Боевые подсистемы мгновенно захлебнулись множеством предупреждающих сигналов, укрепления форта оказались намного серьезнее, чем предполагалось.

Проклятье!..

Грабовский едва успел инстинктивно сманеврировать, импульсом тяги направив штурмовой носитель в узкую расселину между двумя башнями охранного периметра, нос корабля проломил обветшавшую от времени, покрытую трещинами бетонную стену, зато десятки выпущенных по коротким траекториям зенитных ракет, взорвались выше, хлестнув шрапнельной начинкой по древним сооружениям.

– Приготовиться к сбросу! Даю отсчет!

Пилот действовал стремительно и дерзко.

Штурмовой носитель, избежав ракетного удара, проломил стену и, вздымая облака каменной крошки, взмыл вверх, набирая минимально допустимую высоту для отстрела десантных модулей с машинами.

Казалось, что каждый квадратный метр древнего форта напичкан молчавшими до поры системами вооружений. От обилия сигналов на миг помутился рассудок, теперь среди явных руин прослеживалась система надежно защищенных коммуникаций, под массивным, заглубленным в почву основанием колониального убежища система распознавания фиксировала не только уровни бункерных зон, но и огромные ангары для космических кораблей.

Еще миг, и штурмовой носитель, набирая высоту, начал зачистку зоны высадки. Орудийно-ракетные комплексы нижней полусферы полыхнули огнем, очертания близлежащих построек исказились, ракеты и снарядные трассы били по зафиксированным целям, разваливая здания в горы щебня, сотни клубящихся выбросов ударили в лазурные небеса, застилая свет солнца, сгустки оранжевого пламени сверкали повсюду, из мест попаданий стремительно вырастали пепельно-черные фантастические фигуры, раскаленным обломкам было тесно – они чертили пологие траектории, оставляя за собой густые шлейфы дыма, сталкивались в воздухе, распадались, били по огрызкам стен, молотили по броне штурмового носителя, ударялись о землю, взрываясь от перегрева. «Нибелунг» двигался сквозь сумеречный ад, вокруг, словно фантастические шипастые соцветия, лопались волдыри разрывов, разлет осколков оставлял за собой зримые, прямые, как стрелы, шлейфы, из глубины укреплений по штурмовому носителю работали уцелевшие комплексы противокосмической и противовоздушной обороны, корабль вибрировал – по нему хлестал шквал снарядов, от тяжело бронированного корпуса отлетали фрагменты керамлита, обшивка дымилась, казалось – еще секунда, и исполин рухнет, превратившись в гору пылающего, искореженного металла.

– Отстрел!

По бортам полыхнули вспышки разорвавшихся замков, и отделяемые модули с серв-машинами резко провалились вниз.

Среди сумрака ослепительными всплесками пламени обозначилась работа посадочных двигателей, но Грабовский следил за стремительным снижением сегментов лишь краем сознания, у него сейчас хватало других проблем – форт занимал огромную площадь, зона посадки была зачищена, но системы распознавания целей фиксировали десятки узлов обороны, расположенных по внешнему периметру укреплений, – все они сейчас нацелились на космический корабль, столь дерзко вторгшийся в охраняемую зону.

Мир опрокинулся.

Освободившись от модулей с серв-машинами, огромный неуклюжий с виду «Нибелунг» резко начал набирать высоту, вращаясь вокруг оси, открывая секторы обстрела для батарей верхней и боковых полусфер, он ввинчивался в небеса, одновременно обрушив на землю всю огневую мощь…

* * *

Модуль с «Фалангером» Дымова проломил перекрытие здания и тут же начал раскрываться, словно металлический бутон.

Земля содрогалась.

В проломе был виден объятый пламенем штурмовой носитель.

Здания рассыпались в прах, ударные волны метались в теснине древних сооружений, лазерная батарея главного калибра резала сумеречную реальность пятью раскаленными струнами, четко различимыми при прохождении сквозь дымопылевую завесу.

Глухо выл гироскоп самостабилизации, первый такт работы сервомоторов вывел «Фалангер» из чрева десантного сегмента.

В сознании Глеба данные, получаемые от «Аметиста», обретали ясность. Он зафиксировал сигнатуры четырех машин подразделения, отметив, что все самостоятельно покинули посадочные модули. «Хоплит» Фокса уже вступил в бой, прорываясь к заранее обозначенной точке сбора, остальные продвигались среди раскаленных, истекающих дымом руин, пока не встречая сопротивления – штурмовой носитель отработал по максимуму и теперь уходил со снижением в сторону океана.

Точкой сбора был обозначен внутренний двор древнего колониального форта, где совершил посадку транспортный корабль.

Зону высадки серв-подразделения сознательно сместили на пару километров к востоку, чтобы горстка людей, первыми начавших штурм, не попала под сокрушительный удар «Нибелунга».

– Паша?

– На связи! – откликнулся Кайманов.

– Дай телеметрию!

Пять машин подразделения образовали локальную сеть. Глеб читал данные по мере их поступления, но пока не находил главного – достаточно широких тоннелей, по которым могли бы перемещаться серв-машины.

Задача усложнялась, по сфере эффективного сканирования искомых коммуникаций обнаружить не удалось, в запасе оставались лишь два варианта действий – искать самим или попытаться соединиться с группой десантников, высадившихся с борта транспортного корабля. Возможно, они обладают так необходимой сейчас информацией?

Сигнатура генератора искривления метрики по-прежнему сканировалась огромным пятном, расположенным глубоко под землей. Чтобы штурмовой носитель нанес хирургически точный удар, Грабовскому требовались координаты квадрата и данные о глубине расположения объекта.

– Паша, идем к намеченной точке сбора.

– На соединение с десантом?

– Нам нужна информация, да и им помощь не помешает. Вызывай их на частотах эскадры Рокотова, думаю, откликнутся.

* * *

Опрокинутое небо.

Рваная рана в теле земли, сквозь которую виден фрагмент лазури.

Ника ощущала такую слабость, что не могла пошевелиться. Осыпавшаяся земля давила на грудь, мешая дышать.

Постепенно давление начало ослабевать, реальность стала проявляться звуками.

Кто-то бережно откапывал ее, освобождая из-под земляной осыпи.

Почему осыпалась земля?

Она вспомнила последние секунды перед потерей сознания, вспышки выстрелов, искаженное страхом и ненавистью лицо Кирсанова.

«Я всего лишь хотела жить…»

Горькая мысль занозой засела в рассудке. Ощущения возвращались, с каждой секундой их становилось все больше: вибрировала земля, с высоты срывались мелкие камушки, ритмичный рокот то прорывался издалека, то накатывался близкими сериями разрывов.

Бой.

Ника слабо застонала.

Она ощущала движение, осторожные прикосновения, затем сумела чуть повернуть голову и вдруг различила силуэт колониального андроида, откапывающего ее.