Вот свод моих законов, и притом очень строгих. Помня, какое зло порождает несправедливость, я старался поставить правду превыше всего, и перед правосудием все равны, – начиная с моих детей и до последнего простолюдина.

Самый драгоценный бывший в моем распоряжении человеческий материал составляли, конечно, привезенные с нами земляне, которым в целях спасения их при катастрофе Земли пришлось дать первородное вещество. Разумеется, среди них было много таких, кто не умел работать со всей полнотой имевшейся в их распоряжении мозговой силы; но мозг их был во всяком случае уже очень гибок, тело весьма развито и органы изощрены. Одним словом, этой высшей породе предстояло жить века, и это долголетие давало возможность пользоваться им в самых разнообразных случаях. И вдруг среди этих-то полубессмертных участились смертные случаи. По мнению наших ученых, посвященных, причина смертности крылась в особо вредных испарениях в этой области первобытной земли, которые гораздо быстрее, нежели в каком-либо другом месте, поглощали и уничтожали связь, созданную жизненным эликсиром между плотским и астральным телом.

Меня смутило это и привело в отчаяние. При учащении подобных случаев мне грозило остаться среди огромного низшего населения без наставников, без художников, без мастеров, одним словом, без необходимой высшей породы.

Если же в нашей среде стали бы воплощаться низшие духи первобытной породы, то невозможно было бы их быстрое развитие, и успехи цивилизации приостановились бы надолго.

В такую минуту, признаюсь, я слабел и подумывал просить помощи у вас; но зная, что вы требуете от нас самостоятельности, я все обдумал, а затем, серьезно обсудив с сопровождавшими меня посвященными, нашел выход. Следовало задержать в определенном месте развоплощенные души высшего развития и принудить их рождаться в подобающих им условиях.

Вы знаете, что путем магических способов это вполне возможно, и знаете также, сколько бед происходит от случайных рождений, которые ставят низших существ с низменными инстинктами в превышающие их нравственный и умственный уровень общественные условия. Недостаточно еще родиться даже наследником престола, чтобы суметь править народами. Подобные выскочки избегают и ненавидят все, что выше их, окружают себя подобными им ничтожествами или порочными и тупыми людишками, опасными уже тем, что они неспособны применять свою власть где нужно, и тогда начинается общий развал.

Воспитанию я посвятил особенную заботу. Каждый ребенок знает, что над ним стоит Божество, наградившее его драгоценнейшим даром – жизнью, и что этот божественный дар он должен почитать в каждом и никогда не убивать беспричинно, ибо вернуть жизнь невозможно. Собственное свое существование человек обязан беречь правильной, умеренной и чистоплотной жизнью. Всякая болезнь вследствие невоздержания, разврата, нечистоплотности, обжорства рассматривается как преступление и строго наказывается законом; а родители несут ответственность за ребенка, если тот заболеет вследствие их небрежности.

– Ах! Вот прекрасная мысль! Я применю ее у себя! – перебил пылкий Нарайяна, и вспышка его вызвала улыбку магов.

Такое неожиданное вмешательство прервало речь Абрасака, и возник оживленный обмен мнениями по поводу выслушанного доклада.

Следующий день посвящен был обзору города. Прежде всего Абрасак провел гостей в обширное здание, в котором хранилось множество статуй лиц, отличившихся мудростью, знанием и сделанным в жизни добром.

Это был Храм славы, и в нем всегда дежурили служащие из священной касты, которые рассказывали многочисленным посетителям жизнеописания великих людей и деяния, их обессмертившие. Вход туда был для всех свободный, а высшим кастам даже обязывалось приводить с собой детей, дабы с раннего уже

возраста те получали представление о полезной, достойной жизни и проникались сознанием, что малейшая несправедливость или бесчестный поступок лишают права занять место среди почитаемых всем народом избранников.

Живейший интерес возбудил в магах придуманный Абрасаком способ подбирать души для пополнения его высшей касты. Поэтому Нарайяна выказал настойчивое желание как можно скорее осмотреть «живой некрополь», который, как ему казалось, был интереснее всего в его царстве.

– Потерпи же чуточку. Так как «живой некрополь» – главное мое создание, то я приберегаю его напоследок.

– А какой способ погребения установил ты для народной массы? – спросил Эбрамар.

– Этот вопрос сильно озаботил меня. Ввиду палящего и влажного климата моей страны, я считал, что зарытие тел породит опасные миазмы разложения; кроме того, пробивать могилы в гранитных скалах – чересчур громадный и непроизводительный труд. Сжигать же трупы я также не хотел, имея в виду тяжелые и вредные последствия для астрального тела при уничтожении огнем тела физического. Поэтому я избрал нечто среднее.

Те из туземцев, которые выделились из общей массы, были достаточно развиты для восприятия некоторого посвящения и способны стать в следующих существованиях полезными деятелями в качестве низших служащих, художников или учителей ремесел, хоронятся особо; но по тем же правилам, как и высшая раса; этих духов мы воплощаем в самые развитые умственно семьи, слившиеся посредством браков с более высокой расой.

Что же касается народной массы, находящейся еще на низшей ступени умственного развития, то для нее я установил более простой способ погребения.

В устье реки, орошающей всю страну, имеется много разной величины каменистых островов и на одном из них мы вырыли большой подземный храм с залами, склепами и коридорами. Туда сносят умерших из столицы и окрестностей.

Несколько подобных же храмов сооружено в других частях страны. Семья приносит в такой храм тело умершего, оставляет его там на семьдесят дней и платит очень небольшую сумму на первоначальные расходы. Многочисленная каста особого назначения из жрецов и служителей состоит при храмах. Тело уносится в круглые пещеры, где искусственно поддерживается сухой и жаркий воздух; а посреди пещеры находится большой, неглубокий бассейн, заполненный жидкостью с острым, смоляным запахом. В эту жидкость окунают полотняную простыню, пеленают ею тело наподобие мумии и опускают вместе с другими трупами в бассейн. На груди каждого такого пакета помещается дощечка с именем умершего и днем его кончины.

На больших жаровнях там горят смолистые травы, смоченные в особом веществе, распространяющем густой пар с удушливым запахом. Каждые двое суток возобновляют горючие вещества на треножниках и в бассейн добавляют жидкость, поглощаемую мертвыми телами. Служители или, вернее, жрецы низшей степени, на которых возложена эта работа, носят особое одеяние и закрывают лицо маской, предохраняющей от вредной атмосферы пещеры.

По прошествии семидесяти дней большие и сильные тела съеживаются до размера куклы, но лица покойных вполне можно узнать, а волосы и ногти остаются нетронутыми; труп только становится похож на гибкую восковую фигуру. Должен сознаться, что с течением времени они портятся, становятся бурыми или желтыми и удивительно напоминают корни растений. Но по выходе из пещеры они очень хороши на вид, а семье выдается флакон эссенции, которой по истечении некоторого времени надо натирать тело, чтобы сберечь его благообразный вид. Родные доставляют ящики, более или менее изящные, служащие гробами, и, по желанию, уносят усопших с собой или погребают на острове. Многие богатые семьи устроили в стенах своих домов род шкафов, богато разукрашенных и служащих семейной усыпальницей. Там курятся ароматические эссенции и совершаются погребальные обряды. А все-таки люди говорят, что в этих маленьких склепах слышны бывают вздохи, стоны и даже крики.