Как ни странно, арабские авторы, описавшие войны с хазарами, не сохранили сведений о военной организации своих противников. Зато арабскими писателями X века была достаточно подробно описана хазарская военная машина на последнем этапе ее существования — в тот период, когда Хазарией фактически правили цари из иудейской династии.

Ибн Хаукаль писал: «У царя постоянного войска 12 000 человек, и если умрет из их числа один кто-нибудь, то ставят на его место другого. У них нет определенного жалованья и нет известного содержания, но они получают маленькие суммы, достающиеся им через долгий промежуток и с течением времени, когда бывает у них опасность или возникает какое-нибудь дело, из-за которого их собирают… У них заключено условие с жителями предместий и окрестностей, чтобы те доставляли им всякого рода необходимый провиант, напитки и прочее»{671}.

Правда, Масуди сообщает: «Из всех царей этих восточных земель один только царь хазарский может иметь у себя на жаловании войска»{672}. Но не исключено, что он имел в виду натуральное содержание и те скромные выплаты, которые время от времени перепадали хазарским воинам. Или же два историка (хотя они и были современниками) описывали состояние дел в разное время.

Гардизи оценивал численность хазарской конницы в 10 000 всадников{673}. Возможно, разница в 2000 человек объясняется некоторым количеством пехоты или вспомогательных отрядов.

Помимо войска, содержание которого царь оплачивал сам, он, по сообщению Ибн Русты, «возложил на зажиточных и богатых из них обязанность поставлять всадников, сколько могут они по количеству имущества своего и по успешности промыслов своих». Ибн Руста пишет: «Конное царское войско состоит из 10 000 всадников, как обязанных постоянной службой, находящихся на жаловании у царя, так выставляемых (как сказано) людьми богатыми в виде повинности»{674}.

Ядром армии каганата, по крайней мере в X веке, был отряд лучников{675}, известный как «ларисия» и набираемый из мусульман — потомков переселившихся в Хазарию эмигрантов из Хорезма. Масуди так описывает этих воинов: «Они называются Ларисия и родом приблизительно из Хуварезма. В давние времена, вскоре после появления ислама, случилась в их государстве война и чума, они и приютились в царстве хазар; это люди храбрые и на смелость их царь хазар возлагает всю надежду при своих войнах. Они остались в его государстве под условием, что религия их будет объявлена свободной, они могут строить мечети, громко призывать к молитве и визирь должен выбираться из их числа. В настоящее время визирь из их числа, и это Ахмед-ибн-Куваи. Когда царь ведет войну с мусульманами, то они держатся в его лагере отдельно и не сражаются со своими единоверцами, но сражаются вместе с царем против прочих кяфирских народов. В настоящее время из них 7000 составляют конную гвардию царя; они вооружены латами, касками и кольчугами; среди них есть вооруженные копьями, а также снабженные оружием наподобие мусульманского вооружения»{676}.

Существует предположение, что этнически «ларисия» — аланы, жившие, по мнению некоторых авторов, и к востоку от Каспия{677}. Кроме того, по сообщению Масуди, в войске хазарского царя служили язычники — «руссы и славяне». А гарнизон Саркела состоял из наемников огузо-печенегов.

Выступая в поход, хазарские воины, кроме прочего снаряжения, брали с собой колья для устройства лагеря. Когда войско останавливалось, каждый всадник втыкал свои колья в землю и прикреплял к ним щит; так, меньше чем за час, устраивался укрепленный лагерь{678}.

В войсках поддерживалась строгая дисциплина. Если верить сообщениям восточных авторов, каждого, кто во время похода обратился в бегство, предавали смерти. Если бежал командир, то не только казнили его самого, но и продавали в рабство близких и домочадцев. Ибн Фадлан писал:

«Если он (царь. — Авт.) пошлет [в поход] отряд [войска], то он не обращается вспять никоим образом и никаким способом, а если он обратится в бегство, то предается смерти всякий, кто из него к нему [к царю] возвратился. А что касается предводителей и его заместителя, то, если они обратятся в бегство, приведут их [самих] и приведут их жен и их детей и дарят их другим в их присутствии, в то время как они смотрят [на это], и точно так же [дарят] их лошадей, и их [домашние] вещи, и их оружие, и их дворы [усадьбы], а иногда он [царь] разрежет каждого из них на два куска и разопнет их, а иногда повесит их за шеи на деревьях. Иногда же, если окажет им милость, то сделает их конюхами»{679}.

От Тюркского каганата новорожденная Хазария унаследовала не только степи, но и современный Дагестан. Еще до появления тюрок шахи Ирана успели воздвигнуть в этой стране ряд мощных оборонительных сооружений{680}, но в хазарскую эпоху число укрепленных пунктов возрастает впятеро{681}. Среди них и города, расположенные, как правило, на естественных удобных для обороны местах{682}, и крепости. Крепости бывали и крупные, такие, как Шелковское или Новонадеждинское городища, и совсем небольшие, до 100 метров в диаметре{683}. Многие города имели, кроме собственно городских укреплений, внутренние крепости — цитадели{684}. Валы как минимум одной дагестанской крепости, Тенгкала, кроме чисто военной, выполняли и важную хозяйственную функцию, защищая окруженную ими территорию от весенних паводков{685}.

Но ни стены, ни применявшиеся для обороны городов метательные машины{686} не смогли противостоять натиску арабских армий. Один только Баланджар, тогдашнюю столицу Хазарии, арабы успешно брали трижды{687}. Неудивительно, что местные жители, которым даже стены крепостей не могли обеспечить безопасность, переселялись подальше от арабов, на север каганата.