– Давно?! – Эльф закусил губу.

– Четыре часа назад. – Теперь во взгляде Олега сверкала сумасшедшая надежда. Эльф печально покачал головой.

– Поздно. Я не бог. Если бы в течении пяти минут… Сейчас мозг уже погиб. Кем он был?

– Моим другом. – Вспыхнувшая было надежда погасла, оставив свинцовую усталость и тяжесть на сердце.

– Не лги, демон. – Качаясь сильнее прежнего, эльф проковылял к своей кровати и тяжело осел на неё. – У таких как ты, нет друзей. Рабы, слуги и прислужники, но не друзья. По крайней мере, среди тех, кому могли бы быть опасны мои стрелы. Я видел твою суть, Пожиратель душ, и ты можешь не притворяться. Подобные тебе не дружат со смертными. Что ты хочешь от меня? Почему не убил меня еще там, в камере? Ведь души эльдар у вас считаются деликатесом!

– Надо же, не знал. – Олег криво усмехнулся. – Видишь ли, есть у меня такая привычка, я убиваю только врагов. Так что… Ничего мне от тебя не надо. Исцелил Велинса и спасибо. Восстановишь силы, и мотай куда пожелаешь, хоть в свой анклав, хоть к черту на рога! А насчет Франко… Мне плевать, веришь ты мне, или нет, но он был человеком, и был моим другом. А сейчас его тело лежит в соседней каюте, и из его груди торчит твоя проклятая стрела! – последнюю фразу Олег почти проревел. Боль от потери, страх за жизнь магистра и усталость вырвались наружу в злом и яростном крике.

– Спокойней, – Вереена легко прикоснулась к руке Олега, успокаивая его и остужая бушующий гнев. – Он не виновен в смерти Франко, и сам очень пострадал от пиратов. Не стоит на него злиться.

– Ты права. Впрочем, эти сволочи за все заплатят! Думаю, «Морской демон» уже достиг Реирских островов. У господ пиратов начались очень неприятные дни, и особенно ночи! – Олег зло усмехнулся, и уже более спокойно посмотрел на эльфа.

– Ешь. Спи. Восстанавливайся. Потом – свободен. – Коротко сформулировал Олег его положение. – И если снова соберешься гулять среди людей, следи за своим оружием тщательнее, чтобы не попадало в руки всяких гадов. – С этими словами, Олег направился к выходу из каюты. «Стремительный» подходил к гавани Ламарры, и ему хотелось отдохнуть от напряжения и магии, словно густым туманом затянувшую каюту, и хоть чуть-чуть просто посидеть на солнышке, не думая ни о чем.

Уже подходя к выходу он услышал мелодичный голос эльфа: – Меня зовут Эллеар Л’Келебреа из дома Серебряной ветви. Я в долгу перед тобой за жизнь, свою и твоего друга, неправильный демон. Дети Серебряной ветви всегда платят свои долги!

– Меня зовут Ариох, и я освобождаю тебя от долгов передо мной. – Устало откликнулся Олег, выходя из комнаты. – Помогать попавшим в беду, – обязанность любого разумного, и негоже требовать за это особой благодарности. В смерти же Франко нет твоей вины, иначе бы ты сейчас лежал не здесь, а рядом с ним, а твоя душа была бы сожрана, подобно душам пиратов!

Сказав это, он вышел, оставив Эллеара в глубоком шоке и недоумении размышлять, что же случилось с этим миром за полторы тысячи лет эльфийского неучастия в его делах. Действительно, если люди, помочь которым пришел Эллеар, обманом и предательством ограбили его и обрекли на пытки, а демон хаоса, высший демон из немногочисленного, и по праву считающегося опаснейшим рода Пожирателей душ, не только оказывает ему помощь, но и отказывается принять плату за спасение, утверждая что это обязанность всякого разумного существа… И это утверждает демон!!!

Нет, положительно, если удастся выйти из этой передряги живым, то первым делом следует бежать к целителю! Либо Эллеар, либо Эльтиан явно сошли с ума. Но, поскольку, отвести мир к целителю немного затруднительно, лечиться придется Эллеару.

Скитается Финрод по лесу, видит – поляна, на ней костер догорает, вокруг все загажено, пивные бутылки разбитые, банки консервные валяются, гитары да магнитофон… И толпа народу вповалку спит. Вышел он на поляну и давай разоряться:

– Ах вы ж волки позорные, ах вы ж … … х… вам в задницу, что ж вы, … засрали-то все, … немытое…

Клан Беора с трепетом внимал дивной эльфийской песне…

(Из толкиенутого творчества)

Двое всадников стоя на развилке дороги проводили взглядами черную карету с траурными символами на дверцах, удаляющуюся по направлению к Форгварсон, где жили родители погибшего.

– Прощай Франко, – глухо произнес Олег, провожая взглядом средневековый транспорт, увозящий тело его друга.

– Такова жизнь… и смерть. – Тихо откликнулась Вереена. – Не печалься. Он погиб в бою, и его смерть была отомщена! Сейчас он на божественном пиру, где вдосталь вина и девушек. Не стоит печалиться о его судьбе.

– Да. Вдосталь вина… Франко это должно понравиться. Ладно. Нам тоже пора ехать. До конца данного милордом месяца осталось не так уж долго.

Пришпорив коней, они двинулись по дороге домой.

Олег вспоминал. Сразу после триумфального возвращения «Стремительного» с известием об уничтожении пиратов, и более того, с живым эльфом на борту, город захлестнула волна празднеств. Наплевав на все приличия, Олег нагло игнорировал все приглашения, и запершись в гостиничном номере запил по-черному. До сих пор ему еще не доводилось терять друзей, и боль от осознания того, что эта поездка довела до смерти отличного парня, весельчака и балагура, строившего большие планы на будущую жизнь, и только-только сделавшего предложение Ариоле, выводила его из себя, заставляя поглощать все большие и большие количества кислого и крепкого иринийского вина.

Все приходящие послания сжигались непрочитываясь, посланцев Олег перенаправлял на прогулку сексуально-пешеходным маршрутом (Вначале. Пока еще мог. Потом, когда количество алкоголя влитого им в себя превысило все возможные человеческие меры, эту почетную обязанность взяла на себя Вереена) и продолжал пить.

Так продолжалось два дня. На третий день Олег внезапно, резким движением отодвинул от себя очередной кубок, и посмотрев на Вереену неожиданно трезвым взглядом приказал: – Хватит. Больше вина мне не давать! – после чего завалился спать. Отоспавшись же, вместо привычного «Вина!», затребовал рассола, и напившись, первый раз за весь запойный период потребовал еды. Правда, поесть ему не удалось. Глубоко обиженный организм, привыкший за время запоя потреблять внутрь только жидкую пищу с характерным запахом, категорично отказался принимать в себя яичницу с беконом, обосновывая этот демарш сильнейшим похмельем.

Сидя за столом, и поглядывая на весело подхихикивающею Вереену (Олегу очень хотелось сказать Вереене какую-нибудь гадость, но он сдерживался, чувствуя глубокую благодарность к девушке. Ведь она не только спасла ему жизнь, своей пышной грудью заслонив от коварной эльфийской стрелы, но и, что на взгляд Олега являлось куда большим подвигом, целых три дня преданно ухаживала за его проспиртованной тушкой, пока он в слезах и соплях поминал погибшего друга.) Олег решал сложную дилемму. Есть хотелось. Даже очень. Но не моглось!!! В это время в дверь кто-то тихо постучал.