– Желания почти никогда не совпадают с возможностями целиком, – согласился Борегар. – Вот и Западную Виргинию удержать не удалось. Пусть там идеи Конфедерации не пользовались большой поддержкой, но лишней она не стала бы. Зато есть контрибуция.

– Не контрибуция. Выплаты за то, что мы дадим рабам пинка по ту сторону границы. И растянется это аж на четырнадцать лет.

– Дав возможность плантаторам постепенно заменить рабов на сезонных рабочих из той же Мексики или других стран, что ещё южнее, – добавил Джонни. – Убытков они не понесут. Восемьсот сорок долларов золотом за любого негра, который имелся на момент подписания мирного договора. Взрослых мужчин, женщин, стариков с младенцами. Это достойная компенсация.

Вполне достойная, тут я был согласен с другом. И более десятка лет для того, чтобы осуществить замещение рабов на наёмных работников – тоже вполне достаточно. А учитывая последние события, по поводу избавления Конфедерации от негров плакать мало кто станет. Да и время заставляет с собой считаться. Только делать это можно по-разному.

– Есть ещё один важный нюанс, прописанный в мирном договоре. Войска Конфедерации должны покинуть временно оккупированные территории до конца года.

– Да, всё так, – подтвердил Борегар. – Времени достаточно, чтобы сделать это не спеша.

– Вот тут вы не совсем правы, Пьер. Времени мало, если мы хотим прибавить к результатам войны ещё один небольшой плюсик.

– Вы сейчас о чём, Виктор?

– О том, что на территориях, которые сейчас подконтрольны нам, есть много ценного и нужного. И немногим менее двух месяцев – малый срок для вывоза всего ценного, что принадлежит не простым людям, а промышленникам, банкирам и самому государству янки. Проклятье, да с тех же паровозных депо можно вывезти много полезного. Станки и запасы сырья с фабрик, строительные материалы, те же верфи Балтимора могут многое дать нашему флоту. Зачем оставлять янки то, что можно использовать с выгодой для себя? Стоит напомнить и о Вашингтоне, где имеются вещи, представляющие скорее духовную ценность. Те же предметы искусства.

– Только не стоит перевозить в Ричмонд что-либо, напоминающее о демократии, – усмехнулся Джонни. – В свете создания монархии это будет неуместно.

Борегар расхохотался, по достоинству оценив чёрный юмор Смита. И не замедлил выразить своё согласие на вывоз всего ценного и полезного с оккупированных территорий. Уговаривать генерала не пришлось. А вот воспользоваться ещё сильнее приподнявшимся настроением стоило, переведя разговор на важную для будущего страны тему.

– Скажите, Пьер, принципиально ли для вас, увенчает корона именно вашу голову или же голову Лауры, вашей юной дочери?

Борегар пристально посмотрел на меня, осмысливая сказанное. Впрочем, пауза была короткой, ибо секунд через двадцать он произнёс:

– Не слишком важно. А вам, Виктор, похоже, решили сделать предложение. Испания или Россия?

– Россия. Личное предложение вам и мне от императора Всероссийского Александра. И вот что он предлагает…

Борегар слушал внимательно, не упуская ни единого слова. Временами уточнял то, что казалось не до конца понятным, или детали, касающиеся происходящего в России. Я же, по мере сил и возможностей, ему отвечал. Равно как и аргументировал своё мнение насчёт того, что на предложение стоит согласиться. Разумеется, на наших собственных условиях, часть из которых я уже озвучил князю Горчакову. Изменение было одно – не женитьба одного из сыновей Борегара на великой княгине императорского дома, а выдача замуж его дочери за Владимира Александровича Романова. Будущего монарха.

Наконец, тяжко вздохнув и хлопнув ладонями о столешницу, нынешний правитель Конфедерации произнёс:

– Приемлемо! Хотелось бы большего, но я не хочу рисковать, вызывая попытки восстать против «вчерашнего плантатора, одного из многих». Дом Романовых – всем известная династия, против такого монарха не смогут возразить. Есть только одно дополнительное условие. Я получаю пост премьер-министра, и меня с него нельзя будет просто взять и снять.

– Удобнее будет сразу ввести подобие российского «Табеля о рангах» и возвести вас в чин канцлера. Это сопоставимо.

– Ты лучше знаешь Российскую империю, сам разберёшься. Но обязательства должны быть расписаны так, чтобы их нельзя было нарушить.

– Мы с Тумбсом и Пикенсом постараемся, – поневоле улыбнулся я. – Но принципиальное согласие, пусть и с уточнениями наших требований, можно передавать российскому послу?

– Да, можно. Только не забывать о тайне.

– Куда ж без этого, – невесело усмехнулся я. – Хотя с учётом постепенной замены сенаторов и конгрессменов, совсем скоро можно будет проводить закон о смене формы правления в государстве.

– Через несколько месяцев, как и планировали. Пять, может семь. Тогда преимущество в голосах в обеих палатах станет подавляющим.

Форсировать и впрямь не стоило. К тому же предварительные этапы призвания на царство одного из дома Романовых как раз около полугода и займут. Тайные этапы, само собой разумеется. А вот затем можно будет протаскивать через Конгресс и Сенат закон об изменении формы правления, после чего сразу же, не давая как следует опомниться, вызывать сюда третьего сына ныне правящего императора Всероссийского. Торжественное такое должно быть событие, максимально пафосное, способное впечатлить всех и каждого. Ну, да я уверен, что так оно и будет. Как раз Александр II и постарается, ведь для него и для всей его династии это более чем значимое событие. До нынешнего времени не было случая, чтобы Романов занимал престол другого государства. Зато теперь такой шанс им представился. И императорский дом им точно воспользуется. А мы… Мы своё получим, пусть и в несколько замаскированной форме. Повлиять на шестнадцатилетнего паренька гораздо проще, чем на уже сложившегося взрослого человека. К тому же методики психологического воздействия родом из иных времен в этом могут сильно помочь.

После важного и оказавшегося более чем удачным разговора с Борегаром лично мне больше всего хотелось отправиться домой, но увы и ах. Следовало навестить посла Российской империи генерала Эрнста Густавовича Штакельберга. Таков был уговор – именно через него должен быть передан ответ на сделанное императором Александром II предложение. Вот именно в российское посольство я и направился, пообещав сёстрам, что буду дома не позднее, чем через несколько часов, то есть к вечеру.

Беседа с послом оказалась недолгой, но продуктивной. Генерал Штакельберг был осведомлен о сути сделанного предложения, что и неудивительно. От дипломатов такого уровня держать столь важный нюанс в тайне никто не собирался. Да и как удержать, если именно через него будет идти вся переписка между Зимним дворцом и резиденцией Борегара.

Реакция на уточняющие положения была сдержанной. Дипломат, хоть в прошлом и генерал, лишь заметил: «Похоже, императорский дом получит неожиданных родственников в Новом Свете». А помимо этого сделал довольно важный для нас подарок, пообещав поставлять мне как министру тайной полиции все имеющиеся сейчас и поступающие в будущем сведения, способные держать в узде тех или иных сенаторов и конгрессменов. Наверняка большая часть сведений будет дублирующей, но что-то новое должно обнаружиться.