– Если ты воображаешь, что в будущей жизни я опять буду путаться с кендерами, значит, у тебя мозги набекрень еще круче, чем у Рейстлина. Давай лезь!

…Подняв решетку, Стурм осторожно опустил ее на пол. Она все-таки звякнула, и рыцарь скрипнул зубами. Выбравшись из люка, он нагнулся помочь Карамону – великан, могучий телом, едва помещался в колодце. Доспехи его скрежетали немилосердно.

– Тихо ты, во имя Истара! – прошипел Стурм.

– Да я уж и так… – Карамон наконец выполз из люка, и Стурм подал руку Золотой Луне. Последним вылез Тас, страшно довольный, что ничего особенного, кажется, не пропустил.

– Надо бы посветить… – сказал Стурм.

– Посветить? – ответил голос, казалось, дышавший ледяным мраком осенней полуночи. – Что ж, давайте посветим.

Тьма мгновенно рассеялась. Друзья стояли посреди гигантского сводчатого покоя, под куполом, вздымавшимся на сотни футов вверх. Холодный серый свет вливался сквозь трещину в куполе, падая на массивный алтарь, стоявший посередине. На полу грудами лежали монеты и драгоценные камни – сокровища мертвого города. Но золото не блестело, камни не сверкали разноцветными гранями. Серые лучи обрисовывали лишь черную драконицу, сидевшую, словно громадный стервятник, на каменном пьедестале.

– Ну как? Чувствуете себя преданными? – осведомилась Хисант.

– Это маг! Где он? Прислуживает тебе? – в ярости закричал Стурм, выхватывая меч и делая шаг вперед.

– Остановись, ничтожный Рыцарь из ничтожной Соламнии! Остановись, не то вашему магу не придется больше колдовать! – Изогнув змеиную шею, драконица смотрела на них красными пламенеющими глазами. Потом медленно приподняла когтистую лапу. Прижатый к камню когтями, на алтаре лежал Рейстлин.

– Рейст!.. – бросаясь вперед, взревел Карамон.

– Остановись, глупец! – прошипела драконица. Ее отточенный коготь упирался магу в живот. Рейстлин страшным усилием повернул голову, его золотые глаза встретились с глазами брата. Он слабо двинул рукой, и Карамон остановился. В это время Танис заметил, как под алтарем пошевелилось что-то живое. Это была Бупу, съежившаяся среди сокровищ, от ужаса не способная даже плакать. Рейстлинов Посох Мага лежал подле нее.

– Еще один шаг, – продолжала Хисант, – и мой коготь пригвоздит этого тщедушного смертного к алтарю!

Карамон свирепо побагровел.

– Отпусти его! – потребовал он. – Хочешь сражаться, так сражайся со мной!

– Я не собираюсь с вами биться. – Драконица лениво пошевелила черными крыльями. Рейстлин вздрогнул: острый как бритва коготь на полпальца вошел в его плоть. Лицо мага блестело от пота. Он судорожно вздохнул. – Не шевелись, колдун, – издевалась Хисант. – Не забывай, что мы с тобой говорим на одном языке! Стоит мне произнести слово, и овражные гномы полакомятся трупами твоих приятелей!

Рейстлин в изнеможении закрыл глаза, но Танис заметил, как сжимались и разжимались его кулаки. Он знал, что Рейстлин молча готовил свое последнее заклинание. Произнеся его, он умрет, убитый драконицей. Но, может быть, оно даст Речному Ветру возможность спасти Диски и самому спастись вместе с Золотой Луной… Танис начал осторожно двигаться туда, где стоял варвар.

– Так на чем я остановилась? – говорила между тем Хисант. – Ах да, на том, что я вовсе не собираюсь с вами сражаться. Не вполне понимаю, каким образом вы до сих пор избегали моего гнева… но, так или иначе, вы здесь. И, более того, я вижу, вы принесли то, что было некогда украдено у меня. Да, да, предводительница кве-шу, я вижу у тебя в руках голубой хрустальный жезл. Отдай его мне.

– Ни с места! – прошипел Танис, обращаясь к Золотой Луне. Но, присмотревшись к ее мраморно-спокойным чертам, он усомнился, слышала ли она его или даже драконицу. Казалось, она внимала каким-то другим голосам…

– Повинуйся! – Хисант угрожающе наклонила голову. – Повинуйся, или маг умрет. А после него – рыцарь. А за ним – полуэльф. И так далее, пока ты, госпожа кве-шу, не останешься одна. Вот тогда-то ты подашь мне жезл и на коленях будешь молить о пощаде…

И Золотая Луна склонила голову, покоряясь. Отстранив Речного Ветра, она подошла к Танису и дружески его обняла.

– Прощай, друг мой, – вслух проговорила она, прижавшись щекой к его щеке. И добавила шепотом: – Я знаю, что я должна сделать. Я отнесу жезл драконице и…

– Нет! – свирепо шепнул Танис. – Это не поможет! Она убьет нас все равно…

– Послушай! – пальцы Золотой Луны впились в его руку. – Присмотри за Речным Ветром, Танис. Нельзя, чтобы он попробовал меня остановить.

– А если я попробую? – тихо спросил Танис, не выпуская ее из объятий.

– Ты этого не сделаешь, – сказала она с ласковой и печальной улыбкой. – Ибо ты помнишь, что сказала Хозяйка Леса: у каждого свое предназначение. Ты будешь нужен Речному Ветру… Прощай же, друг мой!

И она отступила прочь, устремив взгляд синих глаз на Речного Ветра, словно бы стремясь до мельчайшей подробности запомнить его черты и унести их в вечность. Поняв, что это прощание, воин шагнул к ней…

– Речной Ветер, – тихо сказал Танис. – Верь ей, как она верила тебе все эти годы. Она ждала тебя, пока ты сражался. А теперь твой черед ждать: это ее битва.

Речной Ветер задрожал всем телом, но все-таки остановился. Танис видел, как вздулись желваки на его скулах, как забилась на шее толстая жила… Он неотрывно смотрел на Золотую Луну.

– В чем дело? – спросила драконица. – Мне надоело ждать. Иди сюда!

Отвернувшись от Речного Ветра, Золотая Луна прошла мимо Флинта и Тассельхофа. Гном низко поклонился ей. Тас смотрел широко раскрытыми глазами. Приключение оказалось вовсе не так забавно, как он предполагал. Впервые в жизни кендер чувствовал себя маленьким, беспомощным и одиноким. Отвратительное ощущение. Даже смерть, наверное, приятней!

Остановившись возле Карамона, Золотая Луна взяла его за руку.

– Не беспокойся о брате, – сказала она, видя муку на лице богатыря. – С ним все будет хорошо.

Не в состоянии выговорить ни слова, Карамон молча кивнул, а Золотая Луна подошла к Стурму и вдруг, точно не в силах вынести магического ужаса, навеваемого драконицей, пошатнулась. Рыцарь подхватил ее.

– Пойдем со мной, Стурм, – быстро шепнула ему Золотая Луна. – Только поклянись делать то, что я прикажу, – что бы ни случилось. Поклянись своей честью Соламнийского Рыцаря! – Стурм помедлил, глядя в ясные, спокойные глаза Золотой Луны. – Клянись, – потребовала она, – или я иду одна!

– Клянусь, госпожа, – сказал он с величайшим почтением. – Я повинуюсь тебе.

Она поблагодарила его взглядом.

– Идем же… Только не делай никаких угрожающих движений…

Женщина из варварского племени с Равнин и рыцарь вместе пошли навстречу драконице.

Прижатый к каменному алтарю когтями Хисант, Рейстлин, закрыв глаза, собирал силы для своего последнего заклинания. Измученный разум отказывался воспроизвести волшебные слова. Рейстлин силился сосредоточиться.