Мэб обиделась и повернулась к Уайтчёрчу. Она наклонилась ближе, в ее глазах горели зловещие огни:

– Ты знаешь, что за использование моих дорог нужно заплатить дань.

Уайтчёрч не вздрогнул, когда Мэб рысью припустила к одному из солдат и вытащила длинную, страшную на вид саблю из ножен. Она ухмыльнулась, облизывая зубы.

– Я думаю, что твоя голова будет достаточной платой, – сказала она, указывая кончиком сабли на Уайтчёрча. А затем обратилась ко мне: – Честно говоря, я бы взяла твою, но Ре́лем хочет, чтобы с твоей головы и волосок не упал. Понятия не имею почему.

Прекрасный образ Уильяма Хоуэла, который я носила в сердце, исчез навсегда. Помимо всех остальных причин ненависти к Ре́лему, эта была самой серьезной.

– Что касается вас… – Она принюхалась к Блэквуду, Ди и Магнусу. – Что ж… Я решу позднее.

– Чародеи! – Уайтчёрч посмотрел на нас. Он больше не боролся со своими стражниками. В нем не было страха. Он отказывался доставить такое удовольствие этой мерзавке. – Ее Величество посвятила вас…

Мэб одним резким ударом отсекла Уайтчёрчу голову.

Мальчики закричали, я в ужасе молчала.

– Я думаю, это будет славно смотреться на каминной полке, – совершенно обыденно проговорила Мэб, встряхивая голову Уайтчёрча за волосы. Капельки крови дождем орошали земляной пол. – Хотя я не уверена в том, что такое «каминная полка». Хм. – Она швырнула голову на землю, а затем подала знак солдатам. – Заберите у них оружие.

Они забрали наши сабли и кинжалы, забрали хлыст и флейту. И мой кинжал тоже, и все наши посохи – и сложили все это кучей в углу. Я хотела воззвать к Кашке, но почувствовала, что и она хочет воззвать ко мне.

Обезглавленное тело Уайтчёрча… Я не позволяла себе отвернуться. Я старалась запомнить все изгибы, каждую крапинку крови на воротнике его рубашки.

Ее Величество посвятила вас. Что Королева сказала в ту ночь, когда меня приняли в Орден? Я дарую вам посвящение, и вы будете защищать меня оружием. Вы будете жить ради моей страны и умрете за нее и за меня. Ваше волшебство приобретет свое высшее предназначение – служение другим. Уайтчёрч приказал нам помнить об этом.

На меня нахлынули чувства. Ну уж нет. Мы не умрем здесь.

Мэб подошла к Блэквуду.

– Лорд Сорроу-Фелл, – насмешливо сказала она. – Мне плевать, если это собственность моей сестры. Люди, поселившиеся в Землях фей? Омерзительно!

Она плюнула Блэквуду в лицо. Ни один мускул у него не дрогнул.

– Я сомневаюсь, что Ваше Высочество читали Данте. Согласно тому, что он писал, девятый круг ада зарезервирован для предателей[9], – произнес он.

Мэб прыснула от смеха, а затем, нахмурившись, посмотрела на Ди.

– Кто ты? Хотя погоди. – Она дала ему пощечину. – Мне плевать.

Наконец она приблизилась к Магнусу, его глаза блестели, в них был вызов. Мэб замурлыкала, запустив пальцы ему в волосы.

– Ммм, такой красивый молодой человек. Совершенный образец красоты… – Она прижалась к нему. Путы крепко обвивали его тело, и Магнус ничего не мог сделать. – Я собиралась убить всех троих, мальчики, но, думаю, тебя я оставлю в качестве домашнего любимца. Ты и вправду будешь отлично смотреться прикованным к моей стене. С тобой будет так весело играть. – Она провела кончиком пальца вдоль подбородка Магнуса. – Конечно, до тех пор, пока ты молод и красив. А затем ты станешь первоклассной едой для моих маленьких гоблинов. – Наклонившись вперед, она лизнула его щеку. – Что ты на это скажешь?

– Мадам. – Магнус улыбнулся так, что от этой улыбки захватило дух, и предложил королеве сделать… нечто невозможное с физической точки зрения; Мэб застыла. – Вы примете это в качестве ответа? – снова улыбнулся он.

– Возможно, я скормлю тебя своим гоблинам прямо сейчас, – прорычала фея.

– Ничего не буду иметь против, потому что в вашей компании мне довольно скучно.

Я лихорадочно соображала. Если я освобожусь, я все равно опоздаю и не смогу предотвратить убийство мальчиков. Как, черт возьми, мне это сделать?

Что-то приземлилось мне на колени. Это был платок с вышитыми в уголке темно-голубой нитью инициалами «Г. Х.». Он выглядел в точности как мой старый платок.

Потому что это и был мой платок. Я присмотрелась к стоящему рядом со мной низенькому солдату. За деревянным шлемом и костяной маской было невозможно разглядеть, кто это.

Вдруг я почувствовала, что плети на моих запястьях ослабли и та, что опоясывала талию, и вовсе упала. Солдат высвобождал меня при помощи… Да, железного топора. Никто не заметил. Все взгляды были обращены на Магнуса и королеву.

Мария прошептала мне на ухо:

– Когда я подам сигнал, запускай в них огонь.

Никакая музыка не звучала настолько сладко, как ее голос в этот момент.

Фенсвик, стоявший наискосок от нас, поднес к губам свой когтистый палец: тише.

– Давайте начнем что-нибудь отрезать, – задумчиво сказала Мэб, кладя острие своей сабли на руку Магнусу. – Тебе не понадобятся кисти, ведь так?

Последние лозы упали. У меня есть только один шанс. Зловеще ухмыляясь, Мэб подняла свою саблю.

Метнув топор, Мария расколола голову солдата, держащего нож у горла Блэквуда.

Мэб пронзительно закричала, и, пока она отвлеклась, я встала и выбросила руки вперед. С моих пальцев ударили волны огня, поглотившие королеву. Она выронила оружие и рухнула на землю. Еще один залп огня. Крики смолкли, тело скукожилось. От запаха обуглившейся плоти и горящих волос у меня заслезились глаза. Она хотела поставить голову Уайтчёрча на каминную полку? Я не остановлюсь, пока от нее не останется одно жирное пятно!

Мария вытащила топор из тела мертвого охранника и атаковала других солдат. Фенсвик тем временем проворно высвобождал мальчиков из пут. Они схватили свои посохи, брошенные Мэб, и присоединились к битве. Вскоре все рыцари-фейри лежали на земле, а королева… от нее осталась дымящаяся куча.

Я оторвала Блэквуда от домового и сама дернула засранца за ухо, тот заверещал. Было ли это жестко? Поделом.

– Где эскадроны?

– Их… нет. – Фенсвик сглотнул. – Пока мы говорим, их режут.

Сотворив заклинание, Блэквуд открыл дверь. До нас донеслись слабые крики. Я побежала по тропинке, за мою одежду цеплялись ветки, замедляя движение. Наконец мне пришлось остановиться.

– Я ничего не вижу, – прошептал Блэквуд, догнавший меня. Тьма была почти что кромешной, даже созвездия на небе исчезли. Зато я увидела Марию, Ди и Магнуса. Вырвались… живы…