— Думаю, что повод есть. Принимай, Нина. — Она вручила ей бутылку. — Ты заслужила это.

— Только не взбалтывайте! — добавил Чейз. — Не хочу зря расходовать пену.

Нина сорвала с пробки фольгу и раскрутила проволоку, а Кастилль подал бокалы. Она раскачала пробку.

— Ох, я всегда не любила этот момент. Боюсь выбить кому-нибудь глаз.

— Как Джейсону Старкмену? — жестко усмехнулся Чейз.

— Это не смешно… Ой! — Пробка вылетела из горлышка, и Чейз стал ловить ртом вырвавшуюся на свободу пену.

— Спасибо!

— Не за что. Залейтесь. Она ваша.

— Пытаетесь меня напоить?

— Ага, уверена, что вы станете настоящим джентльменом, когда напьетесь! Держите. — Он взял у нее бутылку, а ей передал полный бокал и стал наливать всем остальным.

— За Нину, — провозгласила Кари, поднимая бокал. Все поддержали тост.

Нина помолчала.

— Спасибо… но, я думаю, мы должны вспомнить людей, которые пострадали или… не смогли проделать этот путь вместе с нами. Хафеза, Агнальдо, Хулио, Гамильтона, капитана Переса…

Все торжественно повторили эти имена.

— Это хорошая идея, — сказал Филби.

— Просто мне показалось, что так будет справедливо. А теперь за то, что нам предстоит найти!

— Так и будет, — заверила ее Кари. — Мы найдем ее!

Кадисский залив

— Вот он! — воскликнула Кари, прижавшись к лобовому стеклу вертолета.

Перед ними расстилалась яркая голубизна Кадисского залива, солнце сверкало на его поверхности. Они находились в девяноста милях от побережья Португалии, в сотне — от Гибралтара, а цель их полета, «Ивенор», двигалась с постоянной скоростью двенадцать узлов в глубь Атлантики. «Ивенор» выглядел ослепительно белым на фоне бескрайней голубизны. Это было двухсот шестидесятифутовое океанографическое судно — последняя модель в области подводных исследований. Как и во всем, Кристиан Фрост не стал мелочиться.

— Ох, наконец-то, — промычал Кастилль. Бельгиец во время полета сильно нервничал, вызывая этим веселье у остальных пассажиров. — Жду не дождусь, когда моя нога ступит на твердую почву. — Он немного подумал. — Твердую палубу. Качающуюся палубу. A-а, лишь бы не вертолет!

— Ты хоть представляешь, как трудно посадить вертолет на движущееся судно? — с намеком спросил Чейз.

Кастилль кисло взглянул на него, достал из кармана зеленое яблоко и с хрустом надкусил.

— Никаких проблем не будет, сэр, — сказал пилот, когда «Белл-407» начал снижаться. — Я проделывал это сотню раз.

— Меня тревожит как раз число «сто один», — проговорил Кастилль, усиленно пережевывая яблоко. Тут уж даже Филби не удержался он насмешливых замечаний.

Нина смотрела через плечо Кари вниз. Исследовательское судно имело ультрасовременный и, на ее неопытный взгляд, какой-то странный дизайн. Сам корпус был обычным, но вот надстройка на первый взгляд выглядела тяжелой и неуклюжей: высокий конусообразный блок с мачтой радара наверху был вдавлен в среднюю часть корпуса.

Причина этой необычной конструкции стала понятной, когда они подлетели ближе. На корме, на кормовом подзоре, выступая над винтами, находилась вертолетная площадка, а большая часть палубы в носовой части была отведена под тяжелые краны и лебедки для двух подводных аппаратов, которыми был снабжен «Ивенор». Люди вынуждены были размещаться в пространстве, оставленном работающими на них машинами.

— Ему всего год, — сказала Кари, когда они подлетели. — Три тысячи двести метрических тонн, пять офицеров и девятнадцать человек команды способны обеспечивать работу тридцати ученых в течение двух месяцев. Гордость и радость моего отца.

— В первую очередь твоя, надеюсь, — отозвалась Нина.

— Иногда и мне интересно, — отшутилась Кари.

Как и обещал пилот, посадка прошла быстро и спокойно. Кастилль буквально выпрыгнул из кабины, как только матросы закрепили машину на палубе.

— Наконец я и безопасности! — объявил он.

— Только не размахивайте от радости руками, — сказала ему Нина, указывая на лопасти винта, которые все еще крутились над ним. — Помните, что случилось с Хаджаром!

— По крайней мере там тебе не будут угрожать никакие вертолеты, — сказал Чейз, глядя на воду. Море было спокойным, ласковые волны идеально маскировали то, что лежало под ними.

Кари повела группу в надстройку, в ходовую рубку, которая находилась на четвертом уровне. Их встретил командир «Ивенора», капитан Лео Мэттьюс, высокий канадец в белоснежном кителе. Когда все были представлены друг другу, он рассказал о положении дел.

— Мы подойдем к объекту примерно через три часа. Вы уверены в том, что хотите спустить при первом же погружении сразу оба аппарата, мэм? — спросил он Кари. — Возможно, было бы лучше послать один «Атрагон», чтобы сначала осмотреть дно.

Кари покачала головой:

— Время, капитан, время! Корабль Кобры уже в море — он ведет поиск не в том месте, но он уже, видимо, в курсе, что мы идем. Рано или поздно он все выяснит, и, я боюсь, это будет скорее рано.

— Вы обеспокоены возможностью нападения?

— Это было бы не в первый раз, — сказал Чейз.

Мэттьюс улыбнулся:

— Что ж, «Ивенор», может, и не военный корабль, но… давайте скажем так: мы сумеем за себя постоять. — Он повернулся к Кари: — Ваш отец прислал кое-какое специальное снаряжение. Мы будем готовы к любым неожиданностям, мэм.

— Спасибо, капитан.

Мэттьюс приказал одному из матросов проводить членов экспедиции в их каюты. Хоть Нине — на основании того, что она заслуживает эту должность, — и было предложено помещение научного руководителя, эту каюту, которая располагалась под ходовой рубкой, заняла Кари, а Нина разместилась по соседству с Чейзом уровнем ниже.

— Прекрасно, — хихикнул он, просунув голову в дверь ее каюты. — У меня своя комнатка. Хоть на этой посудине не нужно делить ее с Хьюго.

— Он храпит?

— Намного, намного хуже. — К счастью для Нины, он не стал развивать эту тему. — Здесь не так шикарно, как на «Нереиде», но взорвать судно будет значительно труднее.

— Пожалуйста, не надо даже шутить по этому поводу.

— Я и не шутил. — Чейз пролез в каюту. — Как сказала Кари, Кобра неизбежно узнает, что мы здесь. Понятно, она считает, что команда состоит из преданных людей, но посули им достаточную сумму, и кто-нибудь да позарится.

— Вы считаете, что у Кобры на судне есть шпион? — Нина сидела на кровати, на ее лице застыла тревога.

— Я бы поставил на это. Кстати… — Он замолчал.

— Что?