– Как пожелаешь, – пожал плечами Лагош. – Но учти, что любой разговор со мной может стать для тебя последним. Ничего не хочешь у меня спросить напоследок? Или высказаться по какому-нибудь интересному поводу?

Девушка задумалась. О чем можно еще спросить у этого вездесущего создания? О судьбе Виктора Лагош не расскажет. Будущего не поведает. Прошлое уже не так важно.

– Нет. Мне нечего у тебя спрашивать. Отправь меня обратно.

– Твое дело, малышка. Удачного вечера!

Лагош низко поклонился, и все вокруг потемнело. Сквозь пелену сновидения Даша услышала чей-то пронзительный голос над своим ухом, мгновенно пробудилась и открыла глаза. Над нею нависла Джинна’ри, дочь хозяина. Девочка была явно обеспокоена тем, что ее любимая игрушка лежит, не двигается, не отвечает и не хочет играть.

– Что… где…

– Чаепить! Пить чай! – на авельонском сказала Джинна’ри. За последнее время она выучила несколько основных команд для Даши, чтобы та их сразу понимала и безукоризненно выполняла.

– Ох, тебе лишь бы чай пить, – пробурчала девушка, поднимаясь на локтях. Присев, она потрогала себя за ушибленную голову и осмотрелась: кажется, охранник принес ее сразу в комнату Джинна'ри.

– Чай пить! Пить чай!

– Наливай, – махнула рукой Даша. – Я пока умоюсь, хорошо?

– Да-да! Пить! Чаепить!

Умывальня находилась прямо в комнате у девчонки – напротив окна, из которого открывался вид на весь двор. Умывшись и вытершись мягким детским полотенцем, девушка мельком взглянула сквозь решетчатые ставни и непроизвольно ойкнула: там, на арене, против одного-единственного Роджера дрались сразу трое па’вухарренов. Вооруженные пепельники то и дело окружали и загоняли безоружного наемника в угол, но тот каждый раз успешно уходил от очередной атаки и сам наносил несколько ударов кулаками и ногами. Не особо успешно, если учесть, что времени на сами удары оставалось совсем немного – от силы секунда-две. Так продолжалось около минуты, пока Джинна’ри рывком за плечо не оттащила свою игрушку от окна и не усадила за маленький столик, вокруг которого на табуретах уже умостились остальные куклы. Сам же ребенок занял главный стульчик со спинкой и с важным видом стал разливать всем по кружкам грязную холодную воду.

– Пей чай! Чаепить! Да!

– Пить, пить, – обреченно кивнула Даша, отхлебывая дурно пахнущую жижу и с огромным усилием воли совершая глоток. – Спасибо за заботу и доброту, милая девочка.

Девушка сделала еще пару глотков и добавила:

– Убить бы тебя, мелкая избалованная сволочь. Однажды я вырву твой хребет и засуну тебе в…

– Чай! Ты должна пить чай!

– Да-да, малышка. Я пью…

Роджер увернулся от очередного удара мечом наотмашь и нырнул под руку пепельника. Сделал противнику подсечку, схватился за его ладонь, вывернул ее под неестественным углом – и оружие теперь оказалось в руках наемника. Один па’вухаррен был выведен из строя. Осталось двое.

Те стали двигаться куда более осторожно. Уже не бросались стремглав и пытались подловить юркого человека на его ошибках. Но человек ошибок не допускал. Он знал, что стоит ему хоть раз проиграть бой – и все, можно ставить на плане побега жирный крест. Имея в своих руках авторитет и некоторые привилегии, можно уже на что-то рассчитывать. Но обо всем этом думать было еще очень рано. Самое главное – не дать себя победить. Никоим образом. Пусть для этого потребуется даже божественное вмешательство.

Вновь слепая атака, и Роджер оказывается за спиной очередного пепельника. Несколько ударов клинком по почкам, под ноги и по щиколоткам – противник падает на колени, взревев от боли. Теперь один на один.

Последний па’вухаррен отличался сообразительностью. Отогнав человека от корчащегося от боли соратника, он подхватил его оружие и теперь орудовал двумя клинками. Меньше обороны, но больше урона. Таков был его план. Но наемник был не робкого десятка; он прекрасно знал, как обратить неистовство врага себе на пользу. Сперва нужно дать некое преимущество, затем просто дождаться, пока тот откроется. Пепельник ударил раз, ударил два. Все атаки пришлось блокировать, а не уходить от них. Па’вухаррен решил, что зажал человека, и в его голове словно щелкнул переключатель. Серокожий зарычал и стал бешено махать руками, обрушивая на своего соперника шквал ударов. Часть из них Роджер вновь заблокировал, от некоторых ускользнул в сторону. И вот когда пепельник окончательно рассвирепел и забыл о любой защите, человек нанес свой удар.

Наемник немного сдвинулся в сторону и кончиком клинка ударил па’вухаррена между ног. Затем, схватившись за его руку, одним прыжком забрался к нему на плечи и рукоятью клинка несколько раз ударил по серокожей рогатой голове. Но этого оказалось недостаточно: пепельник сбросил с себя Роджера на землю и, громко ревя, совершил прыжок, надеясь раздавить противника своим весом. Пока эта туша падала, наемник успел разглядеть налитые кровью и злостью глаза, перекатился в сторону и, дождавшись, пока па’вухаррен упадет, со всего размаху влепил ему в челюсть своим сапогом.

Трое противников лежали на песке, безнадежно пытаясь встать. Где-то со стороны послышались робкие аплодисменты зрителей и одобрительный возглас надзирателя.

– Вот это силища! Смотреть на этот человек, жалкие черви! Этот розовокожий побеждает любого из вас в два счета!

– Кроме меня, – вызвался Пахмар. – Дать этого щенка мне на растерзание!

– Нет, хозяин дать строгий приказ – вас двоих не стравливать. Так что вопрос закрыть. Всем идти на обед, салаги!

Все бойцы дружным строем отправились в барак. Там обширных телес повариха наложила каждому в миску приличных размеров порцию каши, и пепельники принялись есть ее с хлебом. Принимали пищу быстро, ничего не пережевывая. Все просто глотали еду и обильно запивали водой. Роджер же завернул хлеб в заранее припасенную салфетку и спрятал передачку для Даши в карман.

Напротив Роджера сел Пахмар. Он пронзительно посмотрел в глаза наемника и стукнул кулаком по столу, да так, что все миски подлетели и с треском упали обратно, расплескав вокруг всю кашу.

– Не зазнаваться, новичок, – сказал чемпион. – Мы с тобой еще сразиться, и тогда я сломать твою шейку.

– Да как скажешь, братец, – дружелюбно ответил Роджер. – Я тоже с нетерпением жду этого часа.

– Я тебе не брат, человек. Лучше не злить меня, иначе я наплевать на все запреты и…

– И что? Ну давай, вот он я. Сделай то, что хочешь, или закрой свою поганую пасть.

Наемник встал из-за стола и широко расставил руки, мол, вот он я, делай что хочешь. Пахмар слегка приподнялся, но через несколько секунд вновь сел и кивнул:

– Не тратить на тебя время, щенок. За свои слова ты еще отвечать, я обещать тебе. Я лично вырывать твой грязный язык. Тебе и твоей грязной человеческой шл…

– Только попробуй тронуть Дашу, и от тебя мокрого места не останется. Я не шучу. Дважды повторять не стану. Если узнаю, что ты так или иначе прикасался к Даше, – берегись.