Судить о связи с окружающей действительностью фантастики англоязычной еще сложнее. Не только потому, что в переводах на русский нам представлена лишь малая ее часть, но и потому, что «действительности» наши очень разные. И, как говорится, на «повестке дня» у нас – различные вопросы. Например, говорят, что роман Энн Леки «Слуги правосудия», просто осыпанный фантастическими премиями, среди которых и «Хьюго», и «Небьюла», и «Локус», своей популярностью обязан теме «гендерной неопределенности», сейчас в США весьма актуальной.

Хорошо иметь дело с профессионалом. Он не только тактично тебя поправит, но и разъяснит, как ту сову, на конкретных примерах. Прекрасно, поехали дальше.

Вот как раз о представлении в фантастике нашего ближайшего будущего я и хотел бы поговорить подробнее. Для начала прошу назвать несколько самых-самых произведений (как наших, так и зарубежных, а может, даже и из мейнстрима), которые, на Ваш взгляд, подходят к этому вопросу наиболее ответственно? То есть пишут так, что хочется воскликнуть: «Черт возьми, очень даже возможно, что так все и будет!»

Одна из книг, которая в свое время произвела на меня сильное впечатление и, признаюсь, даже напугала, это «Глобальный человейник» Александра Зиновьева. Демонстрация глобального и безальтернативного общества, в котором под воздействием информационных и социальных технологий личность подавляется и заменяется статистической единицей, конечно, наследует великим антиутопиям двадцатого века, но, на мой взгляд, укоренена в уже существующей реальности намного глубже. И оттого эффект производит более мощный.

Назову и роман «Конец радуг» Вернора Винджа. Автор подошел к делу основательно, и роман вышел довольно точным в описании технологических и социальных тенденций, формирующих наше будущее. И вот что любопытно: если социальные новации (например, система образования не как источник знаний, а как основа конкурентоспособности индивида) еще только начинают внедряться, то новации технологические (носимая электроника, дополненная реальность) уже стали реальностью.

Собственно говоря, именно скорость изменений является одним из главных препятствий для создания картин ближайшего будущего. Например, Артур Кларк в книге «Черты будущего» писал о том, что в 2000-м году человечество приступит к заселению планет Солнечной системы и создаст искусственный интеллект. Увы, этот прогноз оказался чересчур оптимистичным. Чаще авторы быстроту технологических изменений недооценивают. Уильям Гибсон в рассказе «Джонни-мнемоник» помещал в голову героя «сотни мегабайт» информации. Спустя полтора десятилетия в экранизации эту память расширили до 80 гигабайт. Но сегодня и этот объем должного впечатления не производит. Да и вживление в человека «модифицированных микрохирургических протезов» представляется делом вполне реальным. И так называемая «трилогия Синего муравья» Гибсона, в которой фантастика присутствовала в гомеопатических дозах, читается уже как реалистическое произведение.

Впрочем, по выражению самого Гибсона, «будущее уже здесь, просто оно неравномерно распределено». И прогнозы зачастую реализуются быстрее, чем работают писатели. Вот и получается, что описывать далекое будущее проще и «безопаснее» с точки зрения проверки реальностью, чем будущее, отстоящее от современности на пару-тройку, даже десяток лет.

Как говорится, «предсказывать сложно, особенно будущее».

И совершенно напрасно ждать от фантастики предсказания научных открытий: слишком сложной стала наука, и ученые уже не могут претендовать на знание того, что происходит в смежных отраслях. Так, в биологии (а это одна из точек роста современной науки), по словам специалиста, каждые два года происходят значительные прорывы.

Но иногда предсказания фантастов сбываются довольно парадоксальным, замысловатым образом. Например, во многих романах прошлого века фигурировали мощные (иногда всепланетные) вычислительные машины, доступ к которым осуществлялся с помощью консолей. Казалось, появление персональных компьютеров «отменило» подобные представления. Но развитие планшетов, смартфонов и прочих гаджетов наряду с облачными (понятие это даже успело утратить кавычки) технологиями сделало их реальными.

Некоторым авторам удается передать и саму динамику перемен. Брюс Стерлинг в рассказе «Киоск» замечательно описывает «Третий переходный период» и социальные трансформации, связанные с изобретением фабрикатора на углеродных нанотрубках, способного копировать и тиражировать предметы (близкий аналог такого изобретения – 3D-принтер).

Тщательно подходит к конструированию будущего Ким Стенли Робинсон в романе «2312». Речь, правда, как следует из названия, идет о будущем, довольно отдаленном, но писатель описывает этапы становления этого будущего очень подробно: перечисляет вехи совершенствования ракетных двигателей и даже определяет исторические этапы развития и завершения постмодернизма. Настоящий интеллектуал.

Впрочем, современность не слишком поощряет сценарии космической экспансии человечества. Куда более вероятной представляется концепция «Нового Средневековья» с жесткой социальной структурой, усилением роли сакрального и умалением роли технологий (во всяком случае для тех, кому они окажутся недоступны). Такой мир описывают и «Теллурия» Владимира Сорокина, и цикл о похождениях отпетых мошенников Дарджера и пса Сэра Пласа Майкла Суэнвика. Кстати, в этих произведениях важную роль играет фигура псоглавца – образ не то чтобы модный, но в последнее время часто встречающийся.

Идея «Нового Средневековья» кажется не слишком человеколюбивой. А может быть, просто непривычной. Но вряд ли писатели смогут предотвратить, по известной формуле Брэдбери, наступление такого будущего.

Все-таки у пророков прорицать и приближать будущее получается куда как лучше, а фантастика от пророческой функции, судя по читательским ожиданиям, давно избавилась.

В любом случае, каким бы ни было будущее, как бы ни удивляли или разочаровывали его технологии и социальное устройство, научные открытия и прочие практики, для наших потомков оно будет всего лишь привычной повседневностью.

Хорошо, согласен, прорицать и предсказывать – не царское, не фантастов дело. Но ведь кто-то должен готовить общество к предстоящим переменам? Ведь уже сейчас многие общественные институты не поспевают за технологическими переменами, а впереди нас наверняка ждут новые, причем существенно новые проблемы. Господи, мы не можем выскочить из махрового расизма, а что будет, когда появятся разумные животные, или киборги, или виртуальные разумы?

Как Вы считаете, можно ли надеяться, что фантастика справится с этой функцией – хотя бы в общих чертах познакомить человечество с новыми реалиями?

Надеяться можно! Дум спиро сперо. Возникает, правда, вопрос: а известно ли фантастике, какими эти новые реалии будут? Ведь за несколько минувших десятилетий сменили друг друга несколько сценариев предполагаемого будущего: картины космической экспансии человечества сменились будущим, где господствовали компьютерные технологии, а люди осваивали не космические, а виртуальные миры. А затем на смену компьютерам пришли биотехнологии. Однажды и биотехнологиям придут на смену другие, пока неведомые реалии. Хотя есть мнение, что именно биотехнологии станут основой пресловутого нового технологического уклада.

Еще в семидесятых Элвин Тоффлер предупреждал о том, что все возрастающая скорость изменений может стать причиной так называемого футурошока – затрудненной адаптации человека к этим самым новым реалиям. И я полагаю, что фантастика как раз подходящее средство,