— Заходите! Только у нас — говорящий пыточный столб поведает об индийских казнях! Древние народные предания в остроумном пересказе!

— Литература на рисовых зернах! Человечки-бонсай пишут целые романы на зернышках из рисовой каши. Представлены сотни произведений!

— Заходите! Заходите! Взгляните на Фредду из породы горных сморчков! Без волос! Даже самые отважные не вынесут это зрелище! Тому, кто не испугается, мы вернем деньги!

Румо пробирался сквозь ярмарочную толпу. Со всех сторон его толкали. Это не Рала прошла мимо? А вон там — Рольф, Биала и Олек? Смеются над ним? Дым распирал его изнутри, бесновался, словно дикий зверь в клетке.

Чтобы не упасть, Румо схватился за кого-то. Тут его стошнило, наружу вышел завтрак, мышиные пузыри и дым фогары.

— Эй! — раздалось откуда-то издалека. — Моя куртка!

И Румо потерял сознание.

ШАТЕР СО ЗВЕЗДАМИ

— Фогары годятся разве что червякулам, да и тем не советую. Ты червякул? Нет. Ты идиот? Да.

Кто это говорит? Кругом — темно.

— А моя прекрасная куртка, вероятно, испорчена. Мышиные пузыри! Жирная, нездоровая пища, питательной ценности почти никакой. А ты вдобавок сдобрил их фогарным дымом. Чудовищная мешанина!

Куда он попал? Кажется, лежит на полу. Румо приподнял голову.

— Эй? — тихонько окликнул он. — Есть кто-нибудь?

В темноте зажглись два огонька. Нет, не лампочки — это были глаза. Огромные желтые горящие глаза. «Неужто мне это снится?»

— Нет, не снится, — немного резко ответил голос. — Так выглядят в темноте глаза эйдеитов. И да, я понемногу читаю мысли. А что касается провала в памяти — ты выкурил фогару, перенес кратковременный коллапс легких, тебя вырвало мне на куртку, и теперь ты у меня в шатре со звездами. Слышал, наверное: «неподкупный комод-оракул, изобретение доктора Абдула Соловеймара»? Вход свободный, а вот за куртку следовало бы с тебя получить. Зажечь свет?

Вспыхнула спичка, и говоривший зажег свечу. Теперь Румо мог получше разглядеть эйдеита. Он выглядел не так, как доктор Колибриль: на голове у него были странные наросты, и он казался старше. А в остальном — та же хрупкая комплекция, та же морщинистая кожа на лице, те же огромные горящие глаза.

— То, что ты называешь «наростами», на самом деле — мои внешние мозги. Не люблю хвастаться, но у меня их семь. — Гном закашлялся.

В шатре было тихо. Удивительно, но в крохотный шатер почти не проникал ярмарочный гвалт. Да что там — не проникал вовсе.

— Шатер сшит из звуконепроницаемого шелка, его прядут глухие шелковичные черви. Это мое изобретение, и, если удастся наладить массовое производство, я озолочусь. Материал этот не толще ногтя, между тем можно устроить внутри концерт духового оркестра — снаружи не услышишь ни звука. И наоборот: ты себе не представляешь, какой стоит грохот, когда я раз в месяц выбиваю пыль.

Посередине шатра Румо увидел комод. Самый простой, темного, почти черного, дерева. Вольпертингер прикидывал, стоит ли упоминать о том, что слышал имя Соловеймара от доктора Колибриля. Решил не усложнять положение.

— Меня зовут Румо, — сказал он вслух. — Румо Цамониец.

— Это же такая карточная игра, да? Оригинально. Я как-то играл в «Румо» в столице азартных игр…

Румо встал. Ему нездоровилось и хотелось домой.

— Ну, благодарю за помощь. Где тут выход? — Несмотря на огонек свечи, в шатре стояла кромешная тьма, и Румо не различал ничего, кроме комода.

— Да, тут мрачновато… — согласился профессор. — Но есть чудеса, которые случаются только в темноте.

— А выход-то где?

— Разве не желаешь испытать комод-оракул?

— Эээ… Честно говоря, нет. Мне нехорошо. И я уже по горло сыт этими ярмарочными фокусами.

Глаза Соловеймара вспыхнули в темноте, и в голове у него что-то угрожающе щелкнуло. Румо отшатнулся.

— Фокусами? — прошипел профессор. — Никаких фокусов! Только точные науки!

— Охотно верю. И все же…

Соловеймар поднес испорченную куртку к свече, укоризненно взглянув на Румо. Румо едва снова не стошнило от отвращения.

— Садись на стул.

Румо прищурился. Действительно, стул. Он сел.

— Ну… если только недолго.

— В два счета управимся! Выдвинешь один из ящиков — и все.

— Ладно.

— Я объясню, в чем тут дело. Может, просто заразить тебя знанием? — Соловеймар вытянул указательный палец.

Румо вздрогнул. Он вспомнил Смейка и доктора Колибриля в лесу.

— Нет уж, спасибо, — запротестовал он.

Соловеймар разочарованно отдернул руку.

— Ну, тогда расскажу. Тебе обстоятельно или покороче?

Румо тихонько заскулил, схватившись за голову.

— Пожалуйста, покороче.

— Ладно. Опустим теоретическую часть. Избавлю тебя от научных подробностей. Скажу лишь вот что: этот комод с ящиками вовсе не деревянный, как тебе могло показаться. Он состоит из концентрированной темноты. Темнота эта — из тех времен, когда и времени-то не было. Единственная материя во вселенной — если ее вообще можно назвать материей, — свободная от оков времени и способная вызывать будущее. Ты спрашиваешь, как мне удалось эту материю…

Румо опять заскулил.

— Ладно, буду краток. Вот самая суть: моя цель не в том, чтобы предвидеть будущее. Это лишь небольшой забавный побочный эффект моего изобретения. Нет, я наблюдаю за тем, как ведет себя испытуемый, когда видит будущее. Сколько он способен вынести. В худшем случае подтвердится моя теория: ни один из народов Цамонии — за исключением эйдеитов, разумеется, — не способен вынести правды о своем будущем. Так ты поможешь мне, Покер?

— Меня зовут Румо.

— Прости. Перепутал. — В мозгах Соловеймара снова щелкнуло. — Все очень просто. Загадай имя того, чье будущее ты хотел бы увидеть. Если хочешь увидеть свое — загадывай собственное имя. После этого откроется ящик на ту букву, с которой это имя начинается. Загляни внутрь. Много ты все равно не увидишь — совсем чуточку. Потом ящик задвинется обратно. Вот и все.

— Ясно, — вздохнул Румо. — Начнем?

— Сейчас. Только задую свечу. Как я уже сказал, есть чудеса, которые случаются только в темноте.

Соловеймар задул свечу. Наступила кромешная тьма.