От грома, раздавшегося из-за закрытой двери кухни, помощник подпрыгнул, вороная Импала в своей кладовой снова заколотила копытами, а Курт мимовольно схватился за приклад, попятившись.

– На такой случай? – уточнил Бруно напряженно, пытаясь перекрыть грохотание дерева, доносящееся теперь с двух сторон. – Они долбятся в обе двери; сколько ж их тогда?

– Кроме нашего старого знакомого, четверо, не меньше, – уже не столь спокойно, как прежде, отозвался Ван Ален. – Вляпались всерьез.

– Вторая дверь…

– …укреплена не хуже, – ответил Курт, не дав спросить. – Я осматривал. Окованные доски, кованый засов, широкие петли; а теперь еще и замук. Вот только бойниц или иных способов оборонить подступ к ней нет. То ли эту часть башни хозяин все-таки переделал, то ли (и хотелось бы надеяться именно на это) есть подходы не столь очевидные, какое-нибудь окошко на втором этаже или что-то в этом роде.

– Что здесь происходит? – донесся сверху зажавшийся, точно заяц под дождем, голос, и Ван Ален рывком обернулся на Марию Дишер, стоящую на верхней ступени лестницы.

– Уходи в комнату, – потребовал он строго, однако девушка осталась на месте, огромными полными ужаса глазами глядя на собравшихся внизу.

– Что происходит, Ян? – переспросила она едва слышно. – Это не может быть волк, ведь так? Что… кто это?

– Уходи, – повторил охотник. – Запри дверь и сиди там; до окон твари не доберутся – высоко, а стены голые.

– Твари?.. – переспросила Мария, все так же не двигаясь, только колени дрогнули, норовя подогнуться. – То есть… он не один? Их много? Сколько?

– Пожалуйста, уходи, – снова попросил Ван Ален, и Курт тронул помощника за локоть, молча кивнув в сторону замершей на лестнице девушки.

– И передай Амалии, пусть сидят в комнате, – добавил он вслед, когда Бруно, осторожно, но настойчиво потянув Марию за рукав, увел ее прочь. – Ни к чему здесь визжащие дамочки и чахлые дитятки.

– Что происходит? – вновь прозвучало сверху, и Ван Ален, бросив раздраженный взгляд на спешащих по ступеням рыцаря и торговца, зло отозвался:

– Карнавал! Праздник по случаю полнолунной ночи в этом трактире. Решили вот всех созвать, дабы никто не пропустил главное, а именно – почетных гостей в наряде волка… Что еще может происходить, по-вашему?!

– Думаю, – нерешительно пояснил Феликс, – господин рыцарь подразумевал, что именно сейчас… О, Господи, – сам себя оборвал он, остановясь, лишь теперь осознав, что слышит. – Что происходит?

– Если кто-то задаст этот вопрос еще хотя бы один раз, я начну беситься, – пригрозил охотник и, увидев на верхней ступени полусонного и полуодетого Карла Штефана, призывно махнул рукой: – Спускайся. Разъясню сразу всем, чтоб не повторять по двадцать раз.

– А что происходит? – уточнил тот, не двинувшись с места, озираясь на обе двери, содрогающиеся под мощными ударами.

– Он это все-таки сказал, – заметил Курт, и Ван Ален рявкнул, притопнув ногой по полу:

– Вниз, я сказал, трусло непотребное!.. Итак, – продолжил охотник, когда парень медленно, ступенька за ступенькой, все-таки начал спускаться в трапезный зал. – Ситуация следующая. Кроме той зверюги, о которой мы уже знаем, за стенами появились еще несколько. По моим подсчетам – четверо, и это самое меньшее. Те твари не такие, как он – они здоровенные, когтистые, ходят на двух лапах и имеют вполне похожие на наши руки, то есть, могут открывать двери, хватать, что захотят, и брать ими всевозможные предметы. Сейчас они взяли бревна, коими пытаются выбить двери. Теперь – понятно, что происходит?

– И что мы будем делать? – хмуро уточнил фон Зайденберг; охотник махнул рукой в сторону подсобной двери, где скрылся трактирщик:

– Папаша Велле, если он там не заснул, принесет масло и порожние вместилища, в которые мы его разольем. К бойнице поднимутся двое: один бросит горшок с маслом, другой – огня. Если нам повезет, мы надолго отвадим их хотя бы от мысли долбиться в дверь, а это даст нам передышку и время подумать над дальнейшими планами. Еще вопросы?

– А двери во все это время выдержат? – поинтересовался Карл Штефан опасливо, и Ван Ален изобразил приветливую улыбку:

– Выдержат, храбрец, не писай.

– Масло, – сообщил трактирщик, грохнув на пол налитое почти до краев ведро, в которое посматривал с нескрываемой тоской, и кивнул на сына, груженного глиняной посудой всеразличного калибра: – Горшки, уж какие нашел.

– Разливать, – скомандовал Ван Ален, подтолкнув неудачливого ухажера в спину: – Уж с этой работой, думаю, ты справишься. Умеешь же ты хоть что-то делать руками?

– Есть окна над второй дверью? – спросил Курт, отвлекши владельца от созерцания масляной поверхности, и тот кивнул, неопределенно махнув рукой назад и вверх:

– Есть, со второго этажа, там вдалеке малая комнатка, и окно из нее прямиком над порогом, если ставню снять. Я ею обыкновенно не пользуюсь, в крайних только случаях…

– И не пользуйся, воспользуюсь я, – кивнул Курт, пытаясь даже не думать о том, что будет, если оборонять дверь черного выхода вызовется Ван Ален. Малая комнатка вдалеке сейчас была занята не совсем запланированными постояльцами, и встреча с ловцом потусторонних созданий в их планы уж точно не входила. – Давай так, – пытаясь не дать охотнику времени на обдумывание его слов и возможные споры, распорядился он. – Мы с Бруно берем на себя запасную дверь, на всех вас остается главный вход: здесь народу требуется больше – кроме двери, в этом зале есть еще и окна.

– Слишком мелкие для них, не пролезут, – возразил охотник, однако, кивнув: – Но в целом ты прав – там достаточно и пары человек… Говнюк криворукий! – ругнулся он, когда разливаемое в один из горшков масло плеснуло на пол, и Карл Штефан отозвался, не поворачивая к нему головы:

– Горлышко узкое. Делай сам, если не нравится.

– Я велел женщинам сидеть в комнатах, – сообщил вновь явившийся Бруно; Курт кивнул в сторону очага:

– Возьмешь огня и поднимешься со мной на второй этаж – окно, выходящее ко второй двери, там.

Помощник скосился в сторону кухни, смерив взглядом расстояние от не видимого отсюда входа до коридора позади себя, и распрямился, словно внезапно получив удар в спину. Ван Ален, увлеченный перебранкой с отвергнутым возлюбленным Марии, внимания на это не обратил, и Курт исподтишка погрозил Бруно кулаком, призывая к выдержанности.

– Понял, – отозвался помощник, торопливо пройдя к очагу, и с неподдельным интересом оглядел вложенные в очаг заготовки будущих огнеметных снарядов.

– Готово, – объявил Карл Штефан, отступив назад от четырех наполненных маслом приземистых горшочков. – Закрыть?

– Незачем, – возразил Ван Ален. – Так даже лучше.

Очередной удар в дальнюю дверь прозвучал громче прежнего, до слуха донесся отчетливый короткий хруст дерева, и охотник замахал рукой, повысив голос: