— Мистер Свэйн, я знаю, что вы делали лед здесь в тот вечер, когда Джош исчез. Сразу после того, как его команда закончила тренировку, верно?

Он покивал.

— И еще раз прямо перед игрой команды старших?

Его голова дернулась снова.

— Не могли бы вы сказать мне, где были в промежутке между подготовками льда?

— Здесь, вокруг, — он вздрогнул, испугавшись своей собственной воинственности.

Что за тон, Лесли. Ты пожалеешь об этом, мистер Острый Язык. Я заставлю тебя пожалеть об этом.

Леди-полицейская уставилась на него. Ему хотелось отпихнуть ее в сторону и подальше. Он хотел бы ударить ее по лицу, чтобы прекратить пристальное разглядывание, ударить снова и заорать, чтобы его оставили в покое. Но он не мог сделать ничего подобного, и понимание того, что он не может так поступить, заставляло почувствовать себя ничтожно маленьким, слабым и бессильным. Коротышка. Урод. Ошибка природы. Он крепко сжал бутылку кока-колы рукой и нахмурился, его маленький рот изогнулся в форме подковы.

— Кто-нибудь может подтвердить это? — спросила Меган. Ее пристальный взгляд переместился вниз на правую руку Оли, одетую в ту же самую шерстяную полуперчатку. Он продолжал сжимать бутылку, пока та не затрещала. Обрезанные пальчики полуперчаток сползли с суставов, и на верхних фалангах пальцев показались тонкие синие ниточки. Что-то екнуло в груди у Меган.

— Я ничего не делал, — сказал Оли сердито.

— Я и не говорила, что вы что-то сделали, мистер Свэйн, — сдержанно возразила Меган. — Но вы знаете, что ваш фургон очень похож на тот, что описал наш свидетель. Если за рулем были не вы, то кто это мог быть? У вас есть приятель, которому вы могли бы одолжить его? Вы можете рассказать мне все. И у вас не будет никаких проблем.

— Нет, — отрезал он, покачиваясь взад и вперед на ребрах подошв своих крысиного цвета ботинок и ритмично сжимая бутылку кока-колы.

— И вы говорите, что были здесь весь тот вечер, но у вас нет никого, кто может это подтвердить?

— Я ничего не сделал! — взорвался Оли. — Оставьте меня в покое! — Он швырнул бутылку в мусорную корзину около двери, повернулся и побежал по темному залу.

— Не уверена, что смогу сделать это, мистер Свэйн, — пробормотала Меган.

Задержав дыхание, она наклонилась над мусорной корзиной и осторожно, за горлышко, вытащила оттуда бутылку.

20.43

— 6 °C

В факельном параде на День снега по традиции принимали участие Король Холода и Снежная Королева в термобелье, надетом под верхней одеждой; команда рыбаков-любителей подледного лова, вращавших свои буры, как винтовки на военных парадах, заметно накачанная шнапсом, перемещалась зигзагами от ограждения на одной стороне дороги до ограждения на другой на мини-снегоходах. Участники праздника ехали на конных салазках и собачьих упряжках. Группа ротарианцев[4]прошла, как стадо снеговиков. Но, как и подозревал Митч, атмосфера была совсем не праздничной. На зрителей, которые выстроились вдоль улиц, слишком давили баннеры, плакаты с фотографиями Джоша и телекамеры, установленные повсюду, чтобы запечатлеть на видео отчаяние небольшого городка. Когда тихо прошли торжественным маршем представители от центра волонтеров с зажженными свечами, Митч услышал, как заплакали окружающие его люди.

Джесси всем тельцем прильнула к Митчу, постепенно затихая, пока не положила головку ему на плечо и не попросилась домой.

Митч поцеловал ее в кончик носа и крепко обнял.

— Конечно, мое солнышко. Мы пойдем и посмотрим, сделала ли нам наша бабушка горячий шоколад, чтобы отогреть наши носики и пальчики на ногах. Хорошо?

Его надежда развеселить дочурку не оправдалась. Девочка просто кивнула и крепче обняла его за шею.

— Митч, можно тебя на пару слов?

Митч взглянул на Пэйдж Прайс и принялся выбираться из толпы.

— О, Боже! Пэйдж, ты когда-нибудь угомонишься? У тебя, вообще, есть какие-нибудь границы?

Пэйдж, как раненая лань, печально посмотрела на него, хотя отлично понимала, что он не купится на ее уловку. Однако, если Гарсия сделает хорошие кадры, она всегда сможет использовать их позже, включив в другой репортаж. Оператор шел за ними по пятам, камера стрекотала.

— Это вряд ли выйдет за границу дозволенного, Шеф Холт.

— Конечно, я полагаю, это не стоит даже сравнивать с разглашением ключевых доказательств. И, по-моему, ты провела довольно напряженный день, мисс Прайс. — Его голос шипел от сарказма. Краем глаза он заметил, что люди смотрели на них, не обращая внимания на маленьких эльфов, проходящих под звуки «Зимней Страны Чудес» в исполнении духового оркестра в зимних одеждах с фотографий Дебби Даттон.

— Я не понимаю, как информация о записках могла поставить под угрозу раскрытие дела, — возразила Пэйдж.

— Я просвещу тебя завтра, когда мы получим сто пятьдесят напечатанных лазером записок по почте от психов, берущих на себя ответственность за похищение. Возможно, ты и твой оператор получат сто пятьдесят звонков от таких же психов, которые необходимо будет проверить, вместо того чтобы потратить время на поиски, проводимые спасательными отрядами и офицерами, которые должны охотиться за реальными уликами.

Джесси подняла свою голову, ее нижняя губа дрожала.

— Папа, не злись! — захныкала она с блестящими от слез глазами.

— Все в порядке, милая, — поспешил успокоить малышку Митч. — Я злюсь вовсе не на тебя; я злюсь на эту тетю. — Он прижал головку Джесси к плечу и повернулся к Пэйдж, стоявшей напротив отремонтированного кирпичного фасада магазина канцелярских товаров «Тонкая грань». — Кто твой источник, Пэйдж?

— Ты же понимаешь, я не могу разглашать эту информацию.

— О, прекрасно, — усмехнулся Митч. — Твои источники священны, а конфиденциальная полицейская информация — законная добыча? Что-то не складывается в твоем кино, Пэйдж. — Не давая ей шанса опровергнуть заявление, Митч резко развернулся вправо и чуть не задел головой Джесси объектив видеокамеры. Он оттолкнул ее в сторону и наклонился к лицу оператора. — Убери эту хрень с моих глаз долой, а то мало не покажется! — Джесси начала плакать. Митч попытался успокоить ее. Одновременно, с нескрываемой злобой он впился взглядом в Пэйдж. — Поверь мне, я узнаю, кто слил информацию, и надеру твоему источнику задницу не позже середины следующей недели, — процедил он сквозь зубы. — А затем мы поговорим всерьез.

Пэйдж ничего не ответила, стараясь казаться спокойной, но внутри ее все задрожало от увиденной на лице Митча ярости. Глядя вслед уходящему с дочерью на руках Холту, Гарсия покачал, как малютку, свою камеру, склонился над ней и заговорщически прошептал: