— Тейт!

Тейт опрокинула чашку, пролив остывший чай на колени, и впервые за свои двадцать восемь лет поняла смысл выражения «выпрыгнуть из кожи».

— Немного нервничаешь?

Тейт готова была поклясться, что Мэтью смеется над ней.

— Неподходящая ночь для гостей, но ты уже не первый. — Тейт вскочила, достала из шкафчика полотенце. — Бак наверху, наверное, пытается организовать карточную игру. — Только сейчас она оглянулась на Мэта. Мокрая рубашка и джинсы облепляли его, а на полу уже образовалась лужа. — Ты добрался вплавь? Ты что, с ума сошел? — Она схватила еще несколько полотенец. — Господи, Мэтью, ты же мог утонуть!

— Но ведь не утонул, — пробормотал Мэт, услужливо подставляя ей мокрую голову. — Не смог подавить желание увидеть тебя.

— Ты достаточно взрослый, чтобы контролировать свои желания. Иди в папину каюту и надень что-нибудь сухое. Только простуженного сумасшедшего нам не хватает.

— Я в полном порядке. — Мэт выхватил полотенце, накинул ей на шею и притянул к себе. — Неужели ты могла подумать, что какой-то ерундовый шторм помешает мне увидеться с тобой?

— Я думала, что здравый смысл победит похоть.

— Ты ошибалась. — Когда их губы встретились, он улыбался. — Но я не прочь что-нибудь выпить. У тебя есть виски?

Тейт вздохнула.

— Коньяк.

— Сойдет, — сказал Мэтью, опускаясь на диванчик.

— Эй, подстели полотенце, — приказала Тейт, доставая бутылку и стакан. — Ты оставил Ларю одного на «Русалке»?

— Он уже большой мальчик. Да и ветер стихает. — Одной рукой Мэт взял стакан, другой — ее руку. — Солнышко, хочешь посидеть у меня на коленях?

— Большое спасибо за приглашение, но нет, не хочу. Ты весь мокрый.

Ухмыляясь, он усадил ее на колени и обнял.

— Теперь мы оба мокрые.

Тейт рассмеялась, подчиняясь.

— Полагаю, я должна учесть, что ты рисковал жизнью. — Она обеими руками обхватила его голову, повернула так, чтобы легче было добраться до его губ, и, забыв о недавних страхах, утонула в поцелуе. — Согреваешься?

— Можно и так сказать. М-м-м… вернись, — прошептал Мэт, когда она чуть отстранилась, и положил ее голову на свое плечо. — Я видел с «Русалки» свет и думал: как я могу спать, когда она сидит там одна и изнуряет себя работой.

Тейт вздохнула. Как же чудесно сидеть на его коленях, играть серебряной монетой, поблескивающей на его шее!

— Боюсь, что никто не сможет сегодня заснуть. Я рада, что ты здесь.

— Правда? — Он обхватил ладонью ее грудь, обтянутую промокшей блузкой.

— Не из-за этого. Я хотела… м-м-м… — Она забыла, что хотела сказать, когда Мэт обвел большим пальцем ее сосок. — Почему ты всегда точно знаешь, что мне нравится?

— Я написал диссертацию на эту тему, Рыжик. Может, выключишь компьютер? Мы запремся в твоей каюте, и я покажу тебе отличный способ переждать шторм.

— Не сомневаюсь. — Тейт до смешного легко представила себя в его объятиях, почти физически ощутила, как качается на волнах… не только морских. — Только мне необходимо с тобой поговорить. — Она откинула голову, подставляя шею его жадным губам. — Господи, я никогда не подозревала, что меня так легко завести!

— Похоже, я нашел выключатель, малышка.

— Похоже. — Тейт занервничала и, сделав над собой усилие, соскользнула с его колен, одернула блузку. — Нам действительно необходимо поговорить. Я собиралась поймать тебя завтра наедине.

— Многообещающее начало.

— Пожалуй, я тоже выпью. — «И успокоюсь», — мысленно добавила она, отходя от Мэта на безопасное расстояние и наливая себе коньяк. — Мэтью, меня тревожит Бак.

— Он держится.

— Ты имеешь в виду, что он не пьет? Это замечательно, это очень важно, даже если он старается ради тебя, а не ради себя.

— О чем ты говоришь?

— Раскрой глаза. — Тейт осторожно присела на противоположный от Мэта край диванчика. — Он здесь, и он не пьет из-за тебя. Он считает, что в долгу перед тобой.

— Ни черта он мне не должен. Но если это мешает ему сводить себя в могилу, прекрасно.

— Я согласна, но лишь до известной степени. В конце концов ему придется подумать и о себе, а он не сможет этого сделать, пока тревожится о тебе.

— Обо мне? — В голосе Мэта прозвучало недоумение.

— Он боится, что ты найдешь «Проклятие Анжелики» и дорого за это заплатишь.

Мэт отхлебнул коньяка и запустил пятерню в мокрые волосы. Черт побери! Ей все-таки удалось разрушить великолепное настроение, безрассудно бросившее его в штормовое море.

— Послушай, сколько я его помню, он всегда мечтал об этом чертовом колье. Конечно, ему страшно, но он все равно хочет его найти, потому что этого хотел мой отец.

— А теперь ты.

— Правильно. — Мэт снова глотнул коньяка. — Теперь я.

— А ради чего, Мэтью? Неужели Бака мучает только вся эта чепуха о заклинаниях и ведьмах?

— Так теперь это чепуха? — Мэт криво улыбнулся. — Ты не всегда так думала.

— Когда-то я верила и в Зубную волшебницу.[7]— Тейт наклонилась и схватила Мэта за руку, словно это помогло бы убедить его. — Бак не может успокоиться потому, что ты избрал амулет орудием мести.

— Тейт, не проси меня забыть об этом, не проси делать подобный выбор.

— Я не прошу. — Тейт выпрямилась, вздохнула. — Даже если я смогла бы убедить тебя, пришлось бы еще убеждать отца, может, Ларю. И себя. — Она перевела взгляд на монитор компьютера. — Я тоже неравнодушна к очарованию волшебства, Мэтью.

Заинтригованный, он отодвинул ее.

— Дай почитать.

— Я еще не закончила. Это просто черновик. Я только…

— Дай почитать, — повторил он. — Я не собираюсь ставить тебе отметку.

Поворчав немного именно потому, что она вдруг почувствовала себя школьницей, нервничающей перед строгим преподавателем, Тейт отодвинулась.

— Как эта штука работает? — спросил Мэтью через несколько секунд. — Я не силен в компьютерах. Как переворачивать страницу? — Он рассеянно взглянул на ее забегавшие по клавиатуре пальцы. — Понял.

Он молча прочитал все с начала до конца.

— Довольно сухо.

— Это научная работа, — запальчиво возразила Тейт, — а не любовный роман.

— Если не читать между строк. — Мэтью оглянулся на нее. — Ты много думала об этом.

— Естественно. Все мы об этом думаем, хотя помалкиваем. — Тейт сохранила файл, занесла его в память и закрыла компьютер. — Я не меньше тебя хочу найти амулет, увидеть его своими глазами, изучить. Это стало бы вершиной моей карьеры. Если честно, я уже подумывала сделать «Проклятие Анжелики» центром своей диссертации. — Она вымученно улыбнулась. — «Миф против науки».