– Быть того не может, – ошеломленно моргая, запротестовал Дирвен.

– Этот кошмар давно меня мучает. Не то чтобы каждую ночь, но часто. Кто-нибудь да утопит.

– Может быть, к тебе снаяна привязалась?

– Снаяна – к ведьме? Я бы давно ее отшила. А у тебя есть какой-нибудь личный кошмар?

– Ну да… Бабочки-мертвяницы. Знаешь, которые летают в сумерках – толстенные, мохнатые, как будто посыпаны серой мукой, а на крыльях пятнышки вроде черепа. В детстве я представлял себе, что они могут становиться громадными, и тогда у них появляются человеческие лица – словно такое лицо выглядывает из серого пыльного кокона, и это очень страшно. Ну, я же был маленький…

На середине Дирвен спохватился и засомневался, стоит ли сообщать о своем страхе ведьме, с которой знаком без году восьмица, однако договорил до конца. Может, и зря, но сказанного, как известно, не воротишь.

Перевязав сбившийся платок, Энга достала из котомки зеркальце и склянку, смазала себе лицо чем-то белым, похожим на кондитерский крем, особенно тщательно втирая это зелье в щеки, в подбородок и над верхней губой.

– А это что?

– Для красоты, чтобы кожа не обветрилась. Сама приготовила, по старинному рецепту, который откопала в библиотеке. Не хочешь попробовать?

– Мне-то зачем?

– Быстрее пройдет синяк, которым я тебя в «Трех шишках» оделила.

Он все же решился на эксперимент. Ведьма предупредила:

– Главное, веки не задевай, и брови тоже.

– А что тогда будет?

– Для бровей – ничего хорошего.

Это его насторожило. Но сама-то она этим снадобьем мажется… Вдобавок у него есть «Победитель ядов», защищающий от отравы во всяком виде.

Только успели позавтракать, появились пласохи. Без них блуждали бы наугад среди могучих сосен, лиственных зарослей и медленно тающего тумана. У посланниц Ктармы таких провожатых не было, и отрыв постепенно сокращался. Вдобавок Энга выяснила у «сестриц», что можно срезать путь – напрямик мимо Каменного Лиса, тогда будут шансы выйти ужасательницам наперерез. Глаза у нее так и вспыхнули: услышав вчера о Лисе, она вбила себе в голову, что должна на него посмотреть.

Другая новость не обрадовала: если верить пернатым плакальщицам, ущелья, который находятся к востоку от Мышиной горы, не такие уж и глубокие. «Ведьмина мясорубка» разнесет ближайшие скалы в каменную щебенку, и успеют ли Дирвен с Энгой отбежать достаточно далеко, после того как спихнут ужасательницу вниз, – это под большим вопросом.

«Сделаю это один, – решил Дирвен. – Я перехватчик, а она просто мне помогает. Перед этим отдам ей «Победитель ядов», как договорились. Неправильно же будет, если я заставлю ее наравне со мной рисковать… Да меня амулеты более-менее защитят, особенно если в нужный момент выставить «Каменный молот» – удар погасит удар, и меня эта дрянь не достанет. А ей скажу, чтобы смотрела издали».

Ощущение собственного благородства наполнило душу приятным теплом, Дирвен грустно и горделиво улыбался на бегу, пока его не хлестнуло по физиономии веткой. Он и вправду собирался так поступить, сознавая, что придется рискнуть, но в то же время не мог не думать о том, какое впечатление это произведет на Энгу, на учителя Орвехта, на Хеледику (ей потом обязательно кто-нибудь об этом расскажет), на одноклассников, которым в ближайшее время настоящие боевые задания не светят… В особенности на Энгу.

Перешли по камням ручей, и дальше началось царство скал, облепленных понизу кустарником. Кое-где наверху одиноко торчали сосны – низкорослые, с потрепанными жидковатыми кронами, непохожие на своих величавых лесных сородичей.

Полный невыносимой тоски вой, оглушительный, словно воют за ближайшим поворотом. Тебя словно пронизывает насквозь, и каждая жилка в твоем теле отзывается такой же тоскливой дрожью.

– Он здесь!.. Он вон там!.. – наперебой затараторили пласохи, когда эта жуть затихла. – Идите мимо него, и встретимся дальше! Мы там не полетим, мы не хотим!..

– Идем! – блеснула глазами Энга, слегка побледневшая, но заинтересованная.

Теснина выглядела мрачно: скальные стены, россыпь камней, нигде ни кустика, ни травинки – возможно, растительность здесь попросту увядала, не выдерживая завываний плененного демона.

Существо величиной с лошадь высовывалось из скалы до половины: часть туловища, узкая лисья морда, передние лапы. Грифельно-серая шерсть свалялась, как у больного животного, в глазах тлели безнадежные багровые огоньки.

На каменистой земле перед пленником валялись обглоданные кости. В теснине стоял густой смрад: пахло хворающим зверем, остатками гнилого мяса, тюрьмой, из которой нет выхода.

– Один испугался, другой сочувствует, – проворчал Каменный Лис, поглядев на остановившихся в нерешительности людей.

– Чтобы тебя убить, надо разрушить эту скалу? – осведомилась Энга таким тоном, словно ей все нипочем.

– Ту ее часть, где я нахожусь. Тогда я получу свободу, а тот, кто меня убьет, займет мое место. Смолчать об этом я не могу, таково Условие.

– Допустим, некто подошлет к тебе убийцу – кто займет твое место, наниматель или исполнитель?

– Тот, кто разобьет скалу. На это уйдет не один месяц, и за это время ему кто-нибудь да расскажет, хотя бы я сам, – понуро произнес демон.

– Ты недооцениваешь человеческую изобретательность. Твоя, прошу прощения, задняя часть такого же размера, как передняя, или побольше?

– Такого же.

– До свидания. Может, еще свидимся.

Когда выбрались туда, где их поджидали рассевшиеся по уступам пласохи, Энга как ни в чем не бывало спросила:

– Сестрицы, откуда у него там куча костей?

– Лесной народ его кормит, чтобы он замолчал… Да, да, кто чем может, подкармливает, а взамен просим: сделай милость, помолчи хоть немного, тогда еще принесем. Никакой мочи нет его слушать!

– А куда ж оно потом девается, если его задняя часть замурована? – брякнул Дирвен.

Энга пренебрежительно фыркнула, словно он отпустил неподобающее замечание в приличном обществе, а пернатые плакальщицы принялись возбужденно и заинтересованно обсуждать этот вопрос и в конце концов сошлись на мнении, что съеденное исчезает магическим путем прямо из желудка.

– Пока мы еще не нагнали их, поделись планом, как собираешься действовать, – потребовала ведьма, когда остановились для коротенькой полуденной трапезы.

– Думаю подобраться к ним завтра перед рассветом, еще в потемках, и сыграть на «Паучьей флейте». Обе уснут, тогда у одной можно будет уничтожить «мясорубку» с помощью «Болотной патоки», а вторую понесем до скальных впадин за Мышиной горой, начнет просыпаться – снова придется играть на флейте.

Его союзница хмыкнула:

– Умопомрачительная нас ждет прогулка. Не забыл еще, что первую, с разряженной «мясорубкой», мы должны отдать пласохам?