— Мне это не нравится.

— Вы и не обязаны приходить от этого в восторг. Но попробуйте все-таки порадоваться за меня, ладно?

Карета наехала на крысу, дернулась, ладонь Эмили соскользнула с колена Эшленда, Эмили потеряла равновесие. Рука Эшленда метнулась, как змея, и полностью накрыла ее плечо.

— Четверть часа, — произнес он. — И ни минутой больше.

Карета замедлила ход. Вперед виднелся мост Альберта, но деревья перекрывали видимость. Эшленд вытащил из кармана пистолет и положил себе на колени.

— Ваш стилет с вами?

— Уберите это. Да, со мной. — Эмили высунула голову в окно, пытаясь в густом речном тумане рассмотреть чьи-то очертания снаружи. Карета, дернувшись, остановилась, Эмили схватилась за ручку, но сверху на ее ладонь легла ладонь Эшленда.

— Первым выйду я, — сказал он, взял пистолет в левую руку и ловко взвел курок обрубком правой. Подбородком показал на дверцу, и Эмили ее открыла.

В лицо ударил сырой воздух с Темзы. Эшленд бесшумно и грациозно спрыгнул на землю, как громадный африканский кот, каким она как-то вообразила его в библиотеке Эшленд-Эбби, и что-то негромко бросил кучеру.

— Ждите, — велел герцог Эмили. — Сидите в карете, пока я вас не позову.

Эмили вцепилась в дверку. Эшленд сделал вперед шаг, другой.

— Хольстайн, — тихо позвал он.

— Хунхоф, — послышался негромкий ответ.

Эшленд поманил ее правой рукой. Эмили соскользнула со ступенек кареты и встала у него за надежной широкой спиной, вглядываясь поверх его плеча в угольно-черные пятна на набережной.

Возникла чья-то тень.

— Эшленд, клянусь богом!

— Хэтерфилд? — Эшленд опустил пистолет.

— Она там, в кустах сзади, — начал было мужской голос, но его заглушил торопливый топот. Летящий снаряд, облепленный мокрой шерстяной тканью, просвистел мимо Эшленда и заключил Эмили в сокрушительные объятия.

— Стефани! — выдохнула Эмили, обнимая сестру, плача и дрожа. Положила руки на укрытые пальто плечи, отодвинула Стефани и погладила по щекам. — Это ты!

Маркиз Хэтерфилд деликатно кашлянул.

— Как-то все это весьма… весьма странно выглядит, правда?

Эшленд глянул на два силуэта, обнявшихся на скамье в десяти ярдах от них. На четыре ноги в брюках падал слабый свет газового фонаря. Эмили сняла свой котелок, а Стефани то и дело трогала ее волосы и восклицала, какие они короткие.

Он пнул ногой камешки на дорожке.

— Она в самом деле рыжая?

— Вне всяких сомнений, — ответил Хэтерфилд.

Со скамейки послышался восторженный визг, которому вторил точно такой же ответный.

— О чем, дьявол все побери, они болтают? — осведомился Эшленд.

— О нас, старина. О нас.

— А ты откуда знаешь?

— Четыре сестры.

Мимо проехала двуколка, грохоча колесами. Эшленд смотрел, как она едет вдоль набережной, затем заворачивает на Чейни-уок. Туман сгущался все сильнее, холодно лип к коже.

— Пять минут, — негромко произнес Эшленд.

Два силуэта на скамье не обратили на него никакого внимания. Теперь они держались за руки и щебетали, как птички, перебивая друг друга и говоря одновременно. Как, дьявол их побери, они вообще могут понять хоть слово в этой мешанине?

— Женщины, — сказал Хэтерфилд и сунул руки в карманы.

— Были какие-нибудь сложности? — спросил Эшленд.

Хэтерфилд устало вздохнул.

— Одни сплошные сложности, старина. А у тебя?

— Я имею в виду вот такие сложности. — Эшленд кивнул на густые выжидающие тени вокруг. — Угрозы нападения. Вас уже кто-нибудь вычислил?

— Нет-нет. Мы неплохо спрятались.

— Вот пусть так и остается, Хэтерфилд, не высовывайтесь. Слышал про завтрашний бал?

— Приглашение пришло неделю назад.

— Не ходите. Смотри, ее не пускай! Ты меня понял?

В воздухе зазвенел смех Стефани. По крайней мере Эшленд решил, что это Стефани. Он никогда не слышал, чтобы Эмили издавала такие звуки.

— Понял, — ответил Хэтерфилд. — Да.

Проехала еще одна двуколка, следом за ней — карета. От лодок, причаленных у берега, доносился пьяный голос.

Эшленд сообщил:

— Две минуты.

И едва произнес эти слова, как уловил намек на движение — то ли звук, то ли просто интуиция подсказала, потому что все произошло с правой, слепой стороны.

Он резко повернулся. Среди окутанных туманом деревьев что-то вспыхнуло.

— Охраняй женщин! — бросил он Хэтерфилду и бросился к деревьям. Громкий треск расколол воздух. На скамье закричали. Еще рывок, он ворвался в рощицу и врезался в плотного человека.

— Ой, — вскрикнул тот.

Пистолет упал на мостовую. Эшленд пинком откинул его в сторону и нанес удар левой в челюсть незнакомца. Голова того запрокинулась; он рухнул на землю, как срубленное дерево.

Эшленд наклонился и сгреб воротник незнакомца в кулак.

— Кто ты такой? Кто тебя послал?

Тот взмахнул рукой. Сверкнул металл. Эшленд отпустил воротник и правым локтем с размаху ударил по запястью незнакомца. Что-то хрустнуло, нож, лязгнув, полетел на камни. Незнакомец взвыл от боли.

— Кто тебя послал?

Незнакомец рывком вскочил. Эшленд снова ударил его в челюсть, и на этот раз тот упал без движения.

— Проклятие, — пробормотал Эшленд.

За спиной раздался крик. Он круто повернулся. В густом тумане метались тени, то ли четыре, то ли пять, он не мог различить. Послышался смачный удар — чей-то кулак врезался в плоть. Кто-то громко взвыл. Голос Эмили, она что-то кричит.

Пистолет Эшленда давил ему на ребра, но для стрельбы слишком мало места. Герцог нащупал в траве нож, прыгнул вперед и схватил ближайшую же фигуру. Широкоплечий, приземистый — не женщина. Эшленд возвышался над ним по меньшей мере на восемь дюймов. Он с силой всадил правый локоть туда, где шея соединялась с плечом, и нападавший, не издав ни единого звука, рухнул на землю.

В туманной тьме бледным пятном мелькнуло лицо Эмили. Кто-то удерживал ее за шею рукой в толстом пальто.

Перед глазами Эшленда все побелело от ярости. Он испустил рык, уравновесил в руке нож и с поразительной точностью ткнул обрубком руки справа от Эмили, попав прямо в живот нападавшему.

Его хватка ослабла. Эмили ткнула локтем ему в ребра, он охнул и отпустил ее. Не дав Эмили упасть, Эшленд схватил незнакомца и приставил нож к его горлу.

— Кто ты? — прорычал он. — Кто тебя послал?