— Почему это происходит? — спрашивали все. — Что изменилось?

Люди часто задавали вопросы Фрее, словно она, как она заметила однажды Бадиму, могла подключиться к Деви и дать им ответ. Поскольку способностей в судебно-медицинской экспертизе у нее не было, Фрея отвечала лишь:

— Мы это выясним. — Она знала, что Деви ответила бы так же. После этого, конечно, наступал момент, когда становилось еще тяжелее, — это был момент, когда Деви брала ситуацию в свои руки. Сейчас на корабле не было никого вроде Деви, и люди часто говорили об этом друг другу. Это мы могли бы однозначно подтвердить.

* * *

На протяжении примерно трех месяцев в тропических биомах проходили короткие замыкания. Команды, собранные для поиска проблемы, не могли ничего найти, пока не поднялись в стержень, где в небольшом шкафу электроуправления — который всегда держали закрытым, чтобы не допустить вредительства, — обнаружили водяную каплю метрового диаметра, причем она была белой от каких-то бактерий. Изучив их, они поняли, что это некая форма геобактерий — бактерий, которые в значительной мере питались непосредственно электронами. При дальнейшем исследовании такие геобактерии были найдены в электросистемах по всему кораблю.

Всеобщий ужас.

Статическое электричество на корабле было неизбежным, а в микрогравитации стержня поля оно могло конденсировать влажность из воздуха, и образовывалась вода, которая потом, не касаясь никаких поверхностей, вырастала до таких размеров. И обнаружить такие капли кораблю было не так просто — а между тем они собирались во многих так называемых мертвых зонах внутри стержня и даже в функциональных пространствах наподобие этого шкафа. Кроме того, тонкие слои бактерий (а также вирусов и архей) покрывали все поверхности на корабле, а когда собирались конденсированные капли, они обязательно начинали расти.

После катастрофы на Авроре это напоминание, что микрофлора и фауна тоже были повсюду, наполнило многих тревогой. Конечно, на корабле всегда хватало подобных организмов, равно как и более крупных животных, и аналогия с Авророй была ложной. Однако люди принимали столь сомнительные аналогии, но им, несомненно, было трудно разобрать, что есть что.

Фрею пригласили вступить в рабочую группу, которая должна была проверить корабль на наличие каких-либо признаков конденсата, а также образовавшихся из него плесени, грибков и бактерий.

— На самом деле они пригласили Деви, — сказала Фрея Бадиму.

Он согласился, но посоветовал ей все же вступить в группу.

Результаты проведенной работы многих встревожили. Корабль действительно был полон микробной жизни, как все знали и ранее, хотя не видели в том проблемы. Просто там, где существовала хоть какая-нибудь жизнь, этого было не избежать. Сейчас, однако, проблемы появлялись у новорожденных, да и растения, которые они выращивали, теперь раз за разом всходили все меньше, чем прежде, хотя это были те же сорта и они получали столько же света и питательных веществ. Вес новорожденных уменьшился и у всех находившихся на борту животных, чаще случались выкидыши. Живая среда корабля теперь казалась чем-то пугающим и предвещающим дурное.

— Слушайте, так ведь было всегда, — напомнила Фрея исполнительному совету на его заседании с рабочей группой. — Мы никак не можем очистить корабль от микроорганизмов, пока у нас есть биомы. Он живой, вот и все.

Никто не смог на это возразить. Несмотря на все тревоги, им нужно было просто жить среди бактерий, в совокупном микрогеноме, который был настолько больше их собственного генома, что не поддавался полноценным расчетам, особенно учитывая, что бактерии эти были жидкими и непрерывно менялись.

Впрочем, некоторые из них были безвредны. Как и археи, грибки, вирусы и прионы. Их нужно было различать, если они хотели поддерживать здоровую биосферу. Одни патогены были терпимы, других следовало по возможности убивать — но любая попытка убить бактерии означала, что сопротивление выживших штаммов станет более активным, как обычно случается на уровне микроорганизмов, а может, и всех организмов вообще.

Убивать их опасно, напомнила им Фрея. Она прекрасно об этом знала и с тягостным чувством вспоминала из детства, как Деви считала, что любое истребление инвазивных видов создает больше проблем, чем решает их. Микробиом, лишенный равновесия, часто приносит больше трудностей, чем может возникнуть в микробиоме сбалансированном. Поэтому лучше было стараться искать равновесие, устраивая как можно меньше вторжений. Только тонкие прикосновения, направленные на поддержку равновесия. Равновесие имело ключевое значение. Качели, раскачивающиеся вперед-назад. Деви даже выступала за то, чтобы все прививали себе гельминтов, то есть круглых червей, чтобы лучше сопротивляться подобным паразитам впоследствии. Она была немного фанатична в этом отношении, как и во многих других.

Члены совета и все остальные согласились с Фреей — это было известной истиной. Но они уже начинали страдать от проблем, с какими никто из них ранее не сталкивался. Самому старому человеку на борту было всего семьдесят восемь лет. Средний возраст составлял тридцать два года. Никто из них не встречал ничего подобного за свои короткие жизни, и комплекс проблем, названный Арамом зоодеволюцией, был для них новым, если даже не абстрактным.

Осмотр корабля продолжился, и они обнаружили, что некоторые бактерии, живущие вокруг сварных швов, а также в зазорах и трещинах между стенами и различными узлами, проедали физические субстраты корабля. Коррозия была не химической, а биохимической. При дальнейшем изучении выяснилось, что все стены, окна, каркасы, механизмы и вяжущие материалы корабля были изменены бактериями — сначала химически, затем физически и механически, — в том смысле, что нарушалось их функционирование. Простейшие и амебы, бактерии и археи оказывались на прокладках вокруг окон и шлюзов, на элементах скафандров, в кабельной изоляции, на внутренних панелях и чипах электросистем, в том числе компьютеров. Электрические компоненты часто нагревались, а в воздухе образовывалась влага. Попадались и микроорганизмы, которые жили на поверхностях ржавой углеродистой стали и даже на нержавеющей стали. И всюду, где встречались два разных вида материалов, живущие в этих местах микробы создавали гальванические цепи, которые со временем приводили к коррозии этих материалов. Изъеденные металлы, травленое стекло, поглощенная, переваренная и выведенная пластмасса — все костенело и распадалось прямо на месте, передвигаясь только под действием центробежной силы вращения корабля и давления от его ускорения. Крошечные создания, исчисляемые квадриллионами или квинтиллионами, — подсчитать как следует было невозможно, — все росли, ели и умирали, а потом рождались и снова росли и снова ели. Они поедали корабль.

Жизнь была необходима, и корабль должен был быть живым. И его поедали. Что в некотором смысле означало, что он был болен.

* * *

Еженедельные собрания бактериальной рабочей группы были похожи на те, что Фрея посещала ребенком, когда Деви оставляла ее в углу с кубиками или карандашами и ручками. Теперь же она сидела за большим столом, но говорила почти так же мало, как тогда. Говорили фитопатологи, говорили микробиологи, говорили экологи. Фрея слушала и кивала, переводя взгляд с одного лица на другое.