Джоэл понимал, что шансов на победу у него немного — хотя бы потому, что он понятия не имеет, что такое буриме, но все равно направился к Айвену. Заметив среди соискателей Адама Уайтберна, Джоэл решил вернуться на место, но Айвен окликнул его:

— Очень рад тебя видеть, Джоэл Кэмпбелл! Молодец, что пришел. Давай вступай в схватку!

В руках у Джоэла оказался лист бумаги, на котором были написаны пять слов: «запустение», «всегда», «вопрос», «разрушение», «спасение». Мальчик смотрел на них, не понимая, что нужно делать. Он огляделся вокруг в поисках какой-нибудь подсказки. Все участники конкурса сосредоточенно размышляли, что-то лихорадочно записывали, задумывались, грызли кончики карандашей и щелкали авторучками. Джоэл стоял перед выбором: отказаться от участия или последовать их примеру. Пятьдесят фунтов стали аргументом в пользу второго варианта.

Минут пять Джоэл смотрел на листок со словами, пока все вокруг писали, стирали, бормотали, снова что-то писали и снова стирали. Он написал: «запустение» и подождал — вдруг случится чудо, некая вспышка света, после которой он превратится в поэта, как Савл превратился в Павла. Джоэл обвел «запустение» в кружок. Добавил шипы, получилось колесо. Рядом нарисовал еще одно. Соединил их. Вывел несколько завитушек. Заштриховал. Вздохнул и скомкал лист.

Рядом с ним сидела пожилая белая женщина в огромных очках. Она с серьезным видом теребила свою авторучку. Дама взглянула на Джоэла, похлопала его по коленке и прошептала:

— Начни с другого слова, малыш. Совсем необязательно начинать с первого, можно брать в любом порядке.

— Вы точно знаете?

— Точно, не сомневайся. Выбери слово, которое отзывается здесь. — Дама приложила руку к сердцу. — И начни с него. Почувствуй свободу. Твое подсознание сделает остальное. Попробуй.

Джоэл с сомнением посмотрел на соседку, но решил воспользоваться советом. Он разгладил скомканный листок и перечитал заданные слова. Самый сильный отклик у него вызывало слово «всегда». Джоэл начал с него. Дальше произошло нечто странное: фразы потекли сами, ему оставалось только записывать.

«Всегда и везде она оказывается вроде как в ловушке, — строчил Джоэл. — Почему, спрашивает она, и вопрос превращается в крик. Ответа нет, девочка. И нет спасения — смерть уже внутри тебя. Ты заигралась. Что ты натворила, впереди только разрушение. Ты сдохнешь, шлюха, и запустение наступит в доме».

Джоэл отложил карандаш и просмотрел, шевеля губами, то, что получилось. У него было такое чувство, что из ушей идет пар. Джоэл прочитал свое произведение два раза, потом еще четыре. Он хотел незаметно засунуть бумажку в карман джинсов, но кто-то, проходя мимо, забрал у него листок, и тот поступил в распоряжение группы участников, которые вызвались быть судьями в этом конкурсе. Жюри удалилось из зала, а мероприятие «Побеждай словом, а не оружием» продолжилось.

Но теперь Джоэл почти не слушал. Он постоянно оглядывался на дверь, в которую вышли судьи конкурса «Вольное буриме», и дожидался приговора своему творению. К тому времени, как жюри вернулось, Джоэлу казалось, что прошла целая вечность. Судьи передали листок с решением Айвену Везероллу, тот пробежал его глазами и радостно кивнул.

Наступило время объявить победителей «Вольного буриме». Начали с конца — с почетных грамот. Зачитывалось стихотворение, затем автор вставал, его приветствовали аплодисментами и вручали грамоту с купоном на бесплатное посещение «Аполло-видео». Третье место заняла пожилая леди, которая поделилась с Джоэлом советом. Она получила диплом, пять фунтов и купон на бесплатную пиццу в «Спайси Джо». Второе место досталось девушке в платке — Джоэл присмотрелся, не Хиба ли это, но это была не она. Наступила тишина: должно было прозвучать имя победителя и обладателя пятидесяти фунтов.

Джоэл твердил себе, что не может оказаться победителем. Какой из него поэт, он и стихов-то не знает. Однако мысль о пятидесяти фунтах не давала покоя, в его голове вертелись разные планы: что бы он сделал, если бы случилось чудо и он оказался бы…

Победителем был признан Адам Уайтберн.

— Подойди ко мне, мой друг, получи приз и восторги поклонников, — произнес Айвен Везеролл.

Растаман, улыбаясь во весь рот, запрыгнул на помост. Он снял шапку и низко поклонился публике; многочисленные косички рассыпались по плечам. Когда аплодисменты стихли, Адам во второй раз за вечер взял микрофон и прочитал свое стихотворение. Джоэл старался слушать, но ничего не слышал. Ему казалось, что он тонет, что со всех сторон подступает вода.

Джоэлу хотелось поскорее уйти, но его место находилось в середине ряда — не топтать же ноги соседей. Пришлось дожидаться конца чествования Адама Уайтберна, хотя Джоэл мечтал, чтобы все поскорее закончилось и можно было вернуться домой. Однако когда Адам Уайтберн сел на место, Айвен Везеролл снова вышел к микрофону.

— Хочу сделать еще одно заявление, — продолжил он. — Судьи выбрали «Поэта, подающего надежды». Это звание присуждается впервые после пятилетнего перерыва, в последний раз его получал как раз Адам Уайтберн. Примите мое восхищение.

И Айвен прочел стихотворение, в котором Джоэл узнал свои собственные строки.

— Это произведение заслуживает высокой оценки. Кто автор? — поинтересовался Айвен.

«Поэт, подающий надежды». Еще долго после того, как конкурс «Побеждай словом, а не оружием» закончился, Джоэл воскрешал в памяти ликование, которое испытывал, пока его похлопывали по спине и поздравляли. Он вспоминал улыбки на лицах, которые видел, стоя на сцене; прошло много времени, прежде чем его уши перестали слышать звук аплодисментов.

В тот вечер, когда все начали расходиться, Адам Уайтберн пробился к Джоэлу.

— Сколько тебе лет, парень? — спросил он. — Двенадцать? Ни черта себе! Ну ты даешь! — Адам похлопал Джоэла по плечу. — Так складывать слова я начал, когда мне стукнуло семнадцать. Ты просто уникум!

От удовольствия у Джоэла по спине побежали мурашки. Ему никогда не говорили, что он уникум. Он не знал, как на это реагировать.

— Правда? — просто сказал он.

Джоэл понял, что не хочет покидать Культурный центр, потому что на этом все закончится, и остался помочь с уборкой: составить пластиковые стулья, собрать в мешки оставшиеся напитки. Когда с этими немудреными делами было покончено, Джоэл встал у входа в зал, продлевая ощущение причастности к чему-то небывалому в своей жизни. Он смотрел, как Айвен Везеролл и несколько добровольцев проверяют, все ли сделано. Они убедились, что Культурный центр приведен в полный порядок, и выключили свет. Пора было уходить.

Айвен негромко насвистывал; вид у него был очень довольный: вечер удался на славу. Он попрощался со спутниками, отказавшись от предложения вместе выпить кофе.

— В другой раз, ладно? Хочу пообщаться с нашим поэтом, подающим надежды. — Айвен дружески улыбнулся Джоэлу.

Джоэл улыбнулся в ответ. Его переполняли какие-то незнакомые ощущения. Это была энергия творчества, прилив жизненных сил, душевный подъем, который испытывает художник. Джоэл, конечно, этого не знал.