Он перевел равнодушный взгляд на Моську. Та побледнела и, наверное, впервые в жизни не смогла залаять.

— Я объясню, — с места поднялся Троицкий-старший и теперь нависал над Сашей, будто огромный монстр. — Моя дочь недавно работает в компании, она неопытна и просто совершила ошибку, составляя заявление. Думаю, при наличии неопровержимых доказательств, это простительно.

— О каких неопровержимых доказательствах речь? Расскажите, Станислав Владленович. Здесь не все успели ознакомиться с данными.

— Начну с подложных отчетов, которые подписаны рукой Александры Зиминой, — он достал из темно-серой папки несколько бумаг. — Разве это не прямое доказательство вины? Она последние полгода заменяла коммерческого директора «Креспо-фарм» и именно в этот период исчезли деньги.

— Александра, будьте добры, посмотрите копии отчетов и скажите, вы подписывали эти бумаги? На них точно стоит ваша подпись?

Саша держалась до последнего, но рука все же дрогнула, когда она коснулась шершавой поверхности бумаги. Внимательно изучила каждый лист и чем больше вникала, тем сильнее холодило под кожей. Этого не может быть!

Она хорошо помнила общие отчеты по выплатам «Фарм» за эти месяцы. Но Троицкий ошибся, тогда Ромов только начал передавать ей дела и у нее не было права подписи таких важных документов.

— Подпись точно как у меня, но эти отчеты я не подписывала. В эти даты у меня еще не было права подписи и цифры настолько сильно не сходятся, что подписать такое мог только идиот.

— Или тот, кому заплатили, — тут же выкрикнул кто-то из сидящих дальше.

— Илья, ты решил, что мы поверим ей на слово? — это подал голос старичок, сидящий между Троицкой и Кавериным.

Среди солидных мужчин тут же поднялся гвалт: кто-то требовал вернуть Сашу обратно в полицию, кто-то задавал вопросы, но их было так много, что ни она, ни Серов не могли дослушать их до конца.

Громко хлопнула входная дверь и в переговорной повила тишина. Такая звенящая и пустая, будто все присутствующие боялись даже дышать. Саша сидела спиной ко входу и понятия не имела, что произошло, до тех пор, пока не услышала знакомый до боли голос.

Вот только впервые на её памяти в нем звучал леденящий кожу гнев.

— Столько лет прошло, а ничего не изменилось, — он говорил медленно, но чеканил каждый звук, будто забивал гвозди. — Думаю, никто из присутствующих не будет против, если я присоединюсь к этому цирку и напомню, что мы солидные, взрослые люди, а не базарные бабы.

Саша медленно обернулась. В дверях переговорной, действительно, стоял Захар собственной персоной. Вот только какой Захар! Гладко выбритый, со свежей стрижкой и в баснословно дорогом костюме он казался совершенно другим человеком, у него даже взгляд изменился. Но это был он. Однажды она его не узнала и не могла повторить эту ошибку вновь.

Родной и одновременно чужой мужчина держал в руках кожаную папку для документов, из кармана пиджака торчал брелок автоключей с характерной звездой Мерседеса, а зажим для галстука поблескивал самым настоящим бриллиантом.

Еще вчера она целовала на прощание педиатра, соседа с верхнего этажа, простого, но бесконечно близкого сердцу парня — Захара Ковальчука. А сегодня увидела его полностью перевоплотившимся. Из теплого улыбчивого парня в ледяного большого босса, от взгляда которого все в переговорной вытянулись по струнке.

Захар скользил им медленно, будто прикидывал, кого сожрать первым. Саша ждала, когда он дойдет до неё, но Креспо лишь равнодушно мазнул по ней и приветливо кивнул Серову.

Тот понял все без слов, поднялся с кресла во главе стола и занял место рядом с Сашей. И тут до неё дошло, что все это было подстроено: гвалт, пафосное начало разбирательств, появление Захара. Серов даже место себе заранее выделил. Вот же...

Она сидела оглушенная, не зная, что делать с новым Захаром. Внутри тихо закипал гнев, ведь все это время он водил её за нос. Зато все встало на свои места: и рассказы о детстве, и о богатом дедушке, и дорогие подарки, и еда из того треклятого супермаркета. Вот идиотка. Все же было так очевидно и так понятно, а она не замечала! Дура влюбленная!

— Счастлив видеть всех вас, дорогие друзья, и пользуюсь случаем, чтобы сообщить — с сегодняшнего дня я в полной мере возвращаюсь к управлению холдингом.

— Наконец-то! — гоготнул мужчина в очках.

— Слава богу, теперь все наладится, — выдохнул старичок.

Но, как заметила Саша, были и те, кто радости не разделял, а просто хранил торжественное молчание.

— Рад, что среди вас еще остались те, кто доверяет мне так же как и раньше. А теперь вернемся к повестке дня.

В переговорную вошли четверо в темных одеждах и безмолвными статуями замерли у дверей.

— Это для тех, кто решит сделать какую-нибудь глупость, — небрежно бросил Захар, с громким «вжиканьем» открывая папку. — Итак, начнем.

Прозвучало как «начнем расстрел», а не бюрократическое разбирательство. Судя по взбледнувшим большим боссам, все примерно так это и восприняли.

— Станислав Владленович, вы как инициатор всего этого цирка, пожалуйста, продолжайте.

— Это не... — начал было Троицкий, но его тут же прервал Захар.

— У меня мало времени. Я не буду тратить его на ложь и пустую болтовню. Это вы, Станислав Владленович, а не ваша чрезмерно активная, но глупенькая дочь, которая красиво подставилась. Так что продолжайте то, что начали.

Саша глянула на Карину, самоуверенность которой таяла на глазах. Зато Троицкий не растерялся:

— Хоть Александра Зимина не признает свою вину, но на документах её подпись. Мы провели экспертизу, и она подтвердила подлинность. — он протянул лист Захару.

Что? Какая еще экспертиза? Она точно не подписывала! Это невозможно! Внутренний голос мгновенно напомнил, что все возможно, если у тебя есть деньги.

— Этого не может быть! — заявила Саша, но тут же пожалела, поймав на себе ледяной взгляд.

— Александра, я понял, что вы все отрицаете. Впредь прошу говорить только тогда, когда вас спросят.

Её будто окатили ледяной водой. Вот и все, настоящий Захар вышел на свободу и одной фразой поставил её на место. Говорить только тогда, когда попросят. Прекрасно. Желание взять стакан и метнуть в Креспо стало практически неудержимым.

Захар же тем временем вернулся к бумаге.

— Как интересно. Региональный центр — авторитетное место. Даже жаль портить им репутацию. Ведь у меня на руках есть исследование европейского уровня, которое подтвердило, что подписи поддельные. Мне повезло, они согласились в кратчайшие сроки определить и возраст чернил на оригинале документа. И знаете что получается? Либо все отчеты за полгода подписали в один день месяц назад, либо наш региональный центр серьезно ошибся.

— Может, это ваши эксперты ошиблись? — усмехнулся Троицкий, не желая сдавать позиции.