Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Надо что-нибудь сделать.
— А если говорить начистоту?
— Пожалуйста. Я хочу лечь в постель и не вставать неделю.
— Неделя — это не так много.
— Ну месяц. Но нужно, чтобы это было сейчас, а сейчас мы не можем.
— Пойдем в каюту барона.
— Нет. Я хочу, чтобы это было там, где мы сможем ни о чем не тревожиться.
— Как ты теперь себя чувствуешь?
— Как будто я схожу с ума и уже довольно далеко зашла по этой дорожке.
— В Париже мы будем любить друг друга в постели.
— А как же я уйду из дому? У меня нет опыта, я не знаю, как это сделать.
— Скажешь, что хочешь походить по магазинам.
— Но ходить по магазинам тоже надо с кем-нибудь.
— Ну и пойди с кем-нибудь. Разве нет у тебя никого, кому ты можешь довериться?
— Есть, конечно. Но мне так ужасно-ужасно не хотелось бы это делать.
— Ну, тогда не делай.
— Нет. Это нужно. Я понимаю, что нужно. Но от этого не легче.
— Ты разве никогда до сих пор ему не изменяла?
— Никогда. И думала, что никогда не изменю. Но теперь я только этого и хочу. Только мне неприятно, что кто-то чужой будет знать.
— Мы что-нибудь придумаем.
— Пожалуйста, обними меня и прижми к себе крепко-крепко, — сказала она. — Не будем ни говорить, ни думать, ни беспокоиться. Только прижми меня крепко и очень меня люби, потому что мне все теперь больно.
Немного погодя он сказал ей:
— Слушай, это всякий раз будет так же плохо для тебя, как сейчас. Ты не хочешь ему изменять и не хочешь, чтобы кто-нибудь знал. Но ведь это же неизбежно.
— Я хочу этого. Но не хочу обижать его. Но я должна. Это уже больше не в моей воле.
— Ну так пусть это будет. Сейчас.
— Но сейчас это очень опасно.
— Неужели ты думаешь, что хоть кто-нибудь на этом пароходе, кто нас видел и слышал и знает, хоть на секунду поверит, что ты еще не спала со мной? Да и все, что было до сих пор, разве оно так уж отличается?
— Конечно, отличается. Большая разница. От того, что было, не может быть детей.
— Ты неподражаема, — сказал он. — Честное слово.
— Но если будет ребенок, я буду только рада. Он очень хочет ребенка, да вот не получается. Я пересплю с ним сейчас же после, и он никогда не узнает, что это наш.
— Может быть, все-таки не стоит спать с ним сейчас же после.
— Пожалуй. Ну, на следующую ночь.
— Как давно ты уже не спишь с ним?
— Я сплю с ним каждую ночь. Мне это нужно, Хадсон. Я все время такая возбужденная, что мне это нужно. И по-моему, это одна из причин, почему он теперь так поздно играет в бридж, ему бы хотелось, чтобы я успела заснуть до его прихода. Он как будто стал немного уставать с тех пор, как мы с тобой влюбились друг в друга.
— А ты в первый раз влюбилась, с тех пор как за него вышла?
— Нет. Мне очень жаль, но нет, не в первый. Я уже несколько раз влюблялась. Но никогда ему не изменяла, даже мысли такой не было. Он такой добрый и мягкий, и такой хороший муж, и я так к нему привыкла, и он меня любит и всегда добр со мной.
— Пойдем лучше в «Риц» и выпьем шампанского, — сказал Томас Хадсон. Чувства его становились какими-то противоречивыми.
В баре «Рица» было пусто, и официант принес им вино на один из столиков у стены. Теперь там всегда держали сухое «Перрье-Жуэ» 1915 года на льду, и официант просто спросил:
— Вино то же самое, мистер Хадсон?
Они выпили друг за друга, и принцесса сказала:
— Я люблю это вино. А ты?
— Очень.
— О чем ты сейчас думаешь?
— О тебе.
— Понятно. Я тоже только о тебе и думаю. Но что ты думаешь обо мне?
— Я думаю, что нам надо сейчас пойти ко мне в каюту. Мы слишком много болтаем и все ходим вокруг да около, и ни к чему не приходим. Сколько сейчас по твоим часам?
— Десять минут двенадцатого.
— Сколько там у вас времени? — спросил он у официанта, который подавал им вино.
— Четверть двенадцатого, сэр. — Официант поглядел на часы в баре.
Когда он отошел и уже не мог их слышать, Томас Хадсон спросил:
— До которого часа он будет играть в бридж?
— Он сказал, что будет играть очень поздно и чтобы я его не ждала и ложилась спать.
— Допьем вино и пойдем ко мне. У меня там тоже есть немного.
— Хадсон, но ведь это же очень опасно.
— Всегда будет опасно, — сказал Томас Хадсон. — Но если топтаться на месте, как сейчас, это становится во много раз опаснее.
Когда потом он провожал ее до супружеской каюты, а она говорила, что не надо, а он ответил, что так гораздо естественнее, принц все еще играл в бридж. Потом Томас Хадсон пошел опять в «Риц», где еще было открыто, и велел подать бутылку того же самого вина, и стал читать газеты, взятые на борт в Хайфе. При этом он вдруг сообразил, что это в первый раз за много дней у него нашлось время почитать газеты, и он чувствовал себя отдохнувшим и с большим удовольствием читал газеты. Потом, когда бридж кончился и принц, проходя мимо, заглянул в бар, Томас Хадсон предложил ему выпить стаканчик, перед тем как идти спать; сейчас принц нравился ему еще больше, чем всегда, он даже испытывал к нему какое-то родственное чувство.
Томас Хадсон и барон сошли с корабля в Марселе. Большинство других пассажиров решили ехать дальше, до конечного пункта, которым был Саутгемптон. В Марселе они с бароном обедали в маленьком кафе в Старом Порту, за выставленным на тротуар столиком, ели moules marinées[22] и попивали из графинчика vin rosé[23]. Томас Хадсон был очень голоден и вспомнил, что, в сущности, был почти все время голоден с тех самых пор, как они ушли из Хайфы.
Да я, кстати,