Восстание планировали на весну 1863 года, и во главе его стояли Ярослав Домбровский и Константин Калиновский. Рекрутский набор сдвинул сроки, и оно началось 10 февраля с нападений на русские гарнизоны по всей стране. В ответ Россия заключила договор о борьбе против повстанцев с Пруссией. Возмущенная этим сговором Польша тут же организовала массовое сопротивление, везде стали появляться партизанские отряды, которые нападали на «оккупантов». Появились также «рабочие отряды самообороны» – заводы просто прекратили работать, рабочие пошли воевать. Каждый лес, каждая роща стали укрытиями для партизан. Восстали Волынь, Киевская губерния, Подольская. Заполыхал весь юго-запад России. Восстали Литва и Белоруссия.

Разгар восстания пришелся на лето 1863 года. Количество сражений с русскими воинскими частями трудно назвать точно, поскольку, в отличие от ноябрьского восстания 1830 года, масштабных битв не было, бои вели партизаны небольшими отрядами, и нападали они не на большую армию, а на отдельные части. Согласно отчетам, таких боев местного масштаба было 631. За время восстания в боях погибло 30 000 поляков.

Усмирить полностью восставшую страну оказалось сложнее, чем разбить польскую армию, поэтому и меры усмирения были выбраны жестокие. Генерал Муравьев, посланный подавлять поляков со 164 000 русского войска, получил там прозвище «вешатель» – он ввел в обиход публичные казни через повешение. Первые казни произошли летом 1863 года, последние – весной 1866. В петле погибли командиры партизанских отрядов, видные политики, члены народного правительства. Полностью подавить восстание удалось только к весне 1864 года.

После подавления начались репрессии: участников восстания отправляли в ссылку, в арестантские роты и на сибирскую каторгу, причем практически все репрессированные (за редким исключением) были католиками. Среди них оказалось очень много польских дворян и священников, только некоторым участникам событий удалось бежать за границу. Печальным был итог для Литвы и Белоруссии: там католикам запретили занимать государственные должности, и в первую очередь это касалось учителей. Поняв, что, если никак не удается усмирить саму Польшу, власть попробовала отрезать от нее литовские и белорусские земли, насильно переводя их в православие. В школах теперь преподавали только православные учителя. В Польше и во всех западных губерниях империи ввели военное положение, людям запретили уезжать из своих домов дальше чем на 30 верст. Кроме всего прочего, запретили праздновать даже семейные праздники: власть стала панически бояться даже незначительного скопления народа! Сам польский язык стал считаться языком крамолы, а литовцев попробовали перевести с латиницы на кириллический алфавит.

Что же касается положения крестьян, то из-за боязни еще больше разозлить население реформа здесь проводилась дальше несколько более обдуманно и мягче, чем в России.

После восстания многие поляки оказались на сибирской каторге. Туда же отправлялись и их собратья – русские революционеры. Неудивительно, что они подружились и спланировали совместное восстание на строительстве Кругобайкальского тракта. Однако русским присоединиться к полякам не удалось – их представитель, Серно-Соловьевич, погиб еще до начала восстания. Сосланные поляки группами до ста человек работали по всему тракту длиной в двести верст. Именно по этому строящемуся тракту они и решили уходить в Забайкалье, а потом в Монголию и Китай летом 1866 года. Из Китая они надеялись уплыть в Америку, а из Америки вернуться на родину – такое почти кругосветное путешествие. При хорошей подготовке бежать с царской каторги было не очень сложно – это не наша система ГУЛАГа с усиленной охраной, ежедневным «шмоном» и плохой кормежкой.

Поляки (как и все каторжане того времени) были настолько свободны, что смогли даже организовать изготовление оружия – на станции Култук они выковали на всех восставших лезвия кос. А провиант им выдавали в таком достатке, что они смогли заготовить 20 пудов сухарей. (Нынешние каторжане от такого продовольственного избытка могут только возвести глаза горе и перекреститься.) У них имелся запас соли! И – поставьте строчку восклицательных знаков – они даже изготовили собственное знамя! И написали на нем священные слова – «За нашу и вашу свободу»! Да, такая безответственность тюремщиков в наше время просто лишает дара речи…

И вот, подготовившись, вечером 24 июня группа восставших напала в Култуке на свой конвой, обезоружила его и на лошадях конвоя поскакала на станцию Амурская. На станции поляки тут же лишили оружия тамошних солдат, оборвали телеграфную связь и отправились дальше по тракту, совершая все те же действия – разоружая конвой и обрывая связь, и – само собой – присоединяя к отряду все новых и новых каторжан. Начальство узнало о восстании лишь спустя два дня. К тому времени повстанцы добрались уже до станции Лихановской. Но там они встретили сопротивление: солдаты не дали себя разоружить, заперлись на станции и начали отстреливаться. С противоположного берега Байкала к ним на пароходе прибыло подкрепление. Восставшие сожгли станцию, но уйти далеко не смогли. На реке Быстрой у переправы они столкнулись с солдатами и были разбиты и рассеяны. Части повстанцев удалось доплутать до монгольской границы, но и там их уже поджидали солдаты. Это были уже регулярные части. Восставшие дрались с ними до последнего. Они выдержали два боя и смогли отойти в долину реки Темник, но там их снова настигли преследователи. Восставших было уже мало, их товарищи гибли один за другим. Оставшиеся в живых сдались 25 июля, почти через месяц после начала восстания. Причина была проста – у них кончились патроны.