– Я думаю, мне следовало бы остаться в Калькарии.

– Мы будем не одни, мой старый друг. Я проделал большой путь и могу обещать тебе день больших неожиданностей.

– В этом я не сомневаюсь, государь. И я не безмозглый глупец: я знаю, к кому лежал твои путь, и дивлюсь, что они отпустили тебя живым.

Утер рассмеялся.

– Жизнь – большая игра, Альбин, и на нее надо смотреть только так. – Улыбка сошла с его лица, смех в глазах погас. – Но я дал обещания, о которых, возможно, пожалеют другие люди.

Альбин пожал плечами.

– Что бы ты ни сделал, я с тобой. Но ведь я стар и готов для спокойной жизни. У меня в Калькарии плут-слуга, который как раз сейчас молится о моей смерти.

Мне бы хотелось его разочаровать.

– Возможно, тебе это удастся.

Последним был позван Галеад, и солнце уже заходило, когда он поднялся к королю.

– Ты изменился, Урс. Хочешь получить назад свое прежнее лицо?

– Нет, государь. Это напугает Лекки, а я не против того, чтобы остаться Галеадом.

– Ты нашел Меч. Как я могу отблагодарить тебя?

Галеад улыбнулся.

– Я не ищу награды.

– Кстати, о мечах. Я заметил, что ты теперь не носишь оружия, – сказал Утер.

– Да. Я больше никогда не буду носить оружие. Я надеялся найти участок земли и разводить лошадей. У Лекки был бы пони. Но… – Он развел руками.

– Не отказывайся от этой надежды, Галеад. С нами еще не кончено.

– Где ты соберешь войско?

– Отправься со мной и узнаешь.

– Но тебе не будет от меня никакой пользы. Я уже больше не воин.

– И все-таки поезжай со мной. Добрые сестры позаботятся о Лекки.

– Меня больше не влекут кровь и смерть. У меня нет ненависти к готам, и я не хотел бы смотреть, как их убивают.

– Ты нужен мне, Галеад. И оставь свой меч здесь.

В назначенный час его заменит другой.

– Ты говорил с Пендарриком?

– Мне это не нужно. Я король и знаю, что грядет.

Потом к нему на вершину пришла Лейта, и они стояли рука об руку и смотрели на Спящих Великанов, облитых ярким лунным светом.

– Скажи мне, что ты вернешься, – прошептала она.

– Я вернусь.

– Ты употребил Меч, чтобы увидеть силу Вотана?

– Да. И я увидел грядущее. Там не все плохо, хотя впереди ждут беды. Чем бы ни завершился завтрашний день, королевству пришел конец. Мы отчаянно боролись, чтобы оно жило – точно свеча на ветру. Но ни одна свеча не горит вечно.

– Тебе грустно.

– Немного. Ведь я отдал Британии всю жизнь. Но те, кто придет после меня, сильные люди, хорошие люди, умеющие беречь и хранить. Эта земля примет их, потому что они будут любить ее. О моем царствовании скоро забудут.

– А ты, Утер? Куда пойдешь ты?

– Я буду с тобой. Всегда.

– Великий Боже! Ты…

– Не говори этого, – шепнул он, прижав палец к ее губам. – Завтра я вернусь на Остров. Ты будешь стоять на склоне холма и увидишь мою лодку. И с этого мгновения мы никогда не расстанемся, пусть мир погибнет в огне, а от звезд не останется и воспоминания.

– Я буду ждать тебя, – сказала она и попыталась улыбнуться.

Но слезы все равно хлынули.

* * *

Вотан ехал во главе своего войска – десяти тысяч бойцов, знавших лишь вкус победы с тех пор, как он впервые явился им. Ночью саксы ушли. Но теперь он в них не нуждался. Впереди лежал Великий Круг Сорвиодунума, а Вотан помнил дни его сотворения и Таинство, заложенное в его направлениях.

– Я иду к тебе, Пендаррик, – прошептал он ветру, и радость переполнила его.

Войско медленно двигалось через равнину.

Внезапно из Круга вырвался пылающий свет, и Вотан придержал коня. Солнечные лучи заиграли на доспехах, и он увидел, что несколько сот римских легионеров кольцом окружили Стоячие Камни. Затем из Круга вышел высокий воин. На нем был крылатый шлем, а в руке он держал Меч Кунобелина. Он встал перед готами.

Вотан тронул коня и легкой рысью подъехал к нему.

– Ты оказался сильнее, чем я думал, – сказал он. – Поздравляю со спасением. – Его белесые глаза скользнули по легионерам. – Я всегда считал, что при осаде никто не сравнится опытом и стойкостью с ветеранами.

Но это?.. Это почти смешно.

– Посмотри направо, спесивый сын потаскухи, – сказал Утер, поднимая Меч Кунобелина и указывая острием на север. Над самым высоким холмом зазмеилась белая молния, воздух вокруг замерцал. Из ниоткуда выступил Геминий Катон во главе своего легиона, за стройными рядами которого тысячи бригантов ехали на боевых колесницах из бронзы и железа.

– И налево! – загремел король, и Вотан повернулся в седле. Вновь воздух замерцал, раздвинулся, и тридцать тысяч сакских воинов во главе с Астой построились в боевой порядок. Угрюмые мужчины, вооруженные топорами с длинными ручками, они стояли молча, ожидая только приказа своего вождя с расчесанной надвое бородой, чтобы отомстить готам.

– Что же ты не улыбаешься? – спросил Кровавый король.

Обнаружив, что враги вшестеро превосходят их численностью, готы отступили и построились огромным кольцом, сомкнув щиты, но Вотан пожал плечами.

– Ты думаешь, ты выиграл? Ты воображаешь, что я полагаюсь только на этих людей?

Он снял шлем, и Утер увидел, как под кожей на его лбу появилась полоса пульсирующего алого света, словно отблеск невидимой короны, Вверху небо потемнело, и в клубящихся тучах король увидел орду демонов – они кружили и устремлялись вниз, словно пытаясь страшными когтями разломать невидимую преграду.

Внезапно конь Вотана прянул в сторону от короля – на его боках появилась чешуя, голова вытянулась, сузилась, из пасти вырвался огонь. Чудовище вздыбилось, но Утер уже взмахнул Мечом, отбив струю огня, который только опалил траву у его ног. Лезвие со свистом перерубило чешуйчатую шею, и безголовое чудовище забилось в судорогах на земле. Вотан успел спрыгнуть, обеими руками схватив свой меч, змеей выползший из ножен.

– Как и подобает! – сказал он. – Два короля в поединке решают судьбы мира.

Их мечи скрестились с лязгом. Вотан был воином невероятной силы и уверенности в себе – со дня своего воскрешения он не потерпел ни единой неудачи в бою. Но и Утер был могуч, а его наставником был Кулейн лак Фераг, величайший воин века. И бились они на равных. Их мечи свистели и пели, и все, кто видел их, дивились искусству противников. Время не имело значения, потому что ни тот, ни другой не знал усталости. Бой продолжался, и по-прежнему они выглядели равными.

Воины во всех войсках молча и неподвижно ждали исхода, и только демоны кружили и кружили, тщась прорваться сквозь невидимую стену.