– Гляди, чего это с ними? – неожиданно подал голос Бруно, сидевший чуть ниже Тимофея.

Но тот уже и сам заметил. Курильщики на площадке начали беспокойно похлопывать себя по груди и ляжкам, оттягивать пятнистую ткань камуфляжа и растерянно материться.

– Анита работает, – ухмыльнулся Тим. – Кажется, она наполнила водой их одежду. Зачем, интересно?

Ответа долго ждать не пришлось. Ругань на территории лагеря стала раза в три громче. Бойцы принялись лихорадочно срывать с себя амуницию: скидывать жилетки с куртками, стягивать ботинки и сапоги.

– Эй, да их снаряжение дымится! – озадаченно сообщил Тим.

– O mio dio![8]Депферы заставили воду кипеть! – хохотнул итальянец. – Ну, черти!

Анита не ограничилась посягательством на верхнюю одежду спецназа. Кипело всё. Даже нижнее белье. Даже носки. Автоматы и те оказались покрыты тонким слоем обжигающей жидкости, из-за чего удержать их в руках не было никакой возможности.

Массовый стриптиз в «Синих камнях» получился стремительным и беспощадным. Меньше чем через минуту упакованный по самые зубы отряд превратился в кучу голых ошпаренных мужиков. Они испуганно озирались и жались к стенам каменных домиков. Из корпусов повыскакивало два десятка научных сотрудников – Анита смогла дотянуться и до них.

– Смотри! – Бруно шлепнул своего напарника по ноге. – Это еще не всё.

Со стороны Синьки, сердито гудя, на лагерь надвигалась темная масса. Секунд через десять Тим сообразил, что к «Синим камням» движется туча насекомых. Комары, мошкара, дикие осы, мухи, стрекозы – в дело пошла вся крылатая живность, обитавшая в окрестностях Кркноша. Под длинным, как сосиска, облаком бежали загонщики жужжащей братии. Среди них Тим разглядел Саню с Учуром и еще с десяток ребят-крыланов.

– Фибрами гонят? – предположил Тимофей, старясь перекричать нарастающее гудение.

– Надо думать, – согласился Бруно.

Происходившее дальше напоминало гибрид малобюджетного ужастика и новостного репортажа о праздновании дня Ивана Купала. По лагерю с дикими воплями носились голые люди, стряхивая липнущих к ним насекомых. Кто-то из захватчиков во всю стегал себя сорванными впопыхах лопухами, кто-то, вопя, катался по земле, кто-то отплясывал трепака. Один нашел поливочный шланг и попытался смыть со своего тела мух и ос. Но бившая из шланга вода тут же превратилась в кипяток, и бедолаге пришлось вернуться к катанию в пыли.

– Так им! – хохотал Бруно.

– Не могу больше! – выдавил Тим, давясь от смеха. Он из последних сил цеплялся за ствол, чтобы не рухнуть на землю. – О-о-о! Паноптикум какой-то!

– Это нужно на камеру снять! – простонал внизу Бруно. – Рекорд по просмотрам обеспечен!

– Давай. Я Женьке покажу, – согласился Тим и полез в карман за телефоном. – Она, наверное, сейчас на поляне, с Федькой.

Палец мазнул по сенсорному экрану. Тот вспыхнул ярко-голубой заставкой. В ее углу с маленького конверта зловещим зрачком смотрела красная точка. В телефоне висело одно непрочитанное сообщение.

– От Женьки, похоже, – пробормотал Тим и ткнул в пиктограмму.

Он ошибся. Письмо было не от Женьки. Его прислали с незнакомого номера – сплошь нули и единицы. Наверное, отправили через Интернет.

Поколебавшись немного, Тимофей открыл сообщение и уставился в экран. По нему побежала вереница бледно-желтых квадратиков, оповестивших о загрузке видеоролика. Она заняла несколько секунд, а потом перед глазами замелькали кадры короткой записи. Женькина спина, затянутая искристым комбинезоном, чья-то рука с ярко-красными ногтями, край пропасти и снова Женька. Маленькая, жалкая, на фоне галечного берега Синьки.

Мир словно затянуло вечерними сумерками. Исчез лес, бархатно-зеленый склон Кркноша, лагерь «Синие камни», искусанные спецназовцы, озверевшие насекомые, хохочущий Бруно и золотистый ствол сосны. Остался только прямоугольник экрана с застывшей на нем картинкой невнятного изображения ельника.

И всё.

Тим начал торопливо спускаться.

– Ты куда? – удивленно спросил Бруно.

На секунду их лица оказались на одном уровне.

– Я? – простой вопрос поставил Тима в тупик. Его мысли точно угодили в закольцованный туннель. Перед глазами раз за разом прокручивалась полученная запись. Доходила до последнего кадра, окатывала волной холодного ужаса и начиналась заново. Женькина спина, рука, обрыв, черная фигурка на дне ущелья…

– Нет, Барак Обама, – криво улыбнулся итальянец.

– Я к Женьке. Она… С ней… что-то случилось, – он спрыгнул на землю.

– Погоди, я с тобой! – заорал Бруно и тоже скользнул вниз.

Продираясь сквозь заросли можжевельника, Тим набрал Федю.

– Женька не у вас? – спросил он, задыхаясь.

– С чего бы это? – удивился юный целитель. – Она сюда вообще не приходила. Разве…

– Слушай меня, – Тим на секунду остановился. Бруно обогнал его на пару шагов и тоже встал. – Бери вардака и беги к поляне. Той, где мы сегодня заложников освободили. Понял? Делай.

И нажал на отбой.

Бруно и Тим мчались сквозь лес, не пытаясь найти тропы. Их вело кошачье чутье. Благодаря ему Люди крыш не теряли направления даже в непроглядном тумане. Не прошло и минуты, как перед глазами возникла знакомая поляна у обрыва.

– Ну! – нахмурился Бруно. – Какого мохнорыла мы сюда приперлись?

Тимофей не стал ничего объяснять. Просто сунул итальянцу телефон, поставив видеозапись на воспроизведение.

– Бред! – возмутился Бруно, просмотрев ее пару раз. – Женя не могла разбиться. Тут лететь-то совсем ничего. В худшем случае можно ногу подвернуть, если приземлишься неудачно…

– Ты слепой? – заорал Тим. Он вдруг почувствовал, что готов кинуться на Бруно с кулаками. – Видел браслет?

– При чем тут?..

– При том! Это блокиратор! Когда Женьку столкнули, она была обычным человеком. Без способностей!

В этот момент из леса донесся заливистый лай Бармалея. Белый щенок выскочил на поляну первым. Следом, зацепившись кроссовкой за еловый корень, вылетел Федя.

– Женька пропала, – коротко бросил Тим целителю. Потом повернулся к вардаку. – Барька, ищи! Ну! Где она?

Детеныша подземных псов не пришлось просить дважды. Он уже кружил рядом с деревом, под которым Тимофей не так давно оставил подругу. Розовый нос елозил по примятой траве. Бармалей чихал и вилял хвостом, чуя запах хозяйки.

– Взял след! – обрадовался Федя, когда Бармалей припустил прочь с поляны.

Очередной забег по лесу длился всего ничего. Троица во главе с вардаком очутилась на узкой тропинке, ведущей вдоль обрыва, обогнула вставшую на пути кривую елочку и выскочила на другую поляну, гораздо меньше первой.