Зато теперь Руслан смело отклонял протесты Риты и, привозя на занятия, помогал ей выходить из автомобиля, а потом галантно подставлял руку, на которую девушка с удовольствием опиралась на глазах у всех. Хотя ее это все же смущало. Что ж, она старалась не допускать досужих сплетен, но раз от них все равно никуда не скрыться, то от поездки в продюсерский центр можно получить максимум удовольствия, принимая знаки внимания мужчины своей мечты.

* * *

– Рита, пора уже перестать петь с закрытыми глазами. Представь себе человека в зале и пой ему. Сегодня и попробуем, – давала наставления Татьяна, пока они вдвоем шли в небольшой зал с мини-сценой, служившей своего рода тренировочной площадкой для подопечных «Альфы».

Полукруглая сцена слегка возвышалась над рядами кресел, расположенных ярусом. Внизу – голубая подсветка. Но ей дело не ограничивалось. Специальным образом встроенные лампочки имитировали свет прожекторов и софитов. Не слепили, но создавали иллюзию, будто и правда стоишь на настоящей, а не импровизированной сцене.

Рита исполнила две композиции, но Татьяна по-прежнему осталась недовольна: девушка то снова по привычке закрывала глаза, то прятала взгляд. Конечно, поведение на сцене и занятия по вокалу далеко не одно и то же, но способности Риты так подстегивали Татьяну, что та стремилась добиться от ученицы всего и сразу. Женщина не просто хотела заниматься с Ритой пением и разучивать нотную грамоту. Видя большой потенциал, педагог желала сделать из нее певицу. И иногда придумывала задания и занятия, которые не вписывались в рамки их программы и совместных договоренностей.

Руслан, походя мимо зала, услышал пение Риты и остановился, чтобы насладиться. Упёршись локтем в стену и слегка наклонив голову, он стал вслушиваться в волшебный голос. Но не тут-то было. По коридору сновали сотрудники центра, слышали за закрытыми дверями пение, видели полуприкрытые от удовольствия глаза генерального продюсера и… кто-то из них ограничивался удивленным взглядом; на губах пары человек играла хитрая усмешка, мол, мы-то все видим и понимаем. А один из аранжировщиков подошел к Руслану решить пару организационных моментов, мешая начальнику наслаждаться вокалом. Как только молодому человеку удалось отделаться от сотрудника, он зашел внутрь, чтобы больше ему никто не помешал, и попросил разрешения присутствовать на занятии. Причем, попросил скорее Риту, зная о ее застенчивости, нежели Татьяну.

Преподавательница со словами: «Давайте-давайте, Руслан, заходите. Нам как раз нужен зритель», – махнула рукой в сторону кресел. Молодой человек украдкой посмотрел на Риту, та слегка кивнула, и он занял одно из мест.

– Рита, солнце, давай-ка теперь песню Армы «Осторожно», – обратилась Татьяна к ученице. Та вздрогнула, как от пощечины. Преподавательница с огромным трудом уговорила ее разучить эту композицию. Только обстоятельства поменялись. В зале теперь сидит Руслан. А при нем Рита категорически не желала исполнять эту песню по понятным причинам.

– Нет, Татьяна Алексеевна.

– Татьяна! – в который раз преподавательница напомнила девушке, чтобы та не обращалась к ней по отчеству.

– Хорошо. Татьяна. Лучше попробуем «Небо» Виты Мар, – ее девушка хотела исполнять до того, как преподавательница навязала песню Армы.

Правда, Татьяна действовала из лучших побуждений: девушка так гармонично, легко, волшебно, переливчато исполняла композиции знаменитой блондинки, что преподавательница настаивала.

– Но ты же не разучила «Небо», текст забудешь… – попыталась возразить женщина. В ее интонациях сквозила обида.

– Я справлюсь, – заверила Рита и, начав для пущей уверенности прокручивать в голове текст песни, пришла в ужас. Нет, она помнила слова, все до единого, только… сама песня была будто про ее чувства к Руслану. «Исполнить композицию для него равносильно признанию в любви. Признанию?! Какой ужас! Да никогда!»

Рита почувствовала, как начинается паника, но тут… Красавец-брюнет молча, без единого жеста, завладел ее вниманием. Уверенный взгляд огромных серых глаз притягивал, как магнит, и не отпускал. Такого с девушкой прежде не случалось. Сейчас она не тонула, а словно попала под гипноз. «Что это? Его актерская игра или игра моего воображения? Схожие эмоции испытывали все партнерши Руслана по фильмам, или это я теряюсь: не знаю, что делать? Стоп. Знаю. Я буду петь. Пусть слова станут признанием. «Ты не любовница, ты любимая», – вспомнила девушка. «Я расскажу все, что чувствую именно так, через композицию», – решила она.

Полилась музыка, и Рита окончательно забыла про страх, робость, неловкость. Исполнение песни – тоже роль. Ты погружаешься в ритм звуков, в смысл слов, примеряешь на себя образ лирической героини… Да что там примеряешь – становишься ею. Проживаешь за минуты ее жизнь, ее боль, ее счастье, а не свое. Только Рите не надо сейчас играть, надо остаться собой. Наверное, нет роли проще, потому что делишься своими чувствами, отдаешь их частичку другим. И нет роли сложнее, ведь тебя, а не лирическую героиню могут отвергнуть, не понять, не принять.

Вступительные аккорды мелодии закончились, и Рита запела. Чисто, смело, высоко, погружаясь в серые глаза, погружаясь в любовь. Понимая, что чувства выплескиваются наружу, и она начинает в них тонуть. Никогда еще не было так легко и просто выразить боль, слабость, обожание, восхищение другим человеком и сказать о них ему.

Девушка не знала, что Руслан слушает затаив дыхание, чувствуя сердцем: она поет для него, каждое слово адресует ему. Не лукавит, не таиться, не прячется, не боится показаться наивной или навязчивой. Просто. Дарит. Свои. Чувства.

У молодого человека по спине побежали мурашки от ее признания, голоса, искренности, подачи. Пальцы добела впились в спинку впереди стоящего кресла, когда Руслан чуть наклонился. Ему хотелось вскочить с места, вбежать на сцену, чтобы подхватить девушку и закричать:

– Да! Я люблю тебя, Марго! Как и ты меня!

И прижать к груди, к сердцу. Крепко-крепко, чтобы никогда не отпускать. Вместо этого Руслан одними губами прошептал: «Люблю». Рита видела и задрожала. Если бы в этот момент вокальная партия не подошла к концу, она не смогла бы дальше петь. Ее перестали слушаться голос, руки, ноги. Она забыла, где стоит, что делает. Видела только Руслана. Музыка закончилась, а магия осталась.

Молодой человек тут же покинул зрительный зал, боясь не справиться с собой, сделать прямо на глазах преподавательницы то, о чем позже пожалеет. Татьяна что-то пыталась говорить Рите, но девушка не слушала. «Почему Рус ушел? Что я сделала не так? Что вообще происходит?» Сорвалась со сцены и побежала вслед за Русланом.

– Рита, ты куда понеслась, черт тебя дери?! – закричала Татьяна, но девушка уже оказалась в коридоре. «Куда же он пошел? В какую сторону?» Она растеряно крутила головой и ничего не понимала.

Пока Рита искала молодого человека, тот стоял в дальнем углу одного из коридоров, рядом с камином, и впервые в жизни жалел, что не курит. Наверное, сигарета могла бы чуть-чуть помочь. Что это было? Магия музыки, слов песни или ее магия, ее правда? Как она смогла вытащить за минуты на свет божий чувства, что он так тщательно прячет и скрывает? Как умудрилась сотворить с ним подобное? Сейчас руки дрожали от желания, потребности прикоснуться к ней, трезвость ума куда-то подевалась. Можно вести себя с Марго только по-братски, но у него не осталось сил, чтобы сдерживаться.