До встречи с Джуди я не был знаком с зарубежными женщинами. Она была на редкость хороша собой и сильно отличалась от советских женщин. Так дикие гуси отличаются от домашних. Она была свободна. Она говорила то, что она хотела, она улыбалась, когда хотела, двигалась как-то иначе, чем наши. А главное – она каждую минуту понимала, что она женщина.

Хорошо помню наш выход из Веллингтона 2 марта 1974 года, когда в воздухе закружились первые желтые листья и в Новой Зеландии началась осень. Накануне на судне был устроен прощальный вечер. Взволнованная предстоящим расставанием и раскрасневшаяся от вина, Джуди, скинув мешавшие ей высокие туфли, танцевала в нашей кают-компании босиком, не обращая внимания на недовольные взгляды первого помощника. На следующий день она должна была приехать проводить меня, но на пирсе так и не появилась. Судно ушло, и я, глядя на ускользающий зеленый новозеландский берег, написал грустную песню, которая начинается словами: «Прощай же, Новая Зеландия, прощай же, город Веллингтон…»

Я был уверен, что с Джуди мы никогда больше не увидимся. Но все сложилось иначе. В 2009 году, через тридцать пять лет, я должен был выступать с концертами в Новой Зеландии, и мои друзья решили ее разыскать. Было это нелегко. У меня не было ни ее адреса, ни телефона. Было известно лишь, что жила она в Веллингтоне и состояла в компартии. В итоге нашлось около сотни Джуди Холловей, которые подходили по этим параметрам, но никто из них не знал Александра из России. И лишь совершенно случайно, по старой книжке членских взносов новозеландской компартии, удалось найти ту самую Джуди. Она уже давно не живет в Веллингтоне и не состоит в коммунистической партии. Когда я летел в Веллингтон, то написал новую песню о Новой Зеландии – «Хелло, Джуди!»

В аэропорту группа людей из русского «комьюнити» встречала меня шумно, с хлебом-солью, гармошкой и водкой. Рядом с ними стояла седая сутулая женщина, в которой я с трудом опознал прежнюю красавицу Джуди Холловей. Только глаза, улыбка и белоснежные зубы остались такими же.

Выяснилась удивительная история. Оказалось, что накануне нашего отхода из Веллингтона Джуди приезжала к нам на судно, а меня в тот момент на борту не было. Она привезла мне письмо, в котором было золотое колечко и предложение остаться с ней в Новой Зеландии навсегда. Она долго думала, кому это письмо передать, и в конце концов вручила его, как она считала, самому надежному человеку на нашем судне – замполиту. Я узнал об этом только по прошествии тридцати пяти лет. Замполит мне, конечно, ничего передавать не стал. Но он поступил как порядочный человек, потому что, в конце рейса составляя политдонесение, не написал на меня донос. Иначе все мои плавания в океане и все связанное с ними прекратилось бы в том далеком 74-м году.

За три с половиной десятилетия, которые мы не виделись с Джуди Холловей, в ее жизни произошли существенные изменения. Тогда она была простой учительницей, а за это время стала известной детской писательницей, автором около двух десятков книг, которые пользуются широкой популярностью у детей Новой Зеландии. У нее большая семья, внуки и правнуки. Жизнь не баловала ее. Она дважды была замужем. Овдовела. Ее старшая дочь умерла. Пару десятков лет назад в нее влюбился какой-то очень богатый английский бизнесмен и предлагал ей руку и сердце. Она отказалась. «Ты капиталист, – заявила она, – я не могу принять деньги, нажитые на эксплуатации людей». Политические взгляды ее и сейчас не сильно поменялись, – когда она приехала встречать меня в аэропорт, то держала в руках книгу о Фиделе Кастро.

Вот что она рассказала мне об истории своей семьи, которая тесно связана с историей Новой Зеландии, и нашей встрече тридцать пять лет назад:

– Я родилась в центральной части Северного острова Новой Зеландии, которая называется Королевская земля. Среди моих предков есть ирландцы, норвежцы, маори, французы. Моего первого европейского предка, который женился на маорийке, звали Уайла. Он приплыл на китобойном судне и женился на дочери вождя племени, которое обитало на севере Новой Зеландии.

– Когда это было, в каком веке?

– В 30-е годы XIX века. Затем он купил корабль и плавал на нем вокруг Новой Зеландии.

– Это была экспедиция?

– Нет, он занимался торговлей, продавал вещи, а его жена выращивала первые в Новой Зеландии овощи и растения из семян, которые привозили на кораблях из Европы. Также она разводила сады, а поскольку она была маори высокого происхождения, то много ее людей работало в этих садах, выращивая новые растения. У них был свой магазин по продаже строительных материалов. В нашей семье сохранилась гравюра с изображением корабля Уайлы. В 1865 году этот корабль отправился на Южный остров Новой Зеландии, но произошло кораблекрушение, и все, кто на нем был, погибли, в том числе трое его сыновей. Это была большая семейная трагедия.

Все мои родственники по материнской линии были норвежцами, прибыли сюда в 1872 году и обосновались на Восточном побережье в маленьком городке Нортуорт. Моя прапрапрабабушка вышла замуж за ирландца. Вот такая у меня кровь! У моих тетушек были превосходные благородные манеры, и они все они так и не вышли замуж, поскольку потеряли своих женихов во время Первой мировой войны. Они жили вместе со своими родителями: моим дедушкой и моей бабушкой. Когда я впервые увидела пьесу Чехова «Три сестры», ее героини очень напомнили мне моих тетушек. Они были старенькие и старомодные, но с высокими моральными идеалами и очень романтичные.

– А ты помнишь нашу первую встречу в 74-м году?

– Мы встретились в советском посольстве. Все пили водку и пели песни, такие, как «Подмосковные вечера». Ты пел под гитару какие-то другие песни. Мы думали, что русские очень закрытые, но немного водки, и все они улыбаются и поют. Это необычно для нас, потому что новозеландцы – достаточно застенчивые люди. Мы ждем от других, что они первыми откроются нам. Русские люди на вашем корабле пошли нам навстречу. Особенно ты. Твой взгляд был очень думающим, очень знающим и очень понимающим. Ты пел замечательно и был очень красивым мужчиной.