– Нет, мне пора.

Провожаю ее к выходу.

– Кстати, ты нашла телефон своего приятеля? Тот, который потеряла в «Пятнистой корове», помнишь?

– Нет, – краснеет она.

– Ну, как знать, может, он еще всплывет. Может, его уже кто-то нашел и отнес в полицию.

– Ладно, Кэсс, мне и правда пора. Пока.

Рэйчел торопливо идет к машине и открывает дверцу. Дождавшись, пока она заведется, я подбегаю и стучу в окно. Она опускает стекло.

– Совсем забыла! Полиция спрашивала, знала ли я Джейн, и я ответила, что познакомилась с ней на вечеринке, куда ты меня взяла. Тогда они спросили, знала ли ты ее, и я сказала, что нет, но упомянула, что ты поссорилась с ней из-за парковочного места в день ее смерти. Больше ничего. Но они как будто не поверили, что ссора была из-за парковочного места. Ладно, в общем, постарайся вспомнить насчет полотенца, хорошо? Когда я им позвонила и сказала, что нашла свое полотенце в шкафу, а значит, это не в него был завернут нож, я еще добавила, что единственное такое же полотенце, о котором я знаю, есть у тебя. – Тут я для пущего эффекта выдерживаю паузу: – Ты же знаешь, как они работают: к любой мелочи прицепятся. Все, что можно, используют против тебя.

Я с удовольствием наблюдаю, как бегают ее глаза, избегая смотреть на меня. Врубив передачу, она вылетает из ворот на дорогу.

– Счастливо, Рэйчел, – нежно говорю я, глядя ей вслед.

Вернувшись в дом, я звоню в полицию и говорю, что полотенце, в которое был завернут нож, не мое, потому что свое я нашла в шкафу. Повторяю, что это подарок Рэйчел и что себе она купила точно такое же. Спрашиваю про Мэттью и, услышав, что он проведет ночь в участке, изображаю крайнюю подавленность. После чего, повесив трубку, направляюсь к холодильнику и достаю бутылку шампанского, которую мы держим про запас на случай нежданных гостей. Наливаю себе бокал.

А потом второй.

Я просыпаюсь утром и вижу на календаре первое октября. Хороший знак. Подходящий день, чтобы начать все заново. Первым делом я спешу узнать новости и, услышав, что некий мужчина и некая женщина сотрудничают с полицией в рамках расследования убийства Джейн Уолтерс, невольно испытываю мрачное удовлетворение: значит, Рэйчел тоже арестована.

Никогда не считала себя мстительной – и все же надеюсь, что ей там достанется. Многочасовой допрос с пристрастием об отношениях с Мэттью, о ссоре с Джейн на парковке и о кухонном полотенце с ножом внутри. Она, наверно, с ужасом ждет, что на ноже найдут ее отпечатки. Конечно, как только я отдам полиции ее секретный телефон, их обоих сразу освободят. Будет ясно, что они не убивали Джейн, а этот нож не связан с преступлением; Рэйчел купила его в Лондоне и просто хотела напугать меня. И что тогда? Они будут жить вместе, долго и счастливо? Неправильно это. И даже как-то противно.

Сегодня у меня много дел. Но сначала я неспешно завтракаю. Надо же, как хорошо, оказывается, не ожидать в страхе молчаливого звонка! Я хочу как-то через суд добиться, чтобы ни Мэттью, ни Рэйчел не имели права приближаться ко мне, когда их выпустят. Поискав информацию в интернете, выясняю, что могу запросить судебный запрет. Ясно, что на каком-то этапе мне потребуется юридическая помощь, поэтому я звоню адвокату и договариваюсь о встрече сегодня днем. Потом вызываю слесаря сменить замки. Пока он работает, складываю все вещи Мэттью в большие мусорные мешки, стараясь не думать о том, что я делаю и что это означает. Но все равно, конечно, эмоционально очень устаю.

В полдень я еду в Касл-Уэллс и везу с собой в сумке маленький черный мобильник Рэйчел. После полуторачасовой беседы с адвокатом (кроме прочего, он сообщил мне, что на основании телефонной переписки Мэттью можно обвинить в причастности к моей передозировке) отправляюсь к дому Рэйчел и вываливаю под дверь мешки с вещами Мэттью. Затем приезжаю в полицейский участок и прошу позвать констебля Лоусон. Ее нет на месте, зато есть констебль Томас, так что я передаю ему мобильник Рэйчел и повторяю то, что сказала адвокату: я, мол, обнаружила его утром в машине.

Совершенно вымотавшись – и физически, и эмоционально, – я приезжаю домой и вдруг с удивлением понимаю, что ужасно проголодалась. Нахожу банку томатного супа и съедаю его с парой тостов. Потом растерянно слоняюсь по дому: не понимаю, как я смогу жить дальше, потеряв сразу и мужа, и лучшую подругу. Я ощущаю такую подавленность и безысходность, что хочу разве что броситься на пол и рыдать до изнеможения, но все же как-то сдерживаюсь.

Включаю телевизор, чтобы посмотреть шестичасовые новости. Ни слова о том, что освободили Мэттью или Рэйчел. Тут начинает звонить телефон, и я понимаю, что ничего не изменилось: страх, разъедающий мой мозг, все еще здесь. Я иду в холл, убеждая себя, что это не может быть тот звонок; беру трубку и вижу, что номер скрыт. Оцепенев от страха, я неловкими пальцами нажимаю на кнопку и подношу трубку к уху.

– Кэсс? Это Алекс.

– Алекс? – На меня накатывает волна облегчения. – Ты меня напугал! Ты знаешь, что твой номер не определяется?

– Да? Извини, не знал. Надеюсь, ты не возражаешь, что я звоню: твой номер был на открытке, которую ты мне послала после смерти Джейн. Дело в том, что мне только что позвонили из полиции и сказали, что они арестовали убийцу! Все закончилось, Кэсс, наконец-то все закончилось, – выговаривает он напряженным от волнения голосом.

Пытаюсь подобрать подходящие слова, но от потрясения у меня в голове какой-то балаган.

– Невероятно, Алекс! Я так рада за тебя!

– Да, даже не верится! Вчера, когда я услышал, что двое людей сотрудничают с полицией в связи с этим расследованием, я не разрешал себе надеяться!

– Так это один из них? – спрашиваю я, зная, что этого не может быть.

– Я не знаю, мне об этом ничего не сказали. Ко мне сейчас едет кто-то из полиции; возможно, мне не стоит пока никому об этом говорить, но я хотел, чтобы ты знала. После того, что ты мне рассказала в понедельник, я подумал, это тебя успокоит.

– Спасибо, Алекс! Это и правда отличная новость. Расскажешь мне потом, если что-нибудь еще узнаешь?

– Да, конечно. Ладно, до свиданья, Кэсс. Надеюсь, сегодня ты будешь лучше спать.

– Надеюсь, и ты тоже.

Вешаю трубку. Я все еще в шоке от его слов. Если убийцу Джейн взяли, то Мэттью и Рэйчел должны освободить. И кто же заговорил? Неужели сам убийца? Угрызения совести замучили, когда он услышал, что арестовали двоих? Или, может, его кто-то покрывал – мать, сестра, – а теперь решил сдать? Да, это как-то более вероятно.

Я на взводе, не могу сидеть на одном месте. Не пойму, где Мэттью и Рэйчел. Поехали к ней домой? Нашли ли они мешки с его вещами? А может, едут сюда, чтобы забрать остальное? Его компьютер, портфель, зубную щетку, бритву? Все это еще здесь… Радуясь, что нашлось хоть какое-то занятие, я хожу по дому, собирая все в коробку на случай их приезда: если я не подготовлюсь, придется впустить их, а я этого не хочу.