litbaza книги онлайнФэнтезиМефодий Буслаев. Самый лучший враг - Дмитрий Емец

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 91
Перейти на страницу:

— Ты не выдумывал ад, — негромко сказал Арей, обращаясь непонятно к кому. — Тартар мы придумали сами. Счастье в том, чтобы служить своему назначению, а не изобретать себе новое непонятное назначение. Это гордыня. Выброси рыбу на сушу. Ее чешуя и плавники станут для нее мукой. Брось кошку на дно. Ее легкие наполнятся водой и опять же станут для нее мучением. А если кошка еще и бессмертная, то мука будет длиться вечность.

Рядом послышался шорох. Арей настороженно повернулся. Пелька. Подобралась неслышно, как змея, и, приподнявшись на локтях, жадно слушала.

— С кем вы разговаривали? — спросила она

— Да так, — сказал Арей. — Ни с кем.

— Нет. Вы говорили. С тем, кто повелевает громами? Да?

— Тебе виднее.

— И он слышал?

— Да, — неохотно сказал Арей. — Слышал.

— А почему он не ответил?

— Он не всегда отвечает сразу. Чаще отвечает самим ходом событий. Иногда его ответ отзывается в твоем сердце, порой озвучивается через кого-то, кто и сам об этом не подозревает. Просто человек произносит что-то, а ты понимаешь, что это было сказано для тебя. Все очень по-разному. Если бы он отвечал сразу, мы перестали бы его слушать. Хотя и так, кажется, перестали…

Девушка кивнула.

— Неужели поняла? — не поверил Арей.

— Еще бы! Я же дочь писца! — с обидой отозвалась Пелька и уже другим, нерешительным, голосом добавила:

— Можно вопрос?

— Один можно, — разрешил барон мрака.

— Вас кто-нибудь когда-нибудь любил?

«Тот, кто меня создал», — хотел сказать Арей, но тотчас внутри всколыхнулась обида, и он этого не произнес.

— Нет. Никто.

— Почему?

— Это уже второй вопрос. Мы договорились, что будет один.

Пелька засмеялась. Ее белые мелкие зубы сверкнули.

— Может быть, вы слишком любили самого себя? Ждали ответа, ничего не давая взамен? А вы попробуйте кого-нибудь полюбить первым!

— Кого, например? — спросил Арей.

— Меня! Или вам больше хочется любить Гуниту?

У костра кто-то глухо зарычал. У великанши был прекрасный слух.

— Кто назвал меня Гунитой?! Шею сверну!

Поужинав, легли спать. Оборотень остался на часах.

После него дежурил Олаф, а когда время его стражи вышло, варяг разбудил Мифору. Волшебница открыла глаза за мгновение до того, как его рука прикоснулась к ее плечу.

— Ну как? Все спокойно? — спросила она.

— Почти, — сказал Олаф, — Послушай!

Мифора села, кутаясь в плащ. Было холодно. К земле жался влажный туман, сквозь который доносились неприятные звуки. Казалось, где-то недалеко ссорится за добычу стая ворон.

— Гарпии, — сказал Олаф. — От их перьев отскакивают стрелы. Они крадут детей, а с мужчин, нападая сзади, стараются когтями содрать скальп.

— На нас не нападут, — сказала Мифора. — Мы для них слишком сильный отряд.

Варяг устроился под плащом:

— Да, не нападут, но своими криками могут привлечь кого-то поопаснее. Например, аземану. Днем она женщина как женщина, а вот ночью превращается в огромную летучую мышь. Жертву обычного вампира и жертву аземаны несложно отличить. Вампир обычно насыщается после десятка глотков, а вот у жертвы аземаны не остается ни капли крови.

Мифора любовалась своими перстнями. Четыре темных перстня жадно впитывали лунный свет. Четыре светлых напротив, защищались от него зеленоватым мерцанием.

— Да, — согласилась она. — Аземаны опаснее вампиров. В полете стремительнее молнии. Сонную артерию перекусывают в один момент. И окончания крыльев у них острые. Голову срезают на раз, особенно при атаке сзади…

Олаф уже лежал с закрытыми глазами, собираясь спать.

— Но я все равно предпочел бы иметь дело с аземанами, — зевая, сказал он. — Аземаны — истинные женщины. Обожают тайны. Если успеешь спросить что-нибудь вроде «Спорим, ты не знаешь, на какой палец ундины надевают наперсток?››, аземана никогда тебя не убьет, пока не узнает ответа. И считать обожают. Рассыпь пару горстей пшеницы — и, пока аземана не сосчитает все до последнего зернышка, ты в полной безопасности.

Мифора смотрела на Пельку. Девушка спала под бараньей шкурой рядом с Магеммой. Во сне лицо ее казалось взрослым. Даже приоткрытый рот не портил серьезности его выражения. Под щекой у Пельки, там, куда обычно подкладывают ладони, плашмя лежал нож.

— Хорошая девчонка! Осторожная, быстрая, как ласка. Опасность чувствует лучше Штосс, — похвалила Мифора.

— Эго потому, что она слабая. Гунита знает, чего нужно бояться, а на остальное не обращает внимания, а девчонке надо бояться всего, — прогудел Олаф.

— Да, — согласилась Мифора. — Но она ухитрилась продержаться в Запретных землях несколько долгих лет! Там, где любой подготовленный боец не протянул бы и месяца.

— Возможно. Но впереди горы, — сказал Олаф. — Лучшее, что мог бы сделать Арей, это дать девчонке хорошего пинка в направлении, противоположном нашему движению. А он почему-то держит ее.

— Возможно, она ему нравится, — заметила Мифора.

— Исключено. Он страж мрака, — сказал Олаф. — Стражу мрака позволительны только легкие интрижки. А любить нельзя. Любящий неблагонадежен для мрака.

Мифора подышала на один из перстней, украшенный тремя мелкими изумрудами, и протерла его бархоткой. Перстень заблестел так, что стало больно смотреть, и ей пришлось опустить крышечки очков.

— С каких это пор ты заботишься о мраке, Олаф? — поинтересовалась она.

— Я не забочусь ни о мраке, ни о свете. Я лишь знаю, что ту, которая полюбит стража мрака, ждет смерть. И это так же точно, как если бы я вогнал ей нож в глаз, — сказал варяг.

На другой день они подошли к скалам. Горы начинались с отдельных разбредающихся камней, выступавших из-под земли твердыми хребтами. Мнительной Пельке они казались живыми. Ей чудилось, что сейчас они вздыбятся и нападут.

— Надо подниматься, — сказал Олаф, когда стало ясно, что дальше пути нет.

— Ты уверен?

— Я здесь впервые как и вы, — сказал варяг. — Но дракон смотрит туда…

И правда, морда прикрученного к спине мула дракона была устремлена за скалистую гряду. Выгл-дел дракон неважно, но явно лучше, чем вчера. Глаза его блестели. Он даже пытался освободить одно крыло.

Первым опять пошел Олаф. За ним Магемма вела мула. За Магеммой — Пелька, потом оборотень, Штосс с Мифорой и замыкающим Арей. Копыта мула скользили. Штосс ушибла ногу и ругалась.

Так, в тяжелом подъеме, прошло несколько часов. Под конец пришлось идти по каменистому козырьку, прижимаясь к скале. Вершина гряды напоминала скол зуба. Небольшая площадка — и сразу же спуск к подножию второй гряды. Перед тем как перевалить через вершину, Арей остановился. Козырьком поднес к тазам руку и долго смотрел на оставшуюся позади равнину. Вдали, у серых одиночных камней, отмечавших выход из той балки, где виверн поджарил мула, тянулась цепочка темных точек.

1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 91
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?