Ксюша молчала. Жив ли Августин? Кто такая эта сучка Рут, которую якобы «всегда любил» ее непутевый любовник? – спрашивала она себя, слушая вполуха патетическую болтовню Воронова.

Была ли она рада повышению? Скорее да, чем нет. В конце концов, террористы никогда не внушали ей особых симпатий.

6

Августин держал «жука» на ладони.

Солнце взошло, и теперь Августин был склонен смотреть на вещи с оптимизмом. Он нашел предмет, над местонахождением которого сушил себе мозги весь Интерпол. Сушил, если верить Локи, не один год.

Его отец все-таки очень остроумный парень. Он обвел вокруг пальца ВИН. Он обманул Интерпол. Он сделал все для того, чтобы созданная им игрушка досталась его сыну. И больше никому. Вот о чем с гордостью думал Августин, хотя и не знал, что делать с этим страшным даром.

«Он у меня – и этим все сказано», – отрезал Августин и закурил.

Инфокристалл был настолько мал, что доверить его карману он не решился. Ни сумки, ни футляра, ни ларчика с бархатной выстилкой у Августина при себе не было. Поэтому он открыл рот и сунул кристалл туда, где еще недавно находилась пломба – в дупло зуба.

«Если каким-то идиотам вздумается меня обыскать, пусть трудятся», – успокоил себя Августин и, окончив пятнадцатиминутный перекур на лоне природы, пошел туда, где, по его мнению, должен был находиться замаскированный под куст мотоцикл «хонда».

Он не успел пройти и полкилометра, как на тропинку позади него вылетела газовая граната.

Бесшумно приземлившись на траву за спиной Августина, она выпустила из себя оговоренные проектными характеристиками кубометры газа «Сирень».

Августин так и не понял, что произошло. Он был настолько окрылен успехом, что потерял бдительность. Первые глотки воздуха заставили его легкие сжаться от болезненного спазма. Голова закружилась, глаза заволокло яично-желтой пеленой.

Августин упал и забился в конвульсиях.

К счастью, все закончилось очень быстро. Создатели «Сирени» не были садистами. Долго мучить людей – не в традициях честных химиков, работающих на благо России, на благо народа.

1

В семь часов утра в аэропорту Шереметьево-2 приземлился транспортный самолет «Универсум» RF-0779 с грузом устаревших сельскохозяйственных машин для фермерского секонд-хенда.

Первыми борт «Универсума» покинули четверо представителей фирмы «Омнитрейд».

Один из них сразу же закурил сигару «Дух Фиделя», двое других удовольствовались «Кэмелом». Четвертый достал из кармана пенопластовую коробку с тремя отделениями. Из первого он извлек пригоршню арахиса, из второго – стаканчик фруктового йогурта. Третье отделение оставалось закрытым.

Все четверо направились к зданию аэропорта.

– Доброе утро, уважаемые господа, – сказал самый представительный из них на очень хорошем, но, пожалуй, чересчур вычурном русском языке. – Мы пассажиры того «Универсума», изумительный вид на который предоставляют ваши окна. Как скоро мы можем надеяться на предварительный таможенный осмотр?

За пуленепробиваемым стеклом двое русских клерков подняли на него красные, как у кроликов, глаза. Вчера у одной дамочки из Кабула конфисковали партию транзитного лаосского кокаина и экспертиза сортности так затянулась, так затянулась…

– Гхрм, – один из клерков бросил взгляд в окно и прочистил горло, – разрешите взглянуть на ваши бумаги.

В окошко под стеклом прополз ворох фирменных бланков «Омнитрейда». Клерк бросил на них беглый взгляд и сказал своему напарнику:

– Юра, Юра Александрович, вызови партию досмотра, а?

Юра Александрович посмотрел на него слезящимися глазами.

– Досмотра, говоришь? – протянул он, лихорадочно соображая, о чем вообще идет речь. Его мысли были далеко – где-то между солнечным Кабулом и дождливым Лаосом.

Смотр, просмотр, досмотр, рассмотр, ле морт, Шевреморт… Наконец он понял.

Юра Александрович придавил кнопку селектора и сказал:

– Гена, слушай, тут самолетик досмотреть бы…

– Большой?

– Большой.

– У-у, мать-перемать…

Юра Александрович поспешно отпустил кнопку.

– Все в порядке, господа, – сказал первый клерк, просовывая бумаги обратно. – Через полчаса можете ожидать гостей.

Четверо представителей фирмы «Омнитрейд» возвращались к своему самолету.

– Что-то я не совсем понял… – начал лейтенант Гиллеспи, пережевывая последний орех.

Мак-Интайр хохотнул.

– Понимать нечего. Понедельник в России – день тяжелый.

2

Тому, кто борется за жизнь, иногда удается выжить.

«В купе монорельса едет мамаша с маленьким сыном. Напротив них – симпатичный мужчина средних лет.

– Дядя, скажите, а у вас есть жена? – спрашивает мальчик.

– Нет, я холостяк, – отвечает мужчина.

– А много вы зарабатываете? – никак не успокоится мальчик…»

Искусственное легкое, искусственная почка, искусственное все. Кроме интеллекта.

«– Да, в общем, прилично, – отвечает мужчина.

– А квартира у вас есть?

– Есть, – отвечает мужчина.

Мальчик поворачивается к маме и говорит:

– Мама-мама, я забыл, что еще я должен спросить у дяди?»

Августин не открывал глаза, будучи уверен в том, что умер. Если бы не «Вован», ничто не разубедило бы его в этом. Если он в аду, то это странно. Если в раю – еще более странно.

«Надо полагать, я в дьявольском раю», – заключил Августин и решительно приоткрыл левый глаз.

Он понял, что не ошибся. На стене стерильной светло-салатовой комнаты Августин увидел выпуклые буквы, венчающие до боли знакомую эмблему ВИН. Так и есть. Покупай систему «Асгард», недоносок.

Аппарат искусственного жизнеобеспечения трудился вовсю и Августин понял, что именно благодаря ему он сохранил способность слушать анекдоты и наблюдать светло-салатовые кружевные разводы на белом потолке.

– Ну ты прямо киборг, Августин! Ты оклемался на два часа раньше, чем обещали сраные доктора! – Под аккомпанемент сомнительных комплиментов в жизнь Августина вторгся полноватый господин в летнем кремовом костюме.

Августин приподнялся на локте. Голова отозвалась чудовищной, непереносимой болью, лицо исказила соответствующая этому ощущению гримаса.

– До свадьбы заживет, – с деланым сочувствием сказал Августину собеседник. – Сраные доктора сказали – значит заживет.

– Августин Депп, – Августин протянул вошедшему руку.