Кухня без миссис Ормондройд показалась ей огромной, темной и пустой. От внушительных форм экономки здесь становилось как-то теснее и даже уютнее. Вода в кастрюле успела выкипеть, и макароны приказали долго жить. Тэлли уныло принялась выковыривать высохшие трупики из эмалированного гроба, и тут на кухне появился Сол.

– Это еще что такое? – спросил он, с отвращением глядя на макароны. – Миссис Ормондройд забыла что-то в духовке?

– Знаешь, ты сейчас не у себя на Фулхэм-роуд! – запальчиво воскликнула Тэлли. – И ты разговариваешь не с Ша-ша-шампань Ди-Вайн, – добавила она, гордо выпячивая тощую грудь. – Хотя, очевидно, ты об этом о-о-очень жалеешь.

Она залилась слезами.

Некоторым утешением ей стал абсолютный ужас, исказивший лицо Сола.

– Уверяю тебя, ты ошибаешься, – истово произнес он. Постепенно до него дошло, в чем дело. – Так вот почему ты так завелась, да? – выдохнул он, мысленно благодаря небо, что его страхи беспочвенны и Тэлли не беременна. – Послушай, что я тебе скажу, – продолжал Сол, обнимая сотрясаемую рыданиями невесту. – Эта женщина была самой большой ошибкой в моей жизни. Она меня чуть не разорила. Я избегаю съемок, как чумы, только чтобы случайно на нее не наткнуться. О Тэлли, – закончил он, целуя плачущую девушку в макушку и стараясь не обращать внимания на то, что она не причесывалась по крайней мере неделю, – не надо плакать! Все будет хорошо, вот увидишь. Согласись, идея насчет приглашения киношников была просто великолепна!

Тэлли кивнула, шмыгнув носом, не осмеливаясь напомнить Солу, что одним из условий приезда съемочной группы в «Маллионз» было то, что внутри дома съемки производиться не будут. На самом деле по крайней мере уже одна любовная сцена была отснята на елизаветинской кровати, а Голубая гостиная стала местом буйного пиршества, отчего главное сокровище комнаты, драгоценная бронзовая люстра, украшенная изящными изваяниями хищных птиц, раскачивалась как сумасшедшая. В результате на потолке вокруг нее появилась паутина трещин.

Тэлли приготовилась было рассказать Солу очередное величественное фамильное предание, но ее остановил донесшийся со стороны гостиной грохот, сопровождающийся звоном разбитого стекла.

Она вздохнула. Похоже, люстра все же упала.

Как ни странно, несмотря на большое количество народу, участвующего в съемках, в «Мраке и стоне» оказалось полно свободных номеров. Но радость Джейн, нашедшей кров на ночь, омрачилась тем, что симпатичного оператора по имени Крис нигде не было видно. Спустившись в пустой бар, она заказала полпинты «Старого Никерсплиттера», и тут ее осенило, что Крис, скорее всего, остановился в другом месте. И действительно, большая часть съемочной труппы предпочла веселый, хотя и более отдаленный «Сеновал» в Верхнем Балдже угрюмому «Мраку».

Жесткая кровать с торчащими пружинами и колючее белье «Мрака» нисколько не располагали к тому, чтобы залеживаться утром, поэтому в десять часов Джейн уже появилась на съемочной площадке. Там как раз завтракали, и она с удовольствием взяла тарелку с бело-золотистым омлетом и кружку чая.

– Ищете Шампань? – окликнула ее рыжеволосая девица с хлопушкой, несмотря на свои миниатюрные размеры, уплетавшая за обе щеки бутерброды с беконом, сосиски в тесте и помидоры.

Джейн, в действительности рассчитывавшая провести утро вместе с Крисом, тем не менее кивнула.

– Попробуйте заглянуть к ней в трейлер, – предложила рыжеволосая.

Джейн оглянулась вокруг, ища взглядом сверкающий хромом дом на колесах, достойный Деми Мур.

– А где ее трейлер? – недоуменно спросила она.

– Да вот же он, – сказала девица, указывая на маленький обшарпанный фургон. – Мы одолжили его у родителей монтажера. Слава богу, они живут неподалеку. Пришлось пригласить их на премьеру фильма в качестве компенсации за то, что они не смогли уехать на все лето на море. – Расправившись с сосисками, она схватила хлопушку. – Передайте Шампань, скоро ее эпизод, – бросила она на прощание Джейн. – Будет сниматься массовая сцена, где ей предстоит улыбнуться в объектив. Если она прямо сейчас начнет краситься, возможно к полуночи мы закончим.

Джейн постучала в дверь фургона. Визгливый, истеричный лай известил о том, что Гуччи дома, но громогласных недовольных жалоб его хозяйки так и не последовало.

– Шампань! – окликнула Джейн, колотя в дверь сильнее.

Верхняя половина неохотно приоткрылась со скрипом, и она увидела взъерошенную Шампань, заспанную и непричесанную, но от этого ничуть не менее очаровательную.

– Это ты! – неприязненно бросила Шампань. – Какого черта ты приперлась сюда? Я занята, отрабатываю… э… технику.

– Ну, дело в том, что с минуты на минуту должны начаться съемки эпизода с твоим участием, – сказала Джейн. – Меня прислали за тобой.

– Но я же не могу прийти прямо так, – отрезала Шампань.

Действительно ли Джейн услышала донесшийся из фургона приглушенный смех, или ей показалось? Ее подозрения подтвердил Гуччи, почуявший свободу и навалившийся лапами на нижнюю половину двери. Джейн увидела на полу Криса, темноволосого главного оператора, совершенно обнаженного и в состоянии крайнего возбуждения. Нисколько не смущаясь, тот торжествующе ухмыльнулся опешившей Джейн.

– В чем дело? – спросил он. – Никогда не слышали о любви к кинокамере?

– Я… мм… увидимся на съемках, – пробормотала Джейн, пятясь назад.

Ее захлестнула волна стыда с примесью разочарования. Значит, вот что имела в виду Шампань, говоря о том, что у них с Крисом много общего. Неудивительно, что симпатичный оператор так и не появился в «Мраке и стоне».

Джейн медленно побрела прочь, изо всех сил пытаясь думать не о том, что только что видела, а о красоте окружающего пейзажа. И действительно, утро выдалось чудесное. Жаркое солнце высушило над прудом последние клочки тумана, обнажив ослепительно сверкающее зеркало водной глади. Изумрудно-зеленая трава размеренно колыхалась под дуновениями теплого ветерка, насыщенного ароматом розмарина, сверкая каждой былинкой так, словно мать-природа не только вымыла ее шампунем, но еще и сбрызнула бальзамом-ополаскивателем. Ветви деревьев, растущих на противоположной стороне лужайки, шевелились, словно живые, листья переливались в лучах солнца, как огромные изумруды.

Джейн с упоением шла по высокой мягкой траве. Подняв взгляд, она увидела, что незаметно для себя забрела к небольшой ажурной беседке, стоящей на пологом склоне на берегу пруда. Заходить так далеко она не собиралась.

Приблизившись к беседке, Джейн поняла, что не у нее одной возникло желание прогуляться утром по парку. Прислонившись спиной к колонне, в беседке стоял Брэд. Его лицо было пепельно-серым, он курил сигарету за сигаретой. По-видимому, этому человеку приходилось думать сразу о многом. Джейн решила, что сейчас он подзаряжает свои эмоциональные аккумуляторы, готовясь к съемкам. Она постаралась незаметно проскользнуть мимо, чтобы не мешать творческому процессу, и едва не вскрикнула, почувствовав на запястье холодную сильную руку.