Насколько я знаю, мне захочется пойти к Сабрине и трахнуть ее, когда все закончится, но я сказал себе, что не буду. Не сегодня вечером. Мне нужно пространство. Мне нужно восстановить стены. И если я пойду к ней сегодня вечером с кольцом на ее пальце и с накаленными эмоциями, это будет гораздо труднее осуществить.

Подъезжая, я уже слышу хриплые звуки, доносящиеся со склада. Дальше за ним пахнет костром, и воздух граничит с холодом, когда я выскальзываю из грузовика, хватая шорты, и направляюсь в импровизированную «раздевалку».

На этот раз шансы на мою победу выше. Было достаточно всего лишь одного тщательного избиения, которое я нанес их любимому бойцу, чтобы поднять мое уважение, и сегодня вечером я планирую сделать все еще лучше. Мои руки чешутся сжаться в кулаки, мои чувства жаждут боли и крови, жажды броситься в грязь моего противника. Мне нужно это освобождение, это оправдание, чтобы выпустить все запутанные, разочарованные эмоции, которые накапливались внутри меня, пока я не почувствовал, что задыхаюсь от них.

Я почти не замечаю аплодисментов толпы и не слышу ничего из сказанного, когда выхожу на ринг. Мой противник, хотя и более мускулистый, чем последний парень, с которым я дрался, выглядит нервным, и мне интересно, как должно выглядеть выражение моего лица.

Как только старт объявлен, я на нем. Мой первый удар направлен прямо ему в челюсть, чего бы ни хотела толпа, я здесь не для того, чтобы устраивать шоу, я здесь, чтобы победить, как можно быстрее и яростнее. Я хочу перестать думать о том, каким мягким было выражение лица Сабрины, когда она увидела кольцо, о том, как звучал ее голос, когда она сказала «да, я выйду за тебя замуж», о странном гневе, который пульсирует во мне каждый раз, когда я вспоминаю, что она спросила, дам ли я ей развод, если бы она этого захотела. Я хочу перестать думать о том, каково это — претендовать на нее, трахать ее, о том факте, что она не будет моей навсегда, и о острой боли в груди каждый раз, когда я думаю об этом.

Я хочу забыть, что, хотя я должен был быть охотником, а она — добычей, я каким-то образом попал в собственную ловушку.

Мужчина оказывается на земле еще до того, как я осознаю, что положил его туда, мои костяшки пальцев покрыты его кровью, грудь вздымается. Он не встает, и я отшатываюсь, понимая, что меня ни разу не ударили. Я почти разочарован: боль от удара — это тоже своего рода облегчение. Чувство, которое ненадолго затмевает все остальные, блокируя то, что я не хочу чувствовать.

Когда я покидаю ринг, мне в ладонь сжимается значительная пачка наличных от букмекера, и я пихаю ее в карман, почти не обращая внимания. Несколько других парней на входе поздравляют меня, когда я прохожу мимо, и я киваю, не желая внезапно ничего большего, чем выбраться из жаркого, душного склада.

Я хочу вернуться к Сабрине. И в тот момент, когда я осознаю этот факт сильнее, чем когда-либо, я обещаю себе кое-что.

Я не буду трахать ее снова до брачной ночи. Я сделаю все возможное, чтобы видеться с ней как можно реже и буду изображать это как романтику, как придание особого значения этому событию, даже если это брак по расчету. Я использую это время, чтобы восстановить свою защиту и напомнить себе, почему я здесь. О том, почему это вообще началось.

Немедленное сопротивление этой идее говорит мне, что это правильное решение.

Нравится мне это или нет.

25

САБРИНА

Я ничего не говорю ни о кольце, ни о помолвке до встречи моего книжного клуба следующим вечером. Как только я увижу Мари, я знаю, что она сразу же заметит кольцо, и готовлюсь ответить на все вопросы, чтобы каким-то образом изобразить это как бурный роман без той опасности, которая в нем есть на самом деле. Меньше всего я хочу объяснить свое прошлое, мафию, которая пытается похитить меня с целью выкупа, и моего куратора из ФБР Мари и остальным. Им всем это показалось бы увлекательным, но я снова стала бы кем-то другим, «другой». Что-то, что нужно исследовать, тыкать и подвергать сомнению, а не той, кем я пытаюсь стать — их подругой. По крайней мере, Мари и Дафны.

В ту минуту, когда я сажусь в минивэн, орлиный взгляд Мари останавливается на камне на моем пальце.

— Какого черта? — Восклицает она, и я смеюсь, потому что впервые слышу, как Мари ругается.

— Каин попросил меня выйти за него замуж, — признаюсь я, и глаза Мари становятся еще более круглыми, чем я когда-либо видела.

— Синди умрет от ревности, — выдыхает она, и я смеюсь сильнее, и звук меня удивляет. Но это приятно.

— Тогда стоило сказать «да».

Мари тоже смеется, пятясь от моего подъезда и каждые несколько секунд оглядываясь на мое кольцо. Я смотрю на ее крошечный бриллиант, установленный прямо над простым золотым кольцом, и чувствую укол вины. Мое кольцо совсем не похоже на те, что я видела здесь у других женщин: кольцо Дафны — это крошечная огранка принцессы на простом кольце из белого золота с обручальным кольцом с дробленым бриллиантом — самое модное кольцо, которое я видела на всех, кого я когда-либо встречала в Риверсайде. Мое выделяется, и я задаюсь вопросом, не в первый раз, откуда Каин взял такие деньги, чтобы купить кольцо на моем пальце. Мало того, возможно, у него были сбережения, но откуда?

Мы не влюблены. Это ясно, даже несмотря на то, что мои чувства к нему с каждым днем становятся все глубже и сложнее. И я не думаю, что он меня любит, даже если он говорит, что заботится обо мне, и даже если некоторые его действия подтверждают это. Это как ворваться на склад в одиночку и убить всех, кто держит меня в плену. Но без любви, без типичного романа или, за исключением этого, ожидания большого камня на ярком кольце, демонстрирующего богатство, зачем ему тратить столько денег на покупку мне обручального кольца? Я этого не ожидала, и он, должно быть, знал это. Наш брак нетрадиционный, поэтому я вряд ли ожидала, что он сделает что-то еще традиционное.

Это не имеет смысла. Но само кольцо удивительно красивое, и я рада, что он купил его для меня, даже