Измученные бытовыми проблемами и ссорами Светлана с Надеждой никак не отреагировали, а братья приняли бунтовщицу насмешливо. Первым Мирон вставил шпильку обращаясь к младшенькой сестричке:

– В ресторане плохо кормят?

– Там вообще не кормят, – ответила Катя, пробуя нечто из разряда размазни. – Если только заплатишь, то порцию получишь, какую захочешь. Но дорого, а я теперь экономлю. Фу. Что это?

– Овощное рагу, – огрызнулась Наденька.

– Да? – подняла на нее невинные глазки Катя. – А из чего?

– Должно быть, из овощей, – подсказала Вера.

– Приехала поиздеваться? – спросила Светлана падчерицу.

– Я приехала жить здесь, – ответила Катя, подключившись к игре, которую заварил отец. – Квартира мне не по карману. Степановна, заходи, не стесняйся.

Робко вошла Зинаида Степановна с чемоданом и сумкой, почти неслышно и коротко произнесла приветствие, перевела глаза на Катю.

– Как это понимать? – обратилась к девушке Светлана. – Я уволила Степановну…

– А я взяла назад, – перебила мачеху Катя.

– Катенька, девочка моя, – подал голос Владимир, – нам нечем платить кухарке, домработницам и так далее.

– Разве у вас нет денег? – сделала квадратные глаза Катя.

– Есть, но их надолго не хватит, – пояснил Мирон. – Мы остались без работы, нас уволили.

– Ух ты! – с заметным восторгом сказала она. – Вас уволили? Всех-всех? Ничего себе! Ну, ничего, я буду платить. Степановна, приготовь что-нибудь съедобное, ужасно есть хочется.

– Так, – хлопнул себя по коленям Владимир. – С меня довольно, я в этом дурдоме не останусь больше ни минуты. Вера, поехали. Счастливо оставаться.

– Крысы бегут с тонущего корабля, – обычной своей интонацией шипуна буркнул Геннадий.

– Что-что? – услышал его Владимир и, естественно, завелся. – Повтори, что ты сказал? Это я крыса, я?

– Вовка, не ори, – остудил его Клим. – Надоело, честное слово. Разве Генка не прав? Наступили тяжелые времена, а ты линяешь, вдобавок оскорбляешь. Сам решил выживать, нас бросаешь? А нам желательно держаться вместе…

– Да пускай катится, – махнул рукой Мирон. – Переживем. Без него даже лучше будет, а то он в главари метит, думает, покруче отца.

Владимир взял за локоть Веру, потянул ее к выходу, но Катя быстро перебежала к ним и перегородила собой дорогу:

– Стойте! Никто отсюда не уйдет.

Владимир сунул руки в карманы брюк, видимо, чтобы не дать сестре оплеуху, пружинил на ногах, выдавая злость, с трудом сдерживая себя, процедил:

– Малявка, ты что себе позволяешь? Брысь с дороги.

– Я прошу вас не уходить, – твердо сказала Катя.

Вера тронула мужа за плечо:

– Мне кажется, Катя что-то хочет нам сообщить, недаром же она просила меня приехать сюда.

– Что? Просила? Она? Зачем? – закидал жену короткими вопросами Владимир.

– Не знаю, – ответила Вера, возвращаясь на свое место за столом. – Давайте послушаем. Катя, что ты хочешь?

– Я… – растерялась девушка, понимая, что долго их не удержит. – Хочу… чтобы вы подождали немного…

– Чего? Кого? – взревел Владимир.

– Добрый вечер, – раздался более чем знакомый голос.

Это было как гром среди ясного неба.

27

Алик остановил машину в отдалении от других автомобилей, сгруппировавшихся на улице среди маленьких дворцов. Была среди них и милицейская машина, что обеспокоило Алика:

– Зачем они ее сюда привезли?

– Откуда я знаю! – пожал плечами Марат. – Приехал следователь, велел ей собираться, я побежал к тебе в сортир сказать, что Лильку опять забирают. Когда мы вернулись, они уже отъезжали.

– Странно, – скреб щеку Алик. – На этом участке Лилька плыла по реке.

– Плыла бы она, если бы я не толкал ее, – хмыкнул Марат.

– Она же рассказала следаку, как было дело, какого черта ему нужно? – недоумевал Алик.

– Не все. Если бы рассказала, как мы потом сами с собой боремся, он ее не выпустил бы. Ой, смотри, кошечка… Кис-кис-кис…

– Ты чем намазан, что к тебе все собаки и кошки липнут? – съехидничал Алик.

Рядом действительно вышагивала кошка белой масти и необыкновенной красоты, с пушистым хвостом. Марат вылез из автомобиля, присел и теперь подзывал ее. Кошечка пошла на зов, Марат подхватил ее, прижал и вернулся на место, мурлыча не хуже кота:

– Смотри, какая хорошенькая, беленькая, чистенькая. К тому же молоденькая.

– На хрен тебе кошка, блин? – рассердился Алик. – Выкинь ее.

– Да? Мою кошку я потерял, когда ее запускали к бабке. Она убежала, потому что стала нас бояться. Будет теперь эта. Кися… – с любовью гладил ее по спинке Марат.

– А если эта кошка кому-то принадлежит?

– У нее ошейника нет, значит, ничья.

– Выкинь, говорю, ботаник хренов! У нее блох полно. И глистов.

– Выведу. Слушай, отстань, а? Тебе жалко чашки молока? Кися любит молочко, правда?

– Выходят! – вдруг вытянул шею Алик. – Лилька с ними…

Валерьян Юрьевич, будто не замечая, какой шок вызвал своим внезапным появлением, степенно прошел в столовую и по примеру Кати сел за стол, словно и не отсутствовал столько времени, не давая о себе знать. За ним следило несколько пар глаз, практически не мигая, да и выглядели почти все как ударенные током. А Валерьян Юрьевич потянул носом, к еде не притронулся, потребовав:

– Чаю мне. С лимоном.

– Сейчас скажу Степановне. – Катя убежала.

Первой начала беззвучно хохотать Вера, следом за ней пришла в себя практичная Светлана:

– Слава богу, теперь все наладится.

Валерьян Юрьевич только бросил на нее взгляд, испепеляющий и отчужденный, затем уложил руки на стол, переплел пальцы.

– Ну? – обвел он всех глазами. – Чего стоите? Привидение увидели?

– Папа?! – выдавил Владимир. – Где ты был?

– Где был, там меня нет. Как вы тут поживали без меня?

Что на это ответишь? Плохо жилось? Погибали? Однако бурной радости Валерьян Юрьевич не увидел, впрочем, он и не ждал ее. Так ведь и его возмутительное поведение не прошло бесследно, как-никак, а сыновья здорово пострадали, они имели право на полный отчет. Владимир решительно отодвинул от стола стул и на правах старшего строго потребовал:

– Скажи, пожалуйста, что все это значит?

– Что именно? – прикинулся непонимающим Валерьян Юрьевич, но вдруг повел бровями. – А, ты по поводу моего отдыха?

– Отдыхал?! – обалдел Владимир. Остальные детки смекнули, что вернулся хозяин, от которого они полностью зависят, как выяснилось, потому предпочли помалкивать. – Ты называешь отдыхом свое исчезновение? Ну, даешь… У меня просто слов нет! Мы тут с ума сходили, думали, его утопили, а наш отец, видите ли, отдыхал! Почему не сообщил нам, где ты находишься? Хотя бы сказал, что жив и здоров…