Но история уже перевела стрелку. И судьба, по крайней мере, младшей «королевы» оказалась совсем иной.

Британский королевский флот, Роял Нэви, бесспорно, воевать умел. Но британские адмиралы никогда не встречались с противником, имеющим авианосцы, за исключением одного эпизода в апреле сорок второго, когда соединение Нагумо, то самое, «перл-харборское», вырвалось в Индийский океан и нанесло удар по Цейлону, попутно утопив в близлежащих водах авианосец «Гермес» и крейсера «Корнуолл» и «Дорсетшир». Британцы не имели тактических наработок против авиаударных групп. Впрочем, этим тогда грешили и американцы, новая тактика лишь зарождалась, проходила проверку опытом — чего стоит даже победоносный Мидуэй, когда два американских соединения, находясь рядом, так и не могли наладить взаимодействие, и победа пришла к ним скорее в результате невероятного везения, а не военно-морского искусства.

В данном же конкретном случае британцы сделали подряд три ошибки.

Первой ошибкой было то, что, получив сведения о выходе в море «Шарнхорста» и «Цеппелина», они приняли за цель немецкого удара очередной северный конвой. Очень удачно совпало по срокам, да и желание отыграться за прошлые разы выглядело со стороны немцев логичным. Ну что же, джерри, мы вас ждем — в охранении линкор, хоть и старый, «Ривендж», но с пятнадцатидюймовыми, и два авианосца, хоть и эскортники, типа «Арчер», но по десятку истребителей каждый выпустить может. И конечно, конвойная мелочь — но гуннам здесь сильно прищемили хвост, даже их субмарины боятся заходить далеко на север, бог знает как русским это удалось, но нам спокойнее, больше не надо бояться быть потопленными. Так что штаб уже связывался с командованием русского Северного Флота, готовясь делить славу в счет будущей победы. Головко улыбался, стараясь не показывать беспокойства. Это надо было немцам вылезти в море, когда К-25 ушла! Однако же и без потомков кое-что у нас есть — в море были развернуты подлодки с новыми торпедами, авиаполки на аэродромах Банак и Хебуктен подготовились к удару, к Ту-2 подвешивались торпеды, авиаразведчики просматривали заданные районы. Отобьемся — не сорок первый, чай!

Второй ошибкой британцев было, что они не обеспокоились, потеряв связь с патрульным «Сандерлендом». Летающая лодка, тихоходная и слабовооруженная, не имела никаких шансов против Ме-109, поднятых на перехват с палубы «Цеппелина». А адмирал Тиле, за последние полгода имевший кучу неприятностей от русской радиовойны, своевременно озаботился отдать приказ о глушении всех в диапазоне, используемом воздушными разведчиками. Лишь через шесть часов в эфир ушло распоряжение, патрульному самолету из соседнего района сместить свой маршрут и посмотреть, но германская эскадра уже успела выйти из зоны обнаружения, и к тому же наступила темнота.

Третьим обстоятельством, даже, пожалуй, не ошибкой, было то, что британцы полагали поведение противника обычным рейдом. В то время как немцы быстро шли на конкретную, определенную цель, зная график движения «королев» и рассчитав приблизительно место и время встречи. Никто в штабе не удосужился послать на «Элизабет» предупреждение. Оно и не потребовалось бы, будь в паре с «Шарнхорстом» его близнец «Гнейзенау» или даже хоть сам «Тирпиц». От надводного противника «Куин» легко уйдет, это правило казалось незыблемым. Что с того, что номинально ход «Шарнхорста» тридцать один узел (на приемных испытаниях, в процессе службы — меньше), равен или чуть больше, чем у «Мэри» или «Элизабет»? Дело в том, что военные корабли способны развивать такую скорость на ограниченное время (чтобы не остаться без топлива посреди океана), лайнер же держит тридцать узлов весь рейс, все пять суток через океан! Так что шансов сблизиться практически нет, а с предельной дальности обнаружения линкор может расстрелять по быстроходной цели весь боезапас, не добившись ни одного попадания. Вот только от самолетов кораблю не уйти никак…

Жаль, что не удалось совершить все это в день рождения фюрера! Катапульта «Шарнхорста» выплюнула три бортовых разведчика «Арадо», один за другим, для поиска по вееру, чтобы компенсировать возможную ошибку. На борту «Цеппелина» уже готовили авиагруппу. Адмирал Тиле знал про опыт японского союзника, когда именно катапультные самолеты крейсеров искали цель, чтобы не ослаблять ударные эскадрильи. К тому же оставался шанс, что гидросамолет в удаленном районе океана случайный наблюдатель примет за свой, британский или американский, — а хорошо узнаваемые силуэты палубных «Штук» сразу укажут: авианосец рядом.

Адмирал не сомневался, что по возвращении его на берегу встретит гестапо. Странным образом это делало его решительным, развязывало руки — не надо было бояться что-то потерять, так как он уже потерял все. И оставалось лишь погромче хлопнуть дверью на прощание. Если уж не удалось добраться до русского «змея», так пусть за все ответят британцы. И даже если вверенная ему эскадра повторит судьбу «Бисмарка», это будет лично для него все же лучше подвала на Принц-Альбертштрассе, допросов, пыток и пули в затылок (а еще ходили слухи, что арестованных заговорщиков там насмерть забивают сапогами — нет, лучше уж умереть на мостике, войти в анналы героем, а заодно и обезопасить семью, ведь тогда ее не посмеют тронуть). Сейчас адмиралу казалось, что он понимает русских, которые, по утверждению пропагандистов, в каждый свой поход идут именно так, чтобы не быть по возвращении казненными НКВД. Впрочем, и японцы говорили что-то похожее о пути самурая? О возвращении не думать, выполнять задачу. А повезет остаться живым — хорошо.

И когда один из разведчиков доложил по радио: «Вижу цель, это она», — уже через четверть часа был отдан приказ о взлете ударной эскадрильи — поставлена задача, штурманы вычислили курс, самолеты и экипажи полностью готовы. Две девятки «юнкерсов» ушли к цели. Без истребительного сопровождения, за ненадобностью. Тысячи километров до берега, вражеских истребителей здесь не было и быть не могло.

На борту «Куин Элизабет», совершающей обычный рейс Нью-Йорк — Лох-Ю (в Шотландии), никто не подозревал о приближающейся угрозе. Даже когда вахтенные увидели вдали быстро приближающуюся группу самолетов. У восточного побережья США точно так же совершали учебные полеты эскадрильи палубной авиации — правда, до берега было уже далеко, но кто знает этих летунов, какие у них задачи? Никто не думал, что здесь может быть враг в небе. И никто из молодых американских солдат не видел вживую Ю-87.

Только когда «Штуки» свалились на крыло, заходя в пикирование, на «Элизабет» поняли, что что-то не так. Но было поздно. Капитан успел отдать приказ «право на борт», сбивая бомбардировщикам прицел. Но лайнер в восемьдесят три тысячи тонн — это не эсминец. А по цели без противодействия немецкие летчики умели бомбить очень хорошо. Каждый Ю-87 нес по одной полутонной бомбе и паре стокилограммовых. Попало больше десятка (сколько точно, установить не удалось). На борту было свыше четырнадцати тысяч американских военнослужащих, не считая почти девятисот человек экипажа (не лето, чтобы брать людей на палубу, но и не та политическая и военная обстановка, чтобы не напихать пассажиров во все внутренние помещения и даже коридоры). Многие погибли, даже не поняв, что случилось, возникли пожары. Но самыми опасными бомбами оказались две. Одна, всего лишь «сотка», разворотила радиорубку, лайнер не успел ничего сообщить. Вторая, полутонная, даже не попала в корабль, а взорвалась у самого борта. Но лайнер не линкор, не имеет ни брони, ни ПМЗ. Обшивка разошлась, и вода стала поступать внутрь. Повреждение не было смертельно опасным само по себе, но из-за него уже нельзя было дать полный ход, хотя котлы и машины не пострадали, так как бомбы взрывались выше, пробивая самые верхние палубы надстройки.