В свои 60 я вместо бега пошел, спотыкаясь, от одной расстрельной ямы к другой. Мой скорбный поход начался у противотанкового рва в поселке Ляды на границе России и Беларуси, вырытого в июле 1941-го отступавшими красноармейцами в 300 метрах от большака. На его дне лежат 2 тысячи человек, среди них 10 моих родных по отцовской линии.

Вот уже третий раз приближаюсь я к этой страшной теме, третью книгу пишу, мучаясь от дурных снов. В первой было о жертвах нацистов, о восставших узниках Собибора, при отсутствии выбора сделавших свой выбор. Во второй — о людях, пошедших в подмастерья к убийцам. Этими был сделан совсем другой выбор, хотя и не всегда по доброй воле, часто — под влиянием обстоятельств. На сей раз попробовал вглядеться в тех, кто сам эти обстоятельства создавал.

«Иногда прошлое не отпускает, — сказано в рассказе Стивена Кинга „Ученик дьявола“. — Разве не поэтому люди учат историю?»

Пожалуй, что так. Прочитанная в наши дни, история Еккельна — до поры — кажется в чем-то узнаваемой, да и черты его характера вовсе не уникальны, их легко опознать в людях из нынешнего времени. Нет, конечно, далеко не каждый неудачник, националист и карьерист, будь он трижды психопат, способен превратиться в рационализатора зла. Но когда поток вранья зашкаливает, а верность ему вознаграждается, некоторые преображаются и неожиданно для окружающих изъявляют готовность бесстрастно убивать «чужих».

Прошлое не отпускает не одних только евреев, потрясения отражаются не на них одних. «Если однажды разбудить инстинктивную, дремлющую в человеке готовность к человекоубийству, если сделать ее долгом, — заметил уже упоминавшийся здесь соотечественник Еккельна юрист Себастьян Хафнер, — то поменять объект уничтожения ничего не стоит».

Евреи дольше других народов хранят память о своих мучителях. Вот уже больше двух тысячелетий каждый год поминают Амана[26]. Фридрих Еккельн занял бы никак не меньшее место в списке палачей еврейского народа, как бы длинен ни был такой список. Во всяком случае, он сделал все возможное для того, чтобы история этого народа оборвалась.

В числе отправленных им на смерть обитателей Рижского гетто был великий историк еврейского народа профессор Семен Дубнов. Ему был 81 год. Он не сразу попал в гетто, его прятали, а когда попал, умудрялся в перенаселенном доме на улице Лудзас писать карандашом статью о происходящих на его глазах страданиях своего народа. Рассказывают, что когда 8 декабря 1941 года Дубнова уводили латышские полицейские, он воскликнул на идиш: «Идн, шрайбт ун фаршрайбт…» («Пишите, евреи, записывайте…»). Возможно, это всего лишь легенда, но такая, какая могла быть правдой.

Может, у евреев вообще миссия такая — быть летописцами истории? Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе? У евреев — шестое, на дворе — 5777 год. А не 2017-й, как у христиан. И не 1438-й, как у мусульман. Давно тут живем.

За минувшие столетия у евреев сформировалось шестое чувство, наряду с осязанием, вкусом, зрением, обонянием и слухом — память. Того, кто дочитал до этой страницы, не испугает еще одна цитата — последняя. Из романа Джонатана Фоера «Полная иллюминация», уж очень она к месту.

«Если неевреи постигают мир посредством традиционных чувств, а памятью пользуются лишь как вспомогательным рычагом, помогающим интерпретировать события, то для евреев память важна не меньше, чем укол булавки, или ее серебряный отлив, или вкус крови, выступившей от ее укола на пальце. Уколовшись булавкой, еврей вспоминает другие булавки. Только связав этот укол с другими уколами — когда его мать пыталась заштопать рукав, из которого он не вынул руку, когда у его дедушки, долго гладившего влажный прадедушкин лоб, отходили онемевшие пальцы, когда Абрам проверил, заострен ли нож, чтобы Исаак не почувствовал боли, — еврей понимает, почему ему больно».

…В этой миссии — писать летопись — важна любая деталь. Никому не известно, какой величины она потом окажется. Не только большое, но и малое на расстоянии видится иначе. Никто не должен быть забыт — не только жертвы, но и палачи. И за это евреи в ответе перед историей. Зачем помнить их имена? Думаю, вот зачем. «Кто не знает, откуда он пришел, — говорили еврейские мудрецы, — не будет знать, куда ему идти». Кто не знает в лицо палачей, не будет знать, как сохранить жизнь.

Холокост — уничтожение германским нацизмом 6 миллионов европейских евреев в годы Второй мировой войны. Спланированное и тщательно реализованное. Не «за что», а «потому что». Просто потому, что родились евреями и так назывались.

Гонения — составная часть без малого 2000-летнего периода истории еврейского народа, рассеянного по всему миру после разрушения Иерусалима и сожжения Второго храма римлянами в 70 году н. э. До XIX века преследования евреев проводились на религиозной почве — не потому, что не та кровь, а за то, что отвергли Христа. В сущности, как точно отметил Николай Бердяев, религиозный антисемитизм есть антиюдаизм и антиталмудизм.

Христианская юдофобия за долгие столетия жизни евреев в Европе сформировала в массовом сознании стойкие традиции бытового антисемитизма. Условия, в которые были поставлены евреи, — запрет заниматься земледелием, проживание в гетто — специально отведенных для них городских кварталах, невозможность сделать карьеру на государственной и общественной службе, отсутствие доступа в сословные организации ремесленников — цеха и гильдии, ограничения торговой деятельности — противопоставляли их местному населению, превращали в козлов отпущения при разных несчастьях — неурожаях, стихийных бедствиях, эпидемиях чумы.

И все же пик напряженности между германцами и евреями был пройден в эпоху крестовых походов (XI–XII вв.). Случались позже и выселения евреев из ряда городов Германии, и посягательства на их имущество, и единичные стихийные расправы, но до большой крови не доходило.

С течением времени религиозность немцев ослаблялась, а ассимиляция евреев усиливалась. После революции 1848 года началась, а в 1871-м завершилась юридическая эмансипация евреев. Евреи стали полноправными гражданами, им открылась дорога к европейскому образованию, в промышленность и науку, культуру и политику. Хотя большинство еврейского населения продолжало заниматься мелкими торговлей и ремесленничеством, немало евреев успешно состоялось в бизнесе и особенно в свободных профессиях: врачей, адвокатов, журналистов. К началу Первой мировой войны евреи были уже интегрированы в германское гражданское общество, 12 тысяч евреев пали на полях ее сражений, 2 тысячи получили боевые награды. Вот почему зародившийся в середине XIX века в Европе расовый антисемитизм, псевдонаучно трактовавший историю как борьбу «арийцев» против евреев, — именно с ним связано рождение самого понятия «антисемитизм». Более полувека он существовал только в виде доктрины в писаниях Жозефа Гобино, Хьюстона Стюарта Чемберлена, Вильгельма Марра.

Военное поражение, последовавшие за ним инфляция, безработица и обнищание миллионов жителей страны способствовали оживлению антисемитских настроений. И в начале 1919 года появляется крохотная немецкая рабочая партия, переименованная через год в Немецкую национал-социалистическую рабочую партию. Через год ее возглавил Адольф Гитлер. В программу НСДАП наряду с другими целями включается и антисемитская — лишить евреев права гражданства независимо от вероисповедания, как не принадлежащих к германской расе.