– Куда мы денемся, если откажемся от нашей планеты?

– Найдем другое место. Мы уже переселялись, переселимся снова. В Писании сказано, что однажды людей пустили за райские врата. За вратами теми несть числа садам, у каждого свое солнце и свой месяц. Это другие миры, доктор! Другие планеты вроде этой, наши соседки по космосу.

– Это лишь вольное толкование.

– По верованиям древнего наземного народа, Клинок был мостом или лестницей к звездам, пока не решили, что звезды не для нас. Легко смеяться над такими верованиями. Но что такое Клинок, если не высоченное строение, пронзающее атмосферу? Стоит он почти на экваторе, ты ведь в курсе?

– Ну да, в курсе, – ответил Кильон. – Но что с того?

– Вдруг это подсказка или полезный совет? Для того, чтобы построить космический туннель, сначала нужно…

– Что построить?! – Кильон едва не расхохотался.

– Доктор, ты же клиношник! Тебе известно, что Небесные Этажи – только начало. Клинок тянется и тянется, пронзая слои вакуума. Там никто не живет, следовательно, его назначение в другом. Кто сказал, что люди не влезали на самую вершину – или не поднимались туда на подъемнике, – чтобы попасть в портал между мирами?

– Как насчет здравого смысла?

Рикассо покачал головой, слегка разочарованный:

– Ты заложник своего времени, доктор, и не видишь будущего сквозь призму настоящего. Я тебя в этом не виню, сам когда-то был таким же. Нужно учиться видеть дальше. – Рикассо замолчал и улыбнулся. – Хватит рассуждать, я точно заболтался. Пора заняться чем-нибудь конкретным и практичным.

Он коснулся клетки, и ее обитатель вяло зашевелился, металл со звоном ударялся о металл, словно медленно разматывалась стальная цепь. Задних конечностей борга лишили, но он ловко передвигался и на передних, с синими когтями. Длинную конусообразную голову он повернул к Кильону. Борг следил за его движениями. Членистый металлический хвост мел по земле, виляя из стороны в сторону. От борга несло горелым маслом и гнилой плотью.

– Дать мозг мясо борг. Борг хотеть есть. Борг делать хорошие лекарства. Борг помогать.

– Не безопаснее убить его?

– Да, пожалуй. Но борги нужны мне и, вероятно, необходимы всем нам. Думаю, раньше, до появления зон, они были роботами, не исключено, что нашими рабами. Механическими работниками, служившими людям и ангелам. Очевидно, их наделили умом, чтобы не объяснять каждую мелочь. Самонастройке и самовосстановлению их тоже научили, чтобы они не ломались постоянно. Но вот появились зоны, часть роботов продолжила работать как прежде, часть сломалась, кто сразу, кто позднее, ибо угодила в зону, где сложные машины попросту не действуют. Еще какие-то оказались в пограничном состоянии. Они не сломались окончательно, хотя их схемы уже давали сбой. Вот они и приспособились. Они поняли, что их механизмы не отторгают органическую материю, и стали использовать ее взамен отказавших систем. Начали, думаю, с малого, но благодаря модификации борги выжили там, где другие машины не сумели, а людям пришлось солоно. Борги начали перестраиваться, пока не стали такими, какими мы видим их сегодня. Наполовину из механики, наполовину из плоти, которая вечно отмирает и гниет, поэтому им нужно ее восполнять. Так роботы стали плотоядными киборгами или плотоборгами.

– Только не говорите, что в этих мерзких существах сокрыто благо!

– Нельзя отрицать, что они стали мастерами химического синтеза, – отозвался Рикассо. – Если кормить их правильно, борги синтезируют любое вещество. Этим они и промышляют.

– Борги и черепам что-то готовили.

– Очевидно, какие-то антизональные, – заметил Рикассо. – Это им точно по силам. Однако сейчас нам нужно иное, нечто посильнее, с более продолжительным эффектом. Антизональные действуют недолго, да еще их нужно тщательно дозировать, ориентируясь на состояние пациента, зону и вектор смещения. Верно, доктор?

– Верно.

– Мы смирились с этим, потому что другого не знаем. Большинство из нас живет в определенной зоне. Границы мы порой пересекаем, но редко, чтобы осесть на новом месте. Антизональных хватает. Они позволили тебе покинуть Клинок, они позволяют Рою при необходимости странствовать по зонам, что случается нечасто, уверяю тебя. Зоны делят твой город, твой Клинок, на уровни. Экономика целиком зависит от того, что можно и что нельзя перенести из зоны в зону. Конечно, порой границы зон смещаются, но только представь невероятный, чудесный хаос, который воцарится, если люди освободятся от зон! Если люди смогут жить, где нравится, а не там, где угораздило родиться!

– Хотел бы я это увидеть, – протянул Кильон. – А вот попасть в гущу таких событий – не особенно.

– Хаос возникнет несомненно. Однако, по сути, я не об этом. Препарат, избавляющий от зональных ограничений, стал бы огромным подспорьем. Мир меняется и без смещения зон, а зоны мешают нам переселиться. Препарат этот нужен при любом раскладе.

– Не могу не согласиться. Однако, боюсь, такого препарата нет.

– Скоро появится. Над ним я здесь и работаю. Цель близка, доктор, завораживающе близка!

Кильон заметил, что в клетку тянется тонкая прозрачная трубка. Через металлическую грудную клетку борга она проникала в блестящую массу органов, поддерживающих жизнь полуорганического существа. Нечто бледное, водянистое поступало по трубке в стеклянную реторту и капало в фильтрующее устройство.

– Да вы их доите!

– Вроде того. Они выделяют секрет, я очищаю его и делаю анализы. Сейчас я на шестнадцатом тестовом образце под названием «сыворотка-шестнадцать». Получение полезного препарата – работа долгая, кропотливая. Боргам не хватает ума разработать молекулярную формулу состава, который нужно синтезировать, поэтому мы идем дорогой проб и ошибок, отсеивания и комбинирования. – Рикассо почесал седой затылок. – Тут нужно терпение и чтобы борги не кончались.

– И они… сотрудничают с вами?

– У них нет выбора. Если отказываются, я убиваю их, расчленяю и скармливаю другим боргам. Биомеханический каннибализм их не смущает.

– И все-таки…

– У боргов отлично развит инстинкт самосохранения. Им очень не хочется умирать. Я поддерживаю им жизнь, они вырабатывают мне препарат. Соглашение весьма разумное. Есть у них тайные мечты захватить корабль, надежды собрать полноценного борга из моих расчлененных пленников. Разумеется, мечтам этим сбыться не суждено.

Кильон поспешно отошел от клеток.

– А как вы тестируете препарат?

– В основном на крысах и на зебровых амадинах, хотя подойдет любой обладатель более-менее развитой нервной системы. Я о настоящих крысах, доктор, а не о жителях наземных поселений. Разумеется, подопытные должны быть из другой зоны, иначе они изначально слишком адаптированы и особой пользы не принесут. Одну контрольную группу я держу на обычных антизональных, второй вообще лекарств не даю, а на третьей испытываю сыворотку.