Цель могла появиться в церкви в течение нескольких ближайших дней; это был мужчина, которого Леванто показали на фотографиях, где он шел по улице, вылезал из машины и разговаривал с высокой белокурой женщиной. Леванто решил, что вряд ли этот тип догадывался о том, что его фотографировали.

Сделав дело, Леванто должен просто уйти из дома и отправиться туда, где его должна была ждать запряженная в коляску лошадь. Винтовку следовало бросить на месте. Заменить ее нетрудно, а найти по ней хозяина — невозможно. Поднявшись на второй этаж, он прежде всего поставил винтовку на сошки и приладил оптический прицел. Теперь оставалось только ждать, а этим искусством Леванто владел в совершенстве.

XVI

Мраморное море

Через два часа

Наушники лишь частично глушили грохот винта «Сикорски Н-60К». Лэнг не мог вспомнить, что это за модификация — то ли «блэк хоук», то ли «си хоук», — но рабочую лошадку, которой американские вооруженные силы постоянно пользовались для коротких перевозок с семидесятых до конца девяностых годов, узнал с первого взгляда. Было видно, что вертолет далеко не первой молодости. Металлические сиденья, протянувшиеся вдоль бортов, были до блеска отполированы задами бесчисленных пассажиров. Лэнг не был пилотом, но обратил внимание на то, что приборы на панели давно устарели. О том, сколько часов налетали фюзеляж, двигатель и валы роторов, он даже не хотел думать. Тем более что машина принадлежала морской пехоте, которая постоянно жалуется на то, что ей перепадает только та техника, от которой отказываются армия и флот.

Внизу раскинулась небесно-голубая вода, гладь которой нарушали лишь волны, разбегавшиеся от паромов, курсирующих между материком и островами. Лэнг даже в самолете не мог расслабиться и заснуть. А вертолет его попросту пугал. У того, что летает, должны быть крылья, верно? И никто и никогда не смог бы его убедить, что громадный ротор — это одновременно и крылья, и тяговый пропеллер. Это же противоестественно!

Когда под вертолетом вновь замелькала земля, тревога немного отпустила Лэнга.

Герт сидела напротив него. Она, кажется, вовсе не замечала, как «вертушку» потряхивало на воздушных ямах, возникавших из-за разницы температур моря и суши. Сидела себе и листала номер «Ю Эс Эй тудей», который раздобыла неведомо где. Раздавшийся в наушниках приказ застегнуть привязной ремень для Лэнга был лишним — он его даже не расстегивал. Вертолет пошел описывать круг, выбирая место для посадки, а Рейлли захлестнула зависть. Как ей удается сохранять полную безмятежность перед полным отрицанием законов природы, которое являют собой вертолеты?

Экипаж также не проявлял никаких признаков волнения. Оба пилота в шлемах с опущенными прозрачными забралами, вероятно, давно привыкли к повседневному нарушению закона всемирного тяготения. Курьер, сержант морской пехоты с пистолетом на брезентовом поясном ремне и с пристегнутым цепочкой к руке потертым портфелем, сидел со скучающим видом рядом со своим, тоже безразличным к происходившему, охранником.

Во всем мире люди, состоящие на государственной службе, руководствуются логикой, внешне похожей на картезианскую: я дипломат, следовательно, моя связь очень важна. Настолько важна, что для ее обеспечения следует использовать четверых морских пехотинцев и вертолет, каждый час работы которого обходится налогоплательщикам долларов этак в тысячу. И все это ради того, чтобы отвезти из одного города в другой какие-то документы, по всей вероятности нуждающиеся в засекречивании не более, чем субботний комикс из газеты.

И с той же вероятностью несущие столь же мало смысла.

Менее чем за километр от места посадки Леванто приник к прикладу винтовки, которая стояла, опираясь на сошки, на столе перед самым окном. Он и невооруженным глазом отчетливо видел опознавательные знаки на вертолете, но все же решил для верности посмотреть в оптический прицел. Морская пехота США?

Никто не предупреждал его о том, что придется иметь дело с вертолетом, да еще и с военным. Он не собирался отказываться от взятых на себя обязательств — это означало бы его гибель как профессионала. Но знай он о том, что придется стрелять по американским морским пехотинцам, запросил бы побольше. А сейчас оставалось надеяться лишь на то, что удастся обойтись первой пулей и благополучно скрыться во время суматохи, которая начнется сразу же после выстрела.

Он принялся дышать давно отработанным способом, готовясь к задержке дыхания (трудно предугадать, насколько она затянется) перед тем, как нажать на большой спусковой крючок винтовки «вальтер».

И застыл.

Пассажир или пассажиры высаживались из вертолета с той стороны, которая была обращена не к нему, а к церкви.

Оторвавшись от прицела, он осмотрелся по сторонам, высматривая какое-нибудь укромное место, откуда можно было бы выстрелить. Годы практики научили его спокойствию. Никогда не бывает так, чтобы работу можно было сделать лишь одним способом. Горячку пусть порют любители. Если бы он позволял себе впадать в панику из-за возникающих трудностей, то не был бы преуспевающим профессионалом. Ему потребуется по меньшей мере пять минут для того, чтобы установить и расположить оружие и заново настроить телескопический прицел — это в том случае, если удастся отыскать более или менее ровную поверхность. Любое перемещение в направлении церкви увеличит расстояние между огневой позицией и тем местом, где его, согласно договоренности, должна ждать лошадь с коляской. Неважно — контракт есть контракт, а если Леванто его не выполнит, его репутация работника, не знающего неудач, серьезно пострадает.

Но чего он не мог, так это попасть в цель сквозь эту летающую дуру — даже если бы видел ее, эту цель. И топографически пригодных мест для стрельбы, куда он мог бы перебазироваться без серьезной потери времени, поблизости не было. Больше того, не было и гарантии, что человек, ради которого все это затевалось, находился на борту. Так что имелась серьезная опасность обнаружить себя впустую.

Между тем вращение винтов замедлялось. Вертолет намеревался задержаться здесь. По крайней мере на несколько минут.

И у Леванто появилась идея.

Инстинктивно пригибаясь под ветром от постепенно замедлявших вращение лопастей, Лэнг и Герт подошли к дверям монастыря, откуда несколько монахов с изумленным видом наблюдали за прибытием вертолета. Среди них Лэнг сразу узнал патриарха.

— Добро пожаловать в мою обитель, — сказал тот, повысив голос, чтобы его было слышно за ревом турбины. — Правда, я не ожидал, что вы явитесь так… э-э… эффектно. Если вы пройдете со мною…

Они пересекли тенистый монастырский дворик и подошли к дому, находившемуся на противоположной стороне. Там тоже пахло розами. Патриарх открыл украшенную искусной резьбой дверь и пригласил их войти. Они оказались в кабинете, который мог бы располагаться в любом доме любого уголка мира, но никак не соответствовал месту, где они сейчас находились.

Патриарх подошел к загроможденному столу и взял оттуда две тонкие пачки сшитых скоросшивателем бумаг: