Очень жаль, но здесь, наверху, невозможно было разобрать, что она говорила, – старинные потолки плохо пропускали звук. Однако я превосходно представляла себе, что происходит внизу. А когда голос Мары Маттеус сменил мелодичный мужской, я сразу поняла, что это Роман Монфор лицемерно приветствует гостей, которые, конечно, смеются и аплодируют. Вероятно, он дипломатично не упомянул, что традиция новогоднего бала, который проводится в «Шато Жанвье» по заветам его прадеда, со следующего года прервётся. Это будет последний бал.

Даша крепко спала. Её не беспокоил ни гул голосов, доходивший до панорамного люкса, ни музыка, ни объявления Мары Маттеус и Монфора. Лёжа посреди огромной кровати – такая маленькая, разбросав ручки в стороны, с разметавшимися локонами, она выглядела как фарфоровая кукла.

Я положила обезьянку ей под бочок и сама с удовольствием прилегла бы вместе с ней, но, к сожалению, постель была не моя, а наших особенных гостей. Мне бы не хотелось, чтобы Виктор Егоров, если он действительно придёт проведать нас, застал меня спящей на его подушке. Бог его знает, может, у меня изо рта во сне слюна потечёт? Поэтому я села на диван напротив, расстроившись, что (из уважения к запретам фрейлейн Мюллер) не взяла с собой мобильный. С каким удовольствием я бы сейчас початилась с Делией, вместо того чтобы скучать и бездельничать! На тумбочке Виктора Егорова, как я и предполагала, лежало несколько книг, но они, как и Дашина книжка с картинками, были на русском.

Шум внизу смолк. В тишине торжественно зазвучали трубы, флейты и скрипки. Раздались первые такты вальса «Голубой Дунай», тихие и многообещающие, и вместе с ними в моей голове помимо воли начали возникать разнообразные картины. В ярком свете люстр и канделябров Бен ведёт Гретхен на середину зала. Он приобнимает её за талию, серьёзно смотрит ей в глаза. Раздаётся знаменитая напевная мелодия, затем она крепнет, увлекает их за собой, они кружатся в танце ещё и ещё, супер-пупер-классное платье Гретхен струится и развевается, а она счастливо улыбается ему…

В дверь постучали, причём довольно настойчиво. Потом раздался звонок. Первое, что я подумала, – это Бен бросил Гретхен на середине вальса, чтобы вернуться ко мне. Однако, направляясь к двери, я решительно отбросила эту мысль. Гораздо вероятнее, это Виктор Егоров пришёл проведать дочурку. Но за дверью снова стояла не кто иная, как госпожа Людвиг, нервно теребившая свою расшитую пайетками сумочку.

О господи! Ну что ещё-то могло случиться?! В эту секунду она должна была быть в бальном зале и танцевать наконец вальс, о котором мечтала всю жизнь. Я поторопилась открыть замок, однако внезапно у меня из-за спины возникла рука, которая закрыла мне рот, и кто-то с силой поволок меня прочь от двери.

До этого момента я и понятия не имела, что это такое – испытать шок. И что такое по-настоящему испугаться – тоже.

Самое ужасное заключалось в том, что я ничего не могла поделать с моим похитителем. Я вырывалась как сумасшедшая, махала руками во все стороны, но человек, удерживавший меня, оказался гораздо сильнее, поэтому моё сопротивление ничего не изменило. Он крепко держал меня сзади и тащил по направлению к ванной. В голове вертелась отчаянная просьба: «Нет, пожалуйста, не надо!», которая, по правде говоря, была совершенно бессмысленной. Вот теперь я хорошо понимала, как это – от страха наделать в штаны. Ещё немножко, и я бы тоже…

Похититель втащил меня в ванную, захлопнул дверь, прижал меня к ней изнутри своим телом и только тогда зажёг свет.

Это был Тристан! Тристан Браун из номера 211!

– Ш-ш-ш!.. – предостерегающе прошипел он. – Тихо! Только не бойся, Фанни, это всего лишь я.

Парень сильно запоздал со своим замечанием: от ужаса меня буквально парализовало. Тристан медленно разжал руку, которой удерживал меня. Однако вторая его рука по-прежнему закрывала мне рот, и он всё ещё прижимал меня к двери своим телом.

– Пожалуйста, выслушай меня, Фанни. И доверься мне. – Свободной рукой он пошарил в кармане смокинга и тихо выругался: – Проклятье! Я, должно быть, выронил телефон, когда лез по фасаду. Ладно. У нас мало времени. Слушай. Перед дверью панорамного люкса стоят Киднепперы из гранд-отелей собственной персоной, и нам нужно исчезнуть отсюда немедленно, пока они не проникли в номер. – Он говорил тихо, но очень настойчиво. Сейчас он совсем не походил на Тристана, которого я знала, – высокомерного юношу, убеждённого в своей исключительности, который ничего и никого не воспринимал всерьёз. Казалось, этот Тристан был сильно напуган. – Ты оденешь ребёнка, а потом мы все вылезем через окно наружу и спрячемся в каком-нибудь безопасном месте. Если ты поняла, что я сказал, кивни.

Я кивнула. Он что, совсем свихнулся?

Никакие киднепперы за дверью люкса не стояли – там была только госпожа Людвиг!

Тристан нетерпеливо вздохнул:

– Я понимаю: всё это слишком внезапно и невероятно. Я тоже хотел бы знать обо всём этом заранее, тогда нам не пришлось бы ломать голову, как теперь отсюда выбраться. Но я только что узнал правду. Если я не буду зажимать тебе рот, ты закричишь?

Я снова кивнула, и Тристан осторожно убрал руку с моего лица. Даже если бы я хотела позвать на помощь, то смогла бы выдавить из себя лишь еле слышный хрип.

– Т-ты ошибаешься. За д-дверью стоит несчастная г-гос-пожа Людвиг, – заикаясь, промямлила я. – А г-господин Хубер п-показал Бену своё разрешение на оружие. Никакого киднеппера здесь нет… – На дальнейшее у меня в груди не хватило воздуха.

Тристан ухватил меня за локти и слегка встряхнул.

– К сожалению, всё-таки есть, причём именно здесь. – Он отпихнул меня от двери ванной и заглянул в комнату, чтобы посмотреть, что там творится. Из ванной была видна кудрявая головка Даши, которая мирно спала на кровати. – Я тоже повёлся на её сентиментальные нежности с супругом и всяческое «ах, ах, я так волнуюсь». Как и все остальные. Хотя её кольцо меня, безусловно, озадачило. Но ведь на этом основании невозможно решить, что они киднепперы. – Он схватил меня за руку и потащил в большую комнату.

В дверь снова постучали, и из коридора послышался плаксивый голос госпожи Людвиг:

– Фанни? Милая моя, вы там?

В её голосе звучало неподдельное беспокойство. Одна часть меня хотела рвануть к двери, отпереть её и заорать: «Помогите! На меня напал сумасшедший британец, который мелет всякую чушь!» Но другая половинка начинала верить Тристану. Хорошо бы, у меня была ещё и третья половинка, которая бы знала, как поступить и которая всё спокойно разложила бы по полочкам.

– Мне ещё раз нужна ваша помощь! Это срочно! – завопила госпожа Людвиг.

– Ещё раз? – Тристан снова встряхнул меня, теперь сильнее. – Фанни! Она что, уже была в этой комнате сегодня?

Я кивнула:

– Да, полчаса назад. У неё молнию на платье заело.

– Чёрт! – Тристан выпустил меня, ринулся к кровати и стал будить Дашу. Вообще-то он тормошил её довольно сильно и при этом здорово ругался. – Она, наверное, уже усыпила её. – Юноша начал внимательно осматривать Дашу – засучил рукава её платьица, раздвинул кудряшки на шее. – Вот, – произнёс он и показал на красное пятнышко. – Возможно, это след от инъекции.