Хирка добралась до стола, поставила на него ларец и скользнула за порог. Всевидящий стоял у края обрыва. Спина сгорблена, капюшон надвинут на лицо, как будто в попытке защититься от игл сталактитов на потолке.

– Возьми с с-с-собой чашу, – произнёс хозяин дома.

Девушка огляделась. В углу на треноге виднелась чаша. Хирка взяла её и поднесла собеседнику. Красное содержимое нельзя было не узнать: тягучее и колышущееся.

– Выпей, и пос-с-смотрим, через сколько времени оно выйдет.

Хирка попыталась скрыть отвращение.

– Какой смысл, если оно всё равно выйдет обратно?

– Продолжать пить каждый день, пока оно не перестанет выходить обратно.

Девушка не стала спрашивать, сколько времени, по мнению Всевидящего, на это потребуется. Шансы на то, что ей понравится ответ, были минимальными.

– А что будет потом?

– Тогда… – Она поднесла чашу к губам, но собеседник остановил Хирку вопросом: – Это дорогой плащ? – Последние слова достаточно ясно свидетельствовали о том, чего стоило ожидать. Она поставила кубок на пол и сняла плащ. Рукав свитера при этом задрался наверх. – Грузила? – уточнил Всевидящий таким удивлённым тоном, что гостье подумалось: его брови наверняка поднялись до самого лба. Хотя не сумела вспомнить, видела ли брови на чудовищном лице.

– Ты говорил, что Наиэль был сильным и поэтому мог плести Поток, не ломая при этом рук. Если это поможет, то я стану носить утяжелители. – Она пожала плечами и снова подняла чашу.

– А-а, тогда вс-с-сё ясно… – судя по голосу, Всевидящий думал, что собеседница врёт. – Я думал, ты с-с-себя наказываешь. Но уверяю, для этого не требуются грузила.

Хирка сделала вид, что не слышит, хотя его слова были правдивы, а потому причиняли боль. Она поднесла чашу к губам и попыталась абстрагироваться от запаха. Потом быстро выпила, чтобы не почувствовать вкуса. Живот скрутило. Девушка согнулась, выронила кубок и подошла ближе к обрыву. Кровь просилась наружу и изверглась так же быстро, как была выпита. Красная струйка разделилась на капли перед тем, как пролиться в море далеко под ногами Хирки. Всевидящий придерживал её, чтобы не свалилась.

Яркий вкус грязной стали переполнял тело. Обессиленная девушка упёрлась ладонями в колени. Ослабевшие руки подрагивали.

Всевидящий поднял кубок и заметил:

– Как я уже сказал, тебе не нужны никакие ручные грузила, потому что ты с-с-сама себя накажешь более чем достаточно.

Хирка неглубоко дышала, пока тошнота не утихла. В груди и носу жгло. Губы тряслись.

Это больше, чем кровь.

Дочь Грааля выпрямилась, медленно и осторожно, чувствуя, что провалила испытание. Что всё случилось слишком быстро. Но Всевидящий ничего не сказал, просто проковылял обратно к двери. Хирка подняла плащ и двинулась вслед за ним в темноту. Медленно подошла к столу и подвинула ларец собеседнику. Он помедлил, но остался стоять в нескольких шагах от гостьи.

Она огляделась.

– Может, свет зажжём или…

– Нет! – прервал Всевидящий с лёгкой паникой в голосе. – Нет, в этом… В этом нет необходимости, – добавил он уже спокойнее, осторожно приблизился к столу и опустил чёрную руку с длинными пальцами на крышку ларца. Большой палец лежал под неестественным углом. Коготь ворона. – Можно, я оставлю его до завтра?

– Нет, – покачала головой Хирка. Дом Ход охранял ларец, как сокровище. Она не могла оставить его здесь.

– Нет… – тихо повторил скрытый чёрным плащом собеседник. – Так я и думал.

Он не хочет, чтобы его видели.

Всевидящий открыл крышку. Хирка сложила руки на груди и приготовилась услышать обычный довольный возглас, без которого ещё ни разу не обошлось. Как будто ларец сам вздыхал. А у существа в чёрном имелось больше причин ненавидеть Наиэля, чем у всех, кого она встречала. Тысячу лет быть чудовищем, то ли вороном, то ли мужчиной, из-за того, что предатель погасил Поток в один краткий судьбоносный миг.

Но никакого возгласа не последовало. Ни единого слова. Хирка посмотрела на скрюченную фигуру. На тёмный силуэт в тёмной комнате. Всевидящий склонил голову. Плечи задрожали. Тело сникло, будто подкосились колени.

Девушка обошла вокруг стола, подхватила хозяина дома и проводила до скамьи. Он дышал со свистом. Казалось, что он задыхался.

А потом Хирка поняла, что он плачет, и попыталась отодвинуть ларец, но неестественно длинные пальцы крепко удерживали тяжёлый ящик, будто приклеенные. Она подняла утяжелённую металлом руку и опустила на спину Всевидящего. Его лопатки под мантией казались чрезмерно узловатыми и выступали наружу, как…

Как обломанные крылья.

По телу целительницы пробежала дрожь, и она тут же отдёрнула ладонь, побоявшись выказать сочувствие. Хирка ведь пообещала и ему, и себе, что никогда не станет этого делать. Но как же должно выглядеть его тело…

Девушка села на скамью рядом с Всевидящим. На столе вырисовывались очертания черепов, яиц и мёртвых зверей.

– Ты должен ненавидеть его больше, чем все остальные, – сказала она и взяла в руки маленькое яйцо.

Собеседник покачал головой под капюшоном и хрипло прошептал:

– Нет. Я любил его. – Пальцы Хирки раздавили яйцо. В нём ничего не оказалось. Пустая скорлупа. – Я любил его, – повторил Всевидящий, – любил его больше, чем… – он никак не мог подобрать подходящего сравнения. – Я любил его.

– Но… – Хирка искала слова, но он перебил:

– Ос-с-ставь, я знаю, что ты хочешь сказать. Не надо напоминать, что он обрёк нас всех на вечность без Потока. Я был там и знаю, что Наиэль нас предал.

– Нас?! А как насчёт тебя? Ты жил, как… – она безуспешно подбирала подходящее выражение. – Вот так! С болями. Провёл жизнь под мантией, потому что он украл Поток. Уничтожил тебя!

Всевидящий пододвинул ларец ближе и произнёс:

– Наиэль уничтожил меня задолго до войны. – Теплота в голосе плохо соотносилась со словами. – Он уничтожил меня, но не по своей вине. Ес-с-сли бы он знал, что я собираюсь принять рождение от ворона, то подождал бы. Но он не мог этого знать.

Хирка чувствовала, как оттаивает от услышанного. Здесь никто не сказал о Наиэле ни одного хорошего слова. Никто не говорил о нём с любовью. Он был лишь объектом ненависти.

Всевидящий сделал глубокий хриплый вдох, вбирая запах мужчины, которого любил. Неестественно скошенная голова вздрогнула.

Хозяин дома с трудом взял себя в руки, закрыл ларец и спросил:

– Как он умер?

Ример.

Хирка почувствовала, как невольно сжимаются челюсти. Она знала, что врать не имеет смысла.

– Того, кого ты любил, убил…

– Тот, кого любишь ты…