— И что? — поднял брови Елагин. — Что ты хочешь этим сказать?

— Такие же шрамы у меня на лице, — она говорила так, будто признавалась как минимум в убийстве населения целого города. Или континента.

— А почему ты считаешь, что мне не похер на твои шрамы? Разве я приглашал тебя стать лицом компании? И если я не ошибаюсь, современная медицина давно с таким успешно справляется. Ты меня, наверное, невнимательно слушала, мне нужна не твоя красота, а ребенок. Или ты по-прежнему хочешь мстить мне, а, Монте-Кристо? — проговорил с усмешкой Елагин.

— Я не Монте-Кристо, — ответила с усилием, понемногу приходя в себя, и тут же мозг пронзила догадка, а что, если это всего лишь хитроумный план? Защита нападением, согласись она родить ему ребенка, она станет совсем перед ним беззащитной. И она не сдержалась: — Что ж, Елагин, раз ты так не уверен в собственных силах, может есть смысл просто выпить виагру? Или все твои женщины в обязательном порядке должны пахнуть твоей женой, иначе у тебя…

Дальше она не договорила, пальцы сжали тиски так, что она тихонько вскрикнула.

— Думай, что говоришь. Я не знаю, сколько ты там насчитала тех баб, я как раз их не считал. Даже имя не всегда спрашивал. С тобой так не смогу, не знаю, что в тебе есть такое особенное, а уже сейчас понимаю. И любить тебя не смогу. Но мой ребенок не должен появиться через силу, я так не хочу. Ты должна привыкнуть ко мне, а я к тебе, поэтому просто помоги мне. Не хочешь, вылей духи  в унитаз.

— Ты болен, — прошептала Саломия, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься, как обиженная девчонка.

— Разве я с этом спорил? — криво усмехнулся, и снова в голосе прозвучала такая неприкрытая горечь, что у нее тут же сдавило грудь. К счастью, в гостиную уже бежал Данька.

— Это тебе! — он протянул Никите коробку, которую Саломия тут же узнала, сын сам мастерил ее совсем недавно, она даже помогала ему правильно сложить картон. В коробке лежала собранная им модель атома из набора, которую Саломия подарила ему к дню Святого Николая.

Никита шумно восхищался моделью, потом они обсуждали что-то связанное с ядром и электронами, Саломия не стала вникать, а начала убирать со стола. Мужчины тут же включились в работу, а потом Никита предложил посмотреть «Один дома».

Они с Данькой улеглись вдвоем на диване перед телевизором. Саломия смотрела, как сын жмется к Никите, как вскидывает счастливую мордашку, глядя на него щенячьими глазами, и судорожно сглатывала собирающиеся в горле комки.

Они были так похожи, отец и сын, оба в спортивных трикотажных костюмах — решено было Новый в год встречать без официоза, Саломия и так не собиралась наряжаться, напротив, постаралсь выбрать одежду посвободнее, чтобы избежать сходства с Соломией Елагиной. И у нее получилось, Никита всего лишь мазнул по ней взглядом, а потом снова переключил свое внимание на Данила.

— Иди к нам садись, что там сидишь, как статуя в саду, — обернулся Елагин, и она вспыхнула до корней волос, но все же забралась на диван со стороны Даньки. Данил с Никитой заходились хохотом, а Саломия не могла пошевелиться, чувствуя обжигающую близость лежащего совсем рядом мужчины. Достаточно было протянуть руку, чтобы его коснуться.

… Они оба давно уснули, укрытые теплым пледом, а Саломия так и сидела, не сводя глаз с единственных на всем белом свете дорогих ее сердцу мужчин. Никита подсунул под голову диванную подушку, подгреб к себе Даньку и спал, уткнувшись в его макушку, как раньше утыкался в шею Саломии. Данил свернулся клубком у него под боком и напоминал Саломии звериного детеныша, спрятавшегося под мощными лапами своего большого и хищного родителя.

Она осторожно прилегла рядом, примостив голову поближе к Даниле, теперь рука Никиты была прямо перед ней. Нестерпимо хотелось прижаться губами к его ладони, как она раньше делала, когда он ее обнимал со спины, но Саломия не смела. Боялась его разбудить. Целовала шершавую ткань возле его пальцев и давилась слезами, закусив запястье. Разве ей нужно было время для раздумий? Нет, она просто опасалась, что подозрительно быстро согласится.

* * *

Саломия проснулась и увидела, что лежит на диване заботливо укутанная пледом, но одна, рядом никого. Схватилась и подбежала к окну — там Никита в одной футболке подсаживал на турник Данила, слишком неповоротливого в своем лыжном комбинезоне. Никита прав, она слишком тряслась над своим сыном все эти годы, как вот с этим бассейном, Саломия была уверена, что Данил непременно заболеет, а оказалось все наоборот.

К тому времени, как мужчины вернулись домой, их уже ждал завтрак. Никита все утро очень странно смотрел на нее, будто сканировал, Данька уныло ковырялся в тарелке.

— Сынок, что-то случилось? — не утерпела Саломия, сил не было смотреть на эти страдания.

— Никита сегодня улетает, — шмыгнул носом сынок.

— Я лечу на Мальдивы, — кивнул Никита, и Саломия почувствовала, как под ней зашатался пол. Она даже на люстру глянула, чтобы убедиться, что это не землетрясение. А тот наклонился ближе и негромко сказал: — Об этом я и хотел с тобой поговорить.

У нее хватило сил лишь на то, чтобы кивнуть. Пошла провожать Елагина к машине, охранник уже сидел на воротах, а во дворе уже вовсю трудилась ее снегоуборочная техника. Данил остался в доме, его лыжный костюм как раз сушился после утренней прогулки.

— Даньке нужен спорт, — сказал Никита, когда они подошли к машине, а потом развернулся и уставился на Саломию в ожидании.

— Я подумала над твоим предложением, — храбро начала она, и ей показалось, Никита даже дыхание затаил. А Саломия, напротив, отвернулась, чтобы не смотреть ему в глаза. — Ты прав, я нарочно не выхожу замуж, и шрамы не удаляю нарочно. Всех тех мужчин, что ищут моего внимания, интересует в первую очередь мое состояние, и меня очень веселит, когда я вижу, как они мучаются, представляя мое лицо. Я даже не могу удержаться, чтобы не описать каждый свой шрам в подробностях. Поэтому мне не нужен муж, но я тоже хочу этого ребенка. Я согласна, Никита.

Елагин вскинул голову и всмотрелся в ее лицо, будто пытался отыскать ответы на какой-то свой незаданный вопрос. Нашел или нет, не известно, подошел почти вплотную и взял Саломию за руку.

— Я очень благодарен тебе, Алина, тебе и Даньке. Сегодня я впервые за много лет почувствовал себя дома. Не знаю почему, но меня тянет к тебе, я уже забыл, как это может быть. У меня вечером самолет, но я буду ждать тебя там, вас обоих. Просто напиши, и я приеду за вами в Мале. Это тебя ни к чему не обязывает, мы просто можем попробовать получше узнать друг друга, а Даньке я обещал понырять, пусть возьмет мой подарок с собой.

— Мне тоже взять? — вырвалось само собой, она от досады даже язык прикусила, но было поздно.

— На твое усмотрение, — он будто не заметил ее смущения, слегка сжал пальцы и сел за руль. — Просто напиши. А сейчас иди в дом, холодно.

Никита не стал выискивать расчищенную дорожку, его Хаммер перевалил через внушительный сугроб и выехал со двора, оставив Саломию посреди искрящегося снежного великолепия с пылающими щеками и мгновенно застывающими на ресницах льдинками.