Если вы бы раньше спросили меня, может ли виртуальная реальность проникнуть в реальность, я бы покачала головой и не согласиласьы. Для меня очевидно, что настоящее и что нет, что должно быть и чего не должно.

Но существует точка, где границы начинают размываться, и сейчас я стою в том самом месте, пытаясь что-то увидеть в сером свете. Возможно, вот здесь сбилась с пути и Тейлор, когда искала что-то благородное и оказалась во тьме.

Настоящее. Мой отец был настоящим, как был и Сасукэ, как и есть Сасукэ сейчас, хотя у него нет физической формы. Он настоящий из-за того, как Хидео смотрит на него, потому что его любили и по нему скорбели, потому что он любил и скорбел по другим.

– Ты однажды спросил меня, чего бы я пожелал, если бы мог попросить что угодно, – наконец говорит Ноль брату. – Ты это помнишь?

Хидео кивает.

– Я пожелал бы, чтобы ты вернулся.

Он замолкает, чтобы глянуть на меня, прежде чем посмотреть на Хидео.

– Нет, это не так, – отвечает он. – Мир уже изменился из-за прошлого. Убедись, что он изменился к лучшему.

– Увижу ли я тебя снова? – спрашивает его Хидео. Сейчас он снова тот убитый горем мальчик, который вырос с серебряной прядью в волосах.

И вот тогда я понимаю, что в конце концов, мы все бы пожелали одного.

Еще немного времени.

Сасукэ снова меняется. Непрозрачный черный шлем, скрывающий его, опускается, пластина за пластиной, и открывает его лицо – то же лицо, что я видела, когда впервые присоединилась к «Черным Плащам». Это словно смотреть на Хидео в зеркале и видеть, каким мог стать Сасукэ. Он долгое время смотрит на брата.

Я задерживаю дыхание, гадая, что он теперь выберет.

Он поднимает руку. Мир вокруг нас разрушается, здания, небо и парк превращаются в цифры и данные. Код стирается.

Я выдыхаю. Внезапно мое тело снова принадлежит мне и ледяное онемение, поглотившее разум, исчезает.

Сасукэ решил разрушить то, что строил Ноль.

А потом наконец и он исчезает. Хидео движется вперед, словно каким-то образом может удержать брата здесь, но Сасукэ не появляется вновь. Виртуальный мир вокруг нас – темное небо и разрушенный, незаконченный город – тоже исчезают, и мгновение спустя мы возвращаемся в убежище, одни.

Каждый дюйм моего тела кажется живым и болит. Просыпается ли остальной мир, держатся ли Хэмми, Эшер и Рошан за головы и стонут? Может, они и не вспомнят, что все это случилось. Произошедшее уже кажется не реальностью, а ночным кошмаром.

Я делаю долгий вздох. Мои конечности снова принадлежат мне и покалывание пробегает по телу, словно я просто спала на руках и ногах слишком долго. Виртуальный мир полностью исчез, оставив меня с чувством потери ориентации в пространстве настоящего мира. Возле меня Хидео все еще облокачиваются о стену, его лицо бледное и мокрое от слез.

Я подползаю к нему и касаюсь его лица:

– Эй, – шепчу я.

Он слабо поворачивается ко мне. Теперь, когда вся его энергия потрачена и всё, что мы собирались сделать, сделано, он склонился под невыносимым грузом. Его взгляд прыгает между одним состоянием сознания и другим.

– Ты здесь, – выдыхает он, а потом закрывает глаза в усталом облегчении.

– Хидео, – говорю я, держа в руках его лицо, но он ускользает, его дыхание замедляется.

Громкий стук в дверь заставляет меня резко поднять голову и посмотреть в ее направлении. Сквозь слезы я вижу, как дверь в убежище наконец открывается, впуская поток искусственного света.

Моя рука мгновенно подлетает к лицу, чтобы защитить глаза. Здание снова подключили к электричеству.

Внутрь проникают фигуры в черном. Сначала я думаю, что это охрана Ноля, может, все еще под каким-то влиянием, но потом замечаю значки на их рукавах. Это совсем не охрана Ноля, а полиция, освободившаяся от хватки алгоритма. Должно быть, здесь их десятки. Их крики оглушают. Я даже не могу посчитать, сколько пистолетов поднято и направлено на нас, пока нас не покрывает полотно из красных точек.

– Он ранен! – слышу я свой крик, мой голос хриплый, слезы все еще текут по моему лицу. – Осторожно, он ранен!

Полиция окружает его безжизненную фигуру и я вижу, как в тумане, что парамедики проверяют пульс Хидео. Офицеры ставят меня на колени и застегивают наручники за спиной. Я не протестую – просто смотрю, как тело Хидео кладут на пол, а потом поднимают, и он исчезает в ослепляющем свете вне убежища. Мои конечности кажутся онемевшими, когда меня ставят на ноги и выводят в коридор. Я замечаю девушку с серебряными волосами, ее серые глаза смотрят на меня. А потом Джэкс исчезает, и я не уверена, привиделась ли мне она или нет.

Полиция повсюду, их глаза живые, их движения и мысли принадлежат им. Мои мысли принадлежат мне. И хотя все со мной разговаривают, кричат вопросы мне в лицо, я слышу лишь то, что звенит в моей голове.

У нас получилось.

Я цепляюсь за эту мысль, пока меня ведут по коридору и выводят из здания. На данный момент этой мысли достаточно, главное, что она моя.

Отпечатки пальцев.

Допросы.

Куча новостных камер.

Я провожу следующие несколько недель в тумане активности, словно живу в другой реальности. Новости – что Хидео использовал «НейроЛинк», чтобы контролировать разум и волю, менять взгляды и мешать людям делать то, что они хотят – захватили мир, словно шторм. В выпусках показывают записи, как полиция уводит Хидео, все еще хромающего после раны в боку, в наручниках. Желтая пресса печатает на обложках журналов мужественное лицо Хидео, когда он выходит из зала суда. Тысячи сайтов демонстрируют скриншоты палитры разумов, которые создал и контролировал алгоритм, данных, собранных Henka Games для изучения преступников и обычных людей.

Кенна тоже арестовали вместе с Мари Накамура. «НейроЛинк» закрыт, пока власти обыскивают каждый уголок Henka Games. СМИ пытаются связаться со мной каждый день, чтобы собрать по частям этот громоздкий пазл. Но я не разговариваю ни с кем. Даю показания только полиции.

Кажется странным жить в мире, где больше недоступен «НейроЛинк». Это означает, что больше нет виртуальных слоев, красочных иконок или виртуальных лиц, никаких символов, парящих над зданиями, и золотых линий, рисующих на земле путь. Все стало суровым, серым и в то же время более осязаемым.

И все же…

Несмотря на все недостатки «НейроЛинка», мне грустно без него. Хидео создал то, что изменило жизни нас всех, зачастую к лучшему. Это было творение, которое, скорее всего, спасло мне жизнь. И все же я здесь.

Может, я и должна чувствовать себя героем, но это не так. Всегда легче разрушать, чем создавать.