Кошки были немногим лучше. Они предпочитали держать известные им сведения при себе. То, что они сообщали Сирину, звучало загадочно, а иногда даже намеренно запутывало. Сирин не винил их, они по своей природе склонны к таинственности и капризны почти как феи. Больше всего старались помочь Сирину маленькие духи, которые называются феями цветов. Эти крошечные крылатые создания обитают во всех деревьях и кустах, в каждом цветке, былинке и травинке, будь то ухоженный парк или сад, или пустырь, буйно заросший сорняками, или такое глухое место, как, например, берег реки, спускающийся к самой воде под мостом на Стэнтон-стрит. Много лет назад Сесилия Мэри Баркер составила список этих созданий и выпустила о них несколько книг, а позднее бостонская художница Терри Уиндлинг продолжила ее работу, специализируясь на городских духах, изображенных Баркер. Для этого мелкого народца время года было сейчас неподходящее. Многие из них уже укрылись в Волшебном царстве, чтобы проспать там всю зиму, а другие были слишком поглощены уборкой урожая и другими осенними заботами, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг. Но кое-кто из них все-таки заметил девушку, которая временами была способна увидеть их. Кузины Мэран старались больше всех. Они высовывали свои заостренные личики из-под желудевых колпачков, служивших шапочками, и, серьезно поглядывая на Сирина, направляли его то по одной улице, то по другой.

На все это ушло время. Небо потемнело, тучи сгустились, приближалась гроза. В это время Сирин медленно, но верно повторял путь, проделанный Лесли по Стэнтон-стрит, через мост и через весь город до парка Фитцгенри. Когда Сирин дошел до скамьи, где она сидела, начался дождь.

Там от двух сморщенных, похожих на старых обезьянок бодахов, живших в парке, он услышал о том, как к Лесли кто-то пристал и увел ее с собой.

- Она не хотела идти, сэр, - сказал один из бодахов, поправляя поля своей шапчонки, чтобы защититься от дождя.

Все феи и эльфы знали Сирина, но уважали они его не только за мастерскую игру на арфе. Он был мужем дочери короля дубов, той, что в умении творить чудеса любого из них могла бы заткнуть за пояс. Они давно научились относиться к Мэран и к тем, кому она покровительствовала, с опасливым уважением.

- Да, сэр, она не хотела, - добавил второй бодах, - но все равно он увел ее.

Сирин присел возле скамейки, чтобы не так возвышаться над ними.

- А куда этот тип ее увел? - спросил он.

Первый бодах показал на двух парней у Воинского мемориала, они стояли и о чем-то разговаривали, ссутулившись под дождем и нагнувшись друг к другу. Один был в дождевике, надетом поверх костюма, другой в хлопчатобумажной куртке, джинсах и ковбойских сапогах. Похоже, они обсуждали какую-то сделку.

- Можете сами спросить у него, - сказал бодах. - Это тот, в синем.

Сирин снова посмотрел на пару у мемориала и помрачнел. Будь здесь Мэран, она сразу положила бы ему на руку ладонь, шепнула бы на ухо ласковые слова, чтобы потушить опасный огонь, вспыхнувший в его глазах Но его жена дома, слишком далеко, чтобы он мог почувствовать ее умиротворяющее влияние.

Сирин встал, и бодахи тут же улетучились. А беседовавшие возле Воинского мемориала, по-видимому, поладили и покинули парк вместе. Сирин пошел следом, дождь, смочивший тротуар под ногами, заглушал его шаги. Пальцы его шевелились, словно он перебирал струны арфы.

А бодахам, нашедшим приют на ветвях дерева, казалось, что они слышат звуки арфы, которые мягко вторили ритму падающих капель дождя.

Анна снова пришла в себя, когда Мэран вернулась из кухни с чайником травяного чая и двумя кружками. Она поставила их на стол возле софы и села рядом с матерью Лесли.

- Как вы себя чувствуете? - спросила она, поправляя холодный компресс, который до этого положила на лоб Анны.

Взгляд Анны метался из стороны в сторону, то она устремляла его на лицо Мэран, то опускала в пол, как будто следила за чьим-то невидимым перемещением. Мэран пыталась отогнать назойливых фей, отмахиваясь от них рукой, но это не помогало. Присутствие Анны в доме только подогревало их ненасытное любопытство, и утолить его было все равно, что поймать ветер.

- Я приготовила чай, - сказала Мэран. - Выпейте, вам станет легче.

Теперь Анна казалась смирившейся, ее прежний гнев испарился, как будто его и не было. Дождь тихо стучал по оконным стеклам. К нижней части окна приник носатый любопытный хоб, стекло запотело от его дыхания, большие глаза ярко светились.

- Не можете… не можете ли вы заставить их уйти? - попросила Анна.

Мэран покачала головой:

- Нет, но заставить вас снова забыть о них я могу.

- Забыть, - мечтательно протянула Анна. - Раньше вы так и сделали? Заставили меня забыть?

- Нет, тогда вы забыли по собственной воле. Не хотели помнить и потому забыли.

- А вы… вы ничего такого не делали?

- Понимаете, мы правда владеем некоторыми… чарами, - призналась Мэран. - Они ускоряют процесс. Мы даже не прибегаем к ним сознательно. Они сами появляются откуда ни возьмись, когда мы рядом с теми, кто предпочитает не помнить то, что видит.

- Значит, я забуду, но эти создания все равно будут здесь?

Мэран кивнула.

- Я просто не смогу их видеть?

- Все будет так, как было прежде.

- Мне… мне… это не нравится, - проговорила Анна невнятно.

Мэран обеспокоенно наклонилась к ней. Казалось, Анна смотрит на нее сквозь туман, застилающий ей глаза.

- По-моему, я… я… умираю, - пролепетала Анна.

Веки у нее затрепетали, голова склонилась к плечу, и она потеряла сознание.

Мэран окликнула ее, потрясла, но та не подавала признаков жизни. Мэран приложила пальцы к шее Анны и нащупала пульс. Он был ровный и наполненный, но как Мэран ни старалась, привести в чувство Анну не смогла.

Встав с софы, Мэран пошла в кухню, чтобы вызвать «скорую помощь». Набирая номер, она вдруг услышала, как на втором этаже, в кабинете Сирина, сама собой заиграла его арфа.

Слезы текли по лицу Лесли, но тут она заметила, как что-то шевелится под дождем по ту сторону окна. Что-то пестрое трепетало снаружи над мокрым подоконником, словно на него хотел сесть голубь. Но двигалось это существо куда более грациозно и быстро, таких голубей Лесли прежде не видела. И окрас был совсем другой. Не голубоватый или сизый, как у голубя, а скорее окраска наводила на мысть о бабочке. Но какие же бабочки могут летать поздней осенъю, да еще когда идет дождь?

А может быть, это колибри?

Но это уж совсем невероятно.

Тут Лесли внезапно вспомнила, как на последнем уроке музыки ее флейта кого-то приманила.

Она смахнула рукавом слезы, застилавшие глаза, и пристальнее посмотрела в окно прямо перед собой, она ничего не видела, но стоило ей повернуть голову, как краем глаза она уловила отчаянный вихрь красок, а когда попыталась внимательно вглядеться, все разом исчезло из ее поля зрения.