– Красивый? – полюбопытствовал слепой, правильно истолковав мое затянувшееся молчание и кончиками пальцев осторожно прикоснувшись к бюсту Айзатара.

– На мой вкус – очень даже красивый, – подтвердила я. – К тому же смею предположить, что дядька он был весьма суровый. Обеспечил своих дочек и внучек мужьями, вопреки выкрутасу природы, неизвестно за что на них свалившемуся. Причем жизни своей не пожалел, творя последнюю волшбу. Вот это любовь, вот это чувство долга! – Я старалась говорить ровно, но, вопреки своим намерениям, не сумела сдержать восторженных ноток.

– А ты бы смогла так же пожертвовать собой ради своих близких? – быстро спросил Стрелок, а его голос предательски дрогнул, сильно меня удивив.

– Наверное, да, – задумчиво ответила я, гадая о причине внезапного волнения незрячего эльфа. – Если встанет вопрос о жизни и смерти, то я предпочту спасти других, ибо, если честно, давно, искренне и прочно не верю в благополучный исход нашего путешествия. В благополучный исход сугубо для меня, – поспешно уточнила я, предвосхищая еще не прозвучавший вопрос. – Ибо, как справедливо упомянул Гонт сегодня утром, за все нужно платить, а самые заядлые торгаши нашего мира – это боги, никогда не упускающие собственную выгоду.

– Это ты точно подметила! – Эльф красноречиво прикоснулся к своему шраму. – Проверено на себе. Но учти, – его усмешка не сулила мне ничего хорошего, – при удобном случае я припомню тебе твое нынешнее обещание…

– Предчувствую, что подходящий случай не заставит себя ждать, – вернула подачу я. – Ладно, заметано. Как говорится, назвался эльфом – не забудь навострить уши!

Незрячий восхищенно гыкнул, отдавая должное моему самообладанию, и развернулся на каблуках, намереваясь вступить в пещеру.

– Куда? – поймала его за куртку я. – Поперек мамки в пекло? Вспомни, что говорил нам Вышегор о четырехрукой женщине…

– Нашла кому поверить! – скептично фыркнул слепой, однако решительности у него заметно поубавилось. Эльф истуканом застыл на пороге пещеры, настороженно вслушиваясь в тишину…

– Не старайся, эту ловушку не услышишь, – разочаровала его я, а затем вынула из ножен сабли, поглубже вдохнула, мысленно испросила разрешения у мертвого волшебника и шагнула в пещеру…

Сила обрушилась на меня будто шквал… Мертвой хваткой вцепившись в рукояти сабель, я крутила две «мельницы» с такой скоростью, которой не достигала ни на одной тренировке. Спасибо воеводе Нелюду, приучавшему меня с детства владеть парными уррагскими саблями. Сами уррагцы – народ кочевой, буйный, неукротимый. И именно у этого народа в ходу определение «четырехрукий», ибо считается, что помимо двух рук – полученных при рождении, мастер боя на саблях владеет еще двумя конечностями, с коими управляется столь же искусно. Недаром ворчал и ругался на меня Нелюд, поучая, что до звания «четырехрукой» мне еще ой как далеко, а пока больше подходит мне другое, справедливое и обидное – «косорукая». Но, полагаю, сегодня учитель мог бы мной гордиться…

Меня осыпало тысячами ледяных игл, обдавало клубами дыма и пламени, накрывало градом камней и метательных дротиков. Покойный Айзатар оказался богат на выдумку, ибо после огня на меня вылился сначала поток крутого кипятка, а затем посыпались крупные градины. Лезвия вращающихся сабель слились в две непрерывные линии, благополучно отражая огонь, воду и град. В руках поселилась тянущая боль, я заморилась и вспотела, но ни на миг не остановила вращательного движения сабель, упрямо идя вперед. И в тот самый момент, когда пришло осознание, что силы мои истощились, а я сама готова свалиться от усталости, испытание закончилось так же внезапно, как и началось. Оглядевшись по сторонам, я с изумлением обнаружила, что очутилась в огромной пустой зале, в центре которой возвышался массивный черный гроб – высеченный из ствола векового кедра.

– Ну, здравствуй, волшебник! – устало поздоровалась я, вкладывая сабли в ножны. – Заставил же ты меня попотеть! – Ощупав себя, я выяснила – отделалась на удивление легко, получив всего лишь два неглубоких пореза на руках и ожог на лбу. – Можешь не хитрить, я уже почти разгадала страшную тайну Таналоа, но совсем не прочь ознакомиться и с твоей версией произошедшего, – вслух произнесла я, ибо на крышке гроба лежало нечто точно предназначающееся для меня. – Признаться честно, меня сильно шокировал облик обитательниц Таналоа. Полагаю, поначалу и тебя тоже? – Я взяла цилиндрический футляр, раскрыла его, вытряхнула спрятанный внутри свиток и погрузилась в чтение…

«Здравствуй, четырехрукая! – значилось в адресованном мне послании Айзатара. – Во сне ко мне явилась королева Смерть и возвестила о том, что однажды ты прибудешь в земли Таналоа, дабы убедиться в том, что красота может стать наказанием, а уродство – благом. Вернее, в том, что красота духовная не всегда соответствует красоте телесной. И если ты сейчас читаешь мое письмо, значит, прошла очередное уготованное тебе испытание и готова вступить на ладью Харона, должную доставить тебя в Храм Смерти. А беспрепятственно пройти через земли Таналоа, закрытые магией слепоты, тебе помогут мои слезы. Береги их, ибо они способны уберечь не только от потери зрения, но и от другой, более страшной беды. Помни, наша жизнь складывается из внешне малозначительных мелочей, на самом деле – всецело между собой связанных… Научись понимать оные связи! Что же касается тайны обитательниц этого края, то она очевидна. Ибо, обладая прекрасными фигурами, будучи добрыми и простодушными, жительницы Таналоа отличаются чрезвычайно страшными лицами, являющимися их наказанием – и вместе с тем величайшим счастьем. Поэтому я ослепляю всех мужчин, попадающих в этот край, дабы подтвердить немудреную истину, заключающуюся в том, что истинная любовь слепа».

– Понятно, – хмыкнула я, бережно пряча в карман куртки небольшую бутылочку, вместе с письмом вытряхнутую из футляра. – Признаюсь, чуть не умерла со страху, в первый раз увидев жабьи физиономии местных женщин, с их перекошенными челюстями, крохотными глазками, глубоко ушедшими под надбровные дуги, бугристыми носами и низкими лбами. Вот уж точно – полное несоответствие сильного духа, любящих сердец и уродливых лиц. Пожалуй, иного выхода, как слепота для их мужей, у тебя и не было. Слышишь, Айзатар? – Я панибратски похлопала по крышке гроба, и мне показалось, верю – только показалось, что изнутри донесся негромкий довольный смешок. – Ты точно знал, что любить стоит не за красивое лицо, а за красивую душу. Спасибо! – Я снова проверила, цел ли драгоценный флакончик со слезами волшебника. – Я навсегда запомню твой урок и пример. Прощай! – С этими словами я вышла из пещеры, окликая заждавшегося меня Стрелка…

– А я уже отчаялся дождаться тебя живой и невредимой. – Эльф снял с костра прутики с нанизанными на них жареными грибами. – Туго пришлось?

– Нормально. – Я дотронулась до ожога на лбу и зашипела от боли. – Заживет. Ведь то, что не убивает сразу, делает нас сильнее…

– Или делает нас монстрами, – скептично хмыкнул слепой, указывая на свой шрам. – Полагаю, в пещере ты нашла то, что поможет нам без ущерба для здоровья пройти через земли Таналоа?

– Ага. – Я выразительно щелкнула пальцем по карману, скрывающему подарок мертвого мага. – Слезы волшебника. И много информации для размышлений… Но признайся, ты ведь тоже сразу почувствовал неладное, встретившись со здешними обитательницами?