— Боже мой, — пробормотал он.

«Уоррен прав — вечно я влипаю в неприятные истории», — подумал он и попытался стереть кровь полой футболки.

По дороге, обдумав ситуацию, он решил приврать, сказав, что рассеченная губа — просто спортивная травма. Он понимал, что Алексис и Крэг после заседания наверняка находятся в подавленном состоянии, и Джек опасался, что, если скажет правду, их реакция окажется непредсказуемой, а усугублять положение ему не хотелось.

Стараясь не шуметь, он вошел через главный вход, воспользовавшись полученным от Алексис ключом. Ботинки и одежду Джек нес в руках. Он хотел незаметно проскользнуть вниз, принять душ и лишь после этого выйти в гостиную. Он тихо закрыл за собой дверь и замер, не снимая руки с дверной ручки. Его удивила странная тишина. Каждый раз, когда он входил, он слышал какие-то звуки — музыка по радио, сигнал мобильного телефона, болтовня детей или работающий телевизор. Сейчас же он не слышал ничего. Тишина была оглушающей. Поскольку «лексус» стоял на подъездной аллее, Джек не сомневался, что по крайней мере старшие Бауманы дома. Видимо, в суде произошло что-то очень неприятное.

По-прежнему прижимая одежду к груди, Джек быстро прошел по коридору к арке, ведущей в гостиную. Он был уверен, что в комнате никого нет, но, заглянув туда, увидел, что вся семья сидит на диване. Родители разместились по его концам, а между ними находились девочки. Создавалось впечатление, что они все смотрят телевизор. Но телевизор не работал. С того места, где находился Джек, лиц не было видно. Некоторое время он стоял неподвижно, наблюдая и прислушиваясь. Все сидели неподвижно и все молчали. Встревоженный, Джек направился к дивану. Когда до дивана осталось футов десять, он негромко позвал Алексис. Если это было какое-то семейное дело, беспокоить их ему не хотелось. Но повернуться и уйти он тоже не мог.

Крэг и Алексис резко повернули головы. Крэг обжег Джека яростным взглядом, а лицо Алексис было безжизненным и глаза покраснели. Произошло что-то ужасное. Что-то очень, очень скверное.

Ньютон, штат Массачусетс

7 июня 2006 года, 19.48

— Вот, собственно, и все, — сказала Алексис.

Сестра рассказала брату о том, как, вернувшись во время перерыва домой, они застали своих обезумевших от ужаса детей связанными и с кляпами во рту. Крэг от себя добавил несколько мерзких деталей, сообщив, что Трейси выволокли из душа нагишом и сильно ударили по лицу.

Джек онемел. Он сидел за кофейным столиком лицом к сестре и ее семейству. Его взгляд перескакивал с испуганной Алексис на Крэга, который был вне себя от ярости, и на потрясенных девочек. Трейси сидела, поджав под себя ноги и скрестив руки на груди. На ней был большой, с длинными рукавами, свитер, а волосы аккуратно причесаны. Кристина и Меган сидели, обняв руками колени. У всех на подбородке осталась неровная красная полоса от изоляционной ленты. Кроме того, у Трейси была разбита губа.

— Они уже немного пришли в себя, — сказала Алексис.

— Как эти люди проникли в дом?

— Вскрыли заднюю дверь! — крикнул Крэг. — Это были профессионалы!

— Что-нибудь украли? — спросил Джек.

Он оглядел комнату, но все было на месте.

— Мы, во всяком случае, ничего не заметили, — ответила Алексис.

— Чего же они в таком случае хотели?

— Они оставили нам устное послание, — сказала Алексис. — Приказали Трейси передать нам сообщение.

— И что же? — нетерпеливо спросил Джек, почувствовав, что сестра не торопится вдаваться в детали.

— Никакой аутопсии! — резко бросил Крэг. — Мы должны отказаться от вскрытия, иначе они повторят визит.

Джек беспомощно взглянул на Крэга, а затем перевел взгляд на Алексис. Он не представлял, что его затея могла привести к подобной ситуации. Теперь он проклинал себя за то, что оказался причиной этого несчастья. Джек покачал головой и сказал, обращаясь одновременно к Алексис и Крэгу:

— Что же, значит, не будет никакой аутопсии.

— Мы еще не решили, стоит ли уступать такому грубому нажиму, — ответила Алексис. — Несмотря на все случившееся, мы пока не исключаем вскрытия. Нам кажется, что если пошли на запугивание детей, чтобы предотвратить вскрытие, то это дополнительный аргумент в пользу Крэга.

Джек кивнул. Он подумал об этом же, но промолчал, поскольку, подвергать или не подвергать детей новой опасности, решать должен был не он. По его мнению, за бандитами мог стоять только Тони Фазано, опасавшийся потерять фантастический гонорар. Джек посмотрел на Крэга, гнев которого стал стихать.

— Если остается хотя бы малейшая степень риска, — сказал Крэг, — то я против вскрытия. Но мне кажется, что мы ничем не рискуем.

— В полицию вы сообщили?

— Нет, — ответила Алексис. — Это была вторая часть послания — ни аутопсии, ни полиции.

— Вам следует позвонить в полицию, — сказал Джек, но его слова даже для него прозвучали пустым звуком, поскольку он и сам не хотел обращаться к копам ни после вчерашней схватки с Франко, ни после нападения, случившегося полчаса назад.

— Имеются разные варианты, — произнес Крэг. — Мы потолковали с девочками, и они согласились пожить несколько дней до завершения суда с бабушкой и дедушкой. Мои родители живут в Лоуренсе, в нашем же штате, и сейчас едут сюда, чтобы забрать внучек.

— Я скорее всего отправлюсь вместе с ними, — сказала Алексис.

— Тебе не надо ехать, мамочка, — в первый раз нарушила молчание Трейси. — Мы отлично проведем время с бабулей и дедулей.

— Никто не узнает, где находятся дети, — продолжал Крэг. — Они не будут ходить в школу несколько дней, а то и до конца учебного года — он вот-вот должен закончиться. Они обещали нам не пользоваться мобильными телефонами и дали слово, что никому не скажут о том, где находятся.

Джек кивнул, сам не зная, с чем соглашается. То, что он услышал, его не убедило. Полностью устранить опасность было невозможно, он боялся, что Крэг и Алексис из-за испытанного ими стресса утратил и способность трезво оценивать обстановку. Он был уверен лишь в одном: полицию следует обязательно поставить в известность.

— Послушайте, — сказал он, — за всем этим может стоять лишь Тони Фазано и его дружки.

— Мы тоже так считаем, — ответил Крэг. — Но его финансовая заинтересованность всем бросается в глаза, поэтому нельзя исключать и иных вариантов. Во время суда я обратил внимание на ту злобность, с которой мои коллеги относятся к concierge-медицине. Это, на мой взгляд, придает некоторый смысл тому риторическому вопросу, который ты задал прошлым вечером. Ты тогда, помнится, упомянул о заговоре.

У Джека действительно промелькнула подобная мысль, но она была всего лишь данью популярной теории заговоров. На самом деле он считал сговор медиков практически невозможным, хотя и сказал о нем прошлым вечером. Тони Фазано и его банда — только они могли совершить эту гнусность.