отцом, меня олухом выставила, обманула с ребенком, влезла в мою семью. Мне придушить хотелось сучку! – Я буду говорить, а ты отвечать. И не дай бог ты будешь делать это недостаточно быстро.

Юля судорожно кивнула.

– Отец знал о Ване?

– Да.

– Он платил тебе ежемесячные суммы?

– Да.

– Вы продолжали отношения все это время вплоть до его смерти?

– Нет, – энергично покачала головой. – Нет. После того, как твоя мать узнала, больше никогда.

– Кто отец твоего ребенка?

– Ты! – ответила без промедления и очень уверенно. – Рома, я виновата. Прости. С Андреем мы раньше познакомились. Он сам ко мне…

– Заткнись! – повысил голос. – Будешь мне врать, я прямо здесь тебя отмудохаю. Не посмотрю, что баба.

У меня руки дрожали от желания сжать тонкую шею. Внутри вибрировало и кипело от еле сдерживаемой ярости. Я никогда не испытывал подобной ненависти к женщине. Господи, дай сил не натворить бед.

– Еще раз спрашиваю: чей Ваня?

– Твой! – завыла она. Я рванул к ней, накрутил светлые волосы на кулак и сжал до боли подбородок.

– Чей ребенок? – процедил сквозь зубы. Я хотел, чтобы она наконец призналась. У меня еще много вопросов, и я очень не хочу выбивать честные ответы на каждый. Полное подчинение.

– Рома, твой. Я точно знаю!

– Я гребаный детектор лжи, – отбросил ее к стене и достал из кармана конверт. – А это тогда что?!

Она дрожащими руками вскрыла его и пораженно ахнула.

– Этого не может быть… – прошептала и на меня загнанно взглянула. – Я была уверена, что он твой… Андрей делал тест!

– Что ты сказала?

Теперь и я завис. В смысле делал? Тогда почему… Я уверен, что ошибка исключена, но перепроверю обязательно. Сейчас важно понять, почему…

– Рассказывай все.

Юля утерла сопли и быстро заговорила:

– Я не сразу поняла, что беременна…

– Занята была? – едко вставил. Как-то похер на ее прошлое было, пока не узнал, что и мой отец в этом конвейере побывал.

– Я связалась с Андреем, – проигнорировала мое замечание. – Я была уверена, что ребенок твой. Ты моложе! Андрей велел не лезть к тебе и дал денег на аборт. Я хотела поначалу, но мать запретила и сказала, что заберет младенца себе. Я решила родить. А что? – выпучила глаза. – У вас обеспеченная семья, связи, деньги. После родов снова Андрею позвонила. Он ругался, но Ваньку сразу признал Демьяновым. Днк-тест сделал и подтвердил, что ребенок твой. У тебя свадьба как раз намечалась, ну и чтобы я не смела все испортить, перечислял мне деньги на сына. Так и жили. Потом твой отец умер… – она попыталась ко мне приблизиться, молить взглядом. – У меня все хорошо было. Я не собиралась лезть в твою семью, но мать умерла и с деньгами туго стало. Вот и пришла.

– С деньгами туго? – переспросил нарочито сочувственно. – А ты что с ними делала? Целку восстанавливала под каждый хуй?

– Зачем ты так… – снова глаза опустила, даже слезу выдавила. – Что-то маме переводила. Ну и жила за границей. Я ведь учиться хотела…

Я закатил глаза. Один. Два. Три. Только бы не сорваться и не отъебашить ее. Как же я ее ненавижу. Обоих. Отца и его блядь. Он же первый, пусть его будет.

– Я вот не пойму, как ты осмелилась явиться?

– Я была уверена, что ты отец. Боялась, что Мария Алексеевна тебе все рассказала и ты пошлешь меня. Тогда бы официально в суд обратилась. Но ты таким добрым и заботливым оказался… Рома, прости!

Ага, ослом. Добрым и заботливым долбоебом.

– Простить? – непонимающе переспросил. – Да я жену потерял из-за вашего с отцом вранья!

Хорошо же удружил мне! Своего сына на меня записал! Единственное, что не билось в концепт мудака-отца, который решил грех не афишировать на старости лет – прагматичность. Есть в этом еще что-то. Я вспомнил, как отец лет шесть назад перевел на нас с Темычем все активы, движимое и недвижимое имущество. По завещанию мы получили средства с его личных счетов, но это капля в море по сравнению с переведенным ранее. Неужели берег деньги для старших сыновей? Боялся Юлю в качестве опекуна в нашей семье увидеть? Ваня в силу возраста имел право на неоспоримую часть наследства, но сейчас это только деньги, не больше. Никаких управленческих активов.

Возможно, таков мотив. Но здесь только догадываться можно. Нужно посоветоваться с Артемом.

– Ром, я все понимаю, но я не хотела, чтобы так получилось! Что теперь будет? – заикалась она.

У меня в голове такая квинтэссенция негативных эмоций, что я просто не мог думать здраво.

– А что будет? – склонил голову на бок. – Ты пойдешь точно в направлении на хуй.

– Но, Ром, он же брат…

– И? – надменно вздернул бровь. – Ты нормально с меня получила. До восемнадцати лет хватит.

В моменте думать о маленьком человеке, Иване Демьянове, не получалось. Я, блядь, хочу подумать о себе и своей семье! Моей жене и дочери!

– Нужно еще – вперед на кладбище.

В душе, в сыновьем сердце, где у него всегда особое место было – дыра, чернота, пусто.

– Но как же мы жить будем?! Рома, я знаю, что нам положено. Адвокаты…

– Адвокаты? – я дернул ее за локоть. – А теперь слушай сюда, шлюшка с заграничным паспортом: у тебя неделя, чтобы собрать манатки и убраться обратно в Питер. Ты должна поговорить с Ваней и объяснить ему сама, как, блядь, вышло, что его отец умер год назад. И в твоих интересах стать ему образцовой матерью. У меня на тебя такой компромат, что вмиг останешься не только без ребенка, но и на нарах за жестокое обращение и насилие.

– Ты что! Я никогда!

– Лучше заткнись. Я назначу своему брату содержание, но ты будешь получать деньги подотчет и только на его нужды. Хотя нет, – я оттолкнул ее, – лучше найду ему няню с проживанием. Чтобы для ребенка, как мама, а для тебя надзирательница. Как в тюрьме будешь.

– Рома, нет! – она бросилась за мной. – А если я все исправлю?

– Неделя. Потом пожалеешь.

Я уехал на работу. График забит до отказа. Но я слышал только шум в ушах и скрип зубов. Я злился на всех и даже на себя. Отец, мать, Лазарева и я сам. Они все поступили низко и по-скотски, а я? Ваня ведь думал, что у него есть отец. Нет, поддерживать эту легенду не собираюсь: моя уверенность в отцовстве дорого обошлась, а может вообще неподъемной стать. Но он ведь мой брат. Темыча брат. Ему пиздец как не повезло с родителями. А с