Вдруг ее тело с головы до ног начало мерцать.

– Господи, да она вся светится! – воскликнул профессор.

– Тише, док, – шикнул на него Стас, пораженный происходящим моментом.

А момент бы как раз из тех, о которых потом помнят всю оставшуюся жизнь. Объект вся покрылась золотистым узором, который в некоторых местах напоминал элементы человеческой одежды. На лбу засветился витиеватый узор, напоминающий средневековую тиару, конусом спускающийся к переносице. В том месте, где была грудь, узор был более плотный, что создавало видимость женского бюстгальтера, но только с очень изящным золотым кружевом, которые было вплетено прямо в кожу. От краев золотых чашечек подымались тонкие отдельные узоры, переплетающиеся между собой и заканчивающиеся у основания ключиц Объекта. От нижнего края чашечек от самой середины также спускались вниз витиеватые узоры, заканчивающиеся на нижних ребрах. Там, где должны быть трусики были именно они, но только сплошь свитые из переплетения многочисленных золотых вкраплений. На руках также было очень много золотистого вкрапления, что в итоге превратилось в манжеты, которые начинались у основания кисти и поднимались до локтя. А на ногах были что-то вроде гетр, заканчивающиеся красивым рассыпающимся узором чуть выше колен.

И все это в данный момент светилось, благодаря чему стало видно, что Объект на самом деле одета.

– Наконец-то понятно, что это за золотистые крапинки, которые я видел!

– Я никогда в жизни не видел более красивого женского белья, – выдохнул Славик.

– Ты челюсть-то приподними чуток. – Подколол его Макс.

Блестящие пряди на ее голове продолжали плавно шевелиться, покачиваясь из стороны в сторону, тем самым как бы гипнотизируя их. В этот момент несколько прядей отделились от основной массы, вытянулись в продолговатую линию и к всеобщему удивлению приняли форму вытянутой руки с открытой ладонью и длинными пальцами.

Бриллиантовая ладонь из волос вытянулась в сторону Игоря, как бы приглашая зайти, и медленно поманила пальцами его к себе.

Никто не двигался.

Она опять поманила Игоря, держа проход открытым.

Игорь медленно встал.

Кристальная рука продолжала манить его.

Он на деревянных, не гнущихся ногах пошел к Объекту.

По длинным волосам прошелся шепоток:

«Не бойся»

Игорь подошел к ней и остановился.

Блестящая рука по прежнему была вытянута и все еще приглашала его к чему-то.

Игорь непонимающе смотрел на Объект.

– Я здесь. Что мне делать? – растерянно сказал он.

Легкий и нежный перезвон пронесся по ее волосам:

– «Поздоровайся со мной».

Ее импровизированная ладонь по-прежнему была протянута как для рукопожатия.

Игорь нерешительно протянул руку и коснулся холодной бриллиантовой ладони, пальцы которой сразу плавно обвили его ладонь. Он весь покрылся холодным потом от страха – так близко к Объекту он еще никогда не был. И уж тем более не был в ее плену из живых волос. Но она была готова ему помочь и ради этого он вытерпит любые испытания. Он уверенно сжал свои пальцы вокруг ее стеклянных и, наконец, у них получилось, своего рода, дружеское рукопожатие.

– «Привет», – прозвенела она, как только он коснулся ее волос.

– Привет, – ответил он.

Необъяснимый трепет охватил все его тело. Ему показалось, что она обвила пальцами не его руку, а его сердце. Неожиданно пряди ее волос начали окрашиваться в ярко зеленый цвет. От корней волос, до самых кончиков, каждый волос с кристаллами, один за другим приобретали зеленый цвет, пока очередь не дошла до прядей, которые обвивали его руку. Игорь не отрываясь, следил, как зеленый цвет продвигается от ее головы в сторону его руки. Кристалл за кристаллом заливался зеленым цветом, пока не достигли его пальцев, и его рука не погрузилась в изумрудное сияние.

Он почувствовал легкое покалывание. Зеленый свет кристаллов был явно живым, так как перекатывался по волосам, словно энергетические волны. С каждой новой волной Игорь чувствовал все большее покалывание в своей руке, пока это не превратилось в нечто напоминающее электрические разряды. Он непроизвольно схватился другой рукой за кристальную ладонь, сам не зная для чего. То ли для того, чтобы прекратить эту электрошокерную пытку, то ли для того, чтобы обеими руками ощутить эти непередаваемые волны невидимой силы. Свободные пряди волос тот час же обвили и его вторую ладонь и зеленые волны начали покалывать и ее.

Игорь не знал, сколько времени они простояли так – несколько секунд или несколько минут, но неожиданно все закончилось. Зеленый цвет исчез, и покалывание в руках прошло. Бриллиантовые пряди отпустили его руки и заструились вдоль тела. Но он как стоял с поднятыми ладонями, так и продолжал, не понимая, что дальше делать.

– «Это для сына», – прозвенела Объект. – «Не опоздай».

Игоря после ее слов пробил самый настоящий электрический разряд – осознание! До него дошло, что в его руках было то, что могло спасти его сына. Он потрясенно попятился назад, держа открытые ладони перед собой и глядя на них, не в силах поверить в происходящее.

– Мне нужно в больницу, – прохрипел он.

Игорь все еще не отводил глаз от рук, как бы боясь потерять драгоценную ношу.

– Поехали, я тебя отвезу, – сказал Дмитрий, больше утверждая, чем предлагая.

По лицу Игоря было ясно, что вести машину он сейчас вряд ли сможет и не дожидаясь утвердительного ответа, Дмитрий пошел к выходу, следя за тем, чтобы Игорь последовал за ним. Весь путь до парковки Игорь шел, не опуская рук и ни к чему не прикасаясь. Точно так же он сидел и в машине, не позволяя даже пылинке упасть на его ладони. Дмитрий периодически поглядывал на друга, проверяя, как он там, на заднем сидении – картина не менялась всю дорогу, пока они ехали в больницу. Ему показалось, что Игорь даже ни разу не пошевелился. Лицо было сведено чудовищным напряжением, но зато в глазах горела надежда.

Подъехав к больнице, Дмитрий открыл Игорю дверь машины, а затем и все двери, которые встречались им на пути, так как в глазах друга было членораздельно написано, что в своих руках он несет жизнь своего сына и он ни при каких обстоятельствах не растратит ее на ручки больничных дверей.

Они стремительным шагом преодолевали расстояние больничных коридоров и наконец, подошли к двери палаты, в которой умирал сынишка Игоря.

– Я подожду здесь, – сказал Дмитрий, тихо поворачивая дверную ручку и открывая дверь.

– Нет. Зайди со мной, – возразил Игорь.

Дмитрий понял, что напарник боится. Боится, что опоздал. Боится, что ничего не выйдет.

– Хорошо, – коротко ответил он и по шире открыл дверь, чтобы Игорь мог пройти. А следом и он сам.

Войдя в палату, у Дмитрия защемило в груди. Он давно не видел Никитку и Наталью и то, как они выглядели, сейчас резкой болью отдало в груди. Наташа была очень худа и бледна. Она сидела возле кроватки сына и не моргая смотрела на него остекленелыми глазами. Сам Никитка был темно серого цвета и просто терялся на огромной кровати, в которой провел несколько месяцев. Его глаза были закрыты, он был неподвижен. По мнению Дмитрия, он был уже мертв, потому что именно так выглядели люди вскоре после смерти, которых ему пришлось повидать за время своей работы.