И тут существо процедило сквозь зубы:

— Рыба остыла уже!

Мы сели за стол. Пока будущий муж накладывал мне картошку, существо снова подало голос:

— Голова в рыбе — самое вкусное, положи ей голову, Ваня!

Я попыталась сказать, что не голодна, но Ваня ткнул меня в бок и прошептал так, что, наверно, было слышно соседям с первого этажа:

— Мама очень вкусно готовит, попробуй, а то она обидится.

Существо одобрительно кивнуло. Тут-то я поняла, что не смогу съесть ни кусочка, если не выпью, и жалобно посмотрела на Ванечку. Ванечка намек понял и налил нам всем портвейна.

Я выдула стакан залпом, напрочь забыв о пункте номер 10.

И тут существо достало сигарету, прикурило и жадно затянулось. О пункте номер 9 я все еще помнила, а посему улыбнулась и подумала: «Не-ет, хренушки, теперь уж не раскусишь!»

— Анна Тимофеевна, — изрекло существо спустя полчаса.

— Очень приятно! — ответила я.

Еще через полчаса Анна Тимофеевна все-таки снизошла к моей персоне и сообщила, что:

1. Ваня очень ранимый человек.

2. У Вани есть квартира, но меня туда не пропишут.

3. Ване не нужна жена-бездельница.

Я сидела, потупив взор, и кивала головой, как Пятачок из мультика. Язык чесался рассказать о брате дедушки, национальном герое Армении, но пришлось себя сдерживать.

Потом маман пошла в комнату и принесла еще бутылку вина.

К концу встречи я немного расслабилась, Анна Тимофеевна казалась уже не таким чудовищем, картошка была благополучно съедена, и я уже стала собираться, как вдруг будущая свекровь спросила:

— А ты, девушка, будешь фамилию менять или как?

Я заулыбалась и, напрочь забыв двухдневный тренинг, выпалила:

— Ну, нет, наверно. Согласитесь, фамилия Варданян мне все-таки больше подходит, чем Блинова, какая же я Блинова, гы-ы-ы!

Это был капец! Последнее, что я помню, — это вопль «Ваня-я-я-я! Прокляну-у-у-у-у-у-у!» и скисшее лицо Ванечки. Домой я вернулась в истерике, и весь остаток ночи родители утешали меня, как могли. Было больно и стыдно. Стыдно за себя, за Ванечку, за все.

На следующий день, когда я валялась дома с явными симптомами пищевого отравления и во всех углах мне мерещилась Анна Тимофеевна с головой толстолобика на плечах, зазвонил телефон. Трубку взял папа, и единственное, что я услышала, было:

— А-а-а-а, слюшай, иды на хрэн, жэнщына, на хрэн иды!

Как выяснилось позже, звонило существо и кричало, что не допустит нашего с Ванечкой брака. Но мне к тому времени не очень-то и хотелось, потому что на горизонте появился ОН и четвертая претендентка на роль свекрови.

Не прошло и минуты, как народ стал присылать комментарии, засыпая меня комплиментами. Сижу, как свинья в апельсинах, и радуюсь. Неужели у меня все-таки есть талант к сочинительству? А как же забракованные стихи? Чертовски приятно, когда совершенно незнакомые люди тебя расхваливают. Продублировала эти рассказы в своем ЖЖ. Настроение взлетело выше крыши, открыла эскизы и принялась писать пояснения к ним. Написала за пять минут, ощущение своей ненужности и страх перед Липкиным, который все знает лучше меня, куда-то испарились, и я решила, что, даже если мне осталось работать здесь один день, все равно я доведу свои проекты до ума и уйду достойно.

Отправила письмо и пошла курить. На лестнице встретила сплетницу Юлю, с красной мордой, видимо, крем, подаренный Мимозиной, хорошо подействовал. Только прикурила сигарету, как подошел Липкин.

— А я тебя и не заметил сегодня, — сказал он.

— Бывает, — ответила я.

— Я просто писал письмо московскому клиенту, мы им будем новый сайт делать. Мишкин бюджет утвердил.

— Так ты собрался вернуться? — с дрожью в голосе спросила я.

— Да нет, у меня своей работы хватает, к тому же никто мне не предлагает возвращаться, я слышал, тобой тут очень довольны. Я рад за тебя, все-таки я в тебе не ошибся, ты молодец. Мишкин вчера тебя очень хвалил.

Чуть не расплакалась от радости, все-таки, выходит, я не такая бестолочь, как мне кажется. Все-таки мною довольны. А впрочем, надо признаться самой себе, что я как-никак старалась и приложила максимум усилий.

Вернулась в офис. Грач прислал мне ответ. Пишет, что все очень довольны эскизом, даже Бузин признался, что мы наконец-то сделали то, что он хотел с самого начала. Единственная просьба — немного выдвинуть название завода, потому что оно стоит очень близко к левому краю и создается ощущение, будто первую букву срезали.

Так я вас предупреждала, что эскиз будет дорабатываться, что вам присылали сырой вариант, — ответила я.

Пошла к техническому дизайнеру и передала ему пожелание Грача. Что тут началось, мама родная! Дизайнер вскочил с места и стал разоряться, что я мямля и не умею отстаивать нашу позицию, что из-за таких, как я, фирма будет делать говно, а не сайты, что место мне в детском саду, а не в дизайн-студии. К спору присоединился Мишкин и согласился с дизайнером, что ничего не срезано, а если и срезано, то надо было раньше думать, а теперь уже поздно рыпаться. Дизайнер, почувствовав поддержку коллеги, забился в истерике пуще прежнего и в конце концов обозвал меня дурой и охрип.

Тут уж я не выдержала и обрушилась с обвинениями на них обоих: сказала, что мне надоело подтирать им задницы, что и слепому видны изъяны заголовка, а если дизайнер косой на один глаз, то это его проблемы. Благо современная медицина позволяет лечить косоглазие, и у него еще есть возможность вернуться к нормальной жизни.

Дизайнер стал хрипеть что-то в ответ, я рявкнула, что мне надоели его бредни и завтра я жду исправленный вариант. Вышла из дизайнерской и выдохнула.

— Я смотрю, ты стала полноправным членом команды, — улыбнулся Липкин. — Правильно, с ними по-другому нельзя.

— Да я первый раз вот так, — сказала я.

— Ничего-ничего, ты все делаешь правильно, — ответил Липкин и похлопал меня по плечу.

Прибежал парень из соседнего офиса и рассказал, что на рынке задержали нашего фотографа и Урсулу.

— Как мне это все надоело! — плюнул Пробин и пошел в отделение.

Через час привели фотографа и неугомонную Урсулу. Оказалось, ей приспичило сфотографировать наши мясные ряды с мухами, бочки с селедкой и милиционера, который мочился под деревом. Похоже, проблема загрязнения окружающей среды волнует ее больше всего. На последнем кадре их и повязали. Мишкин устроил Урсуле нагоняй и пригрозил, что больше не выпустит ее одну за пределы студии. Проверили фотоаппарат, вроде все цело.