— Ты место неправильно выбрал, Панеб.

— А разве это не ложе?

— Это — обрядовое ложе. Оно пребывает под защитой Хатхор и предназначено для того, чтобы на нем ежеутренне возрождался юный Хор, который побеждает силы зла и оберегает нашу общину от гибели.

— Так сделай же так, Бирюза, чтобы и я родился для новых радостей.

Жрица Хатхор прекратила урок богословия и позволила раздеть себя восторженному любовнику, чей пыл передался и ей. Ласки, которыми Панеб ублажал прекрасное тело молодой женщины, потребовали от него столько внимания, что он не заметил еще одного изображения: в изголовье обрядового ложа был нарисован красками бородатенький смешливый коротышка. А ведь имя этого развеселого карлика — Бес, и он отвечает за то, чтобы новый служитель Места Истины смог родиться на свет.

Неприятности и невзгоды никак не желали покидать Абри. Супруга главного управителя западного берега чем дальше, тем больше свирепела, и отношения в семье становились все более тяжкими. Она корила мужа за недостаточное рвение, насмехалась над его одеяниями и прической, упрекала за пристрастие к крепким винам… Вскоре между супругами не осталось далее клочка общей почвы, на котором можно было бы надеяться построить хоть какое-то согласие, пусть даже и не очень сердечное, и крупная черноволосая дама, ссылаясь на ночные головные боли, не только перестала разделять с ним ложе, но и перебралась в отдельную спальню. И чтобы хоть как-то позабыть о несбывшемся счастье супружеской жизни, приходилось злоупотреблять пирожными. Но горечь тяжких дум сладкие лакомства не перебивали.

Он часто грезил о разводе, но львиная доля состояния принадлежала жене, и он мог остаться ни с чем. А поскольку она ничуть не обманывалась насчет того, кто в доме хозяин, а скорее, напротив, цепко держалась и за унаследованное, и за общий дом, то у Абри не было, да и быть не могло, ни единого довода против нее.

Невозможно даже, как бывало еще недавно, поваляться у воды, порадоваться затянувшемуся послеобеденному отдыху, растянуть приятный полдник в тени пальм на многие часы: эта ведьма не дает ему ни минуты покоя. А ведь она должна была удовлетвориться. И угомониться! Как и предрекал Мехи, Абри удержал за собой все свои обязанности и не лишился своих полномочий — все при нем, ничто не потеряно. Но и это невероятное чудо не умаслило его супругу, она стала только еще придирчивее и требовательнее.

Тяжко, конечно, но если бы только это! Тот же Мехи — он в сто раз опаснее, как бы ни были учтивы его манеры и как бы ни елейны были его любезные речи. Вот уже несколько лет Абри наблюдал за возвышением нынешнего главного фиванского казначея со смешанным чувством страха и удивления. Поначалу ему казалось, что этого наглого типа скоро сломают — или вышестоящие, или недоверчивая знать. Но время шло, Мехи с успехом обходил все заготовленные для него ловушки и с таким же успехом доказывал, что он оборотистее своих противников.

Сегодня фиванские войска разве что не молятся на него, и не диво: командующий их облагодетельствовал, когда окончательно утвердился во главе городской казны. Сильный человек в Фивах — вот кто теперь Мехи. Он плетет свою паутину день за днем, и нельзя сказать, что никто по этому поводу не тревожится, однако его дальнейшее возвышение неотвратимо. Градоправитель уже уступил ему управление огромным городом, и Мехи так проявил себя в этом деле, что даже визирь доволен.

Казалось бы, что Абри все это должно радовать по причине особых отношений, сложившихся у него с командующим. Но как раз это-то и беспокоило более всего прочего.

Да, он взялся выполнять щекотливые поручения Мехи, но тогда он надеялся, что военачальника скоро уберут и он успеет воспользоваться его поддержкой, расплатившись лишь самыми ничтожными услугами. Но все пошло не так, как он рассчитывал, а командующий не замедлит предъявить счет. Власть его неудобного союзника росла, и Абри уже не мог делать вид, что все ладно: несмотря на неустанные усилия, он не добился до сих пор ничего существенного.

Вот почему после тянувшихся более двух лет попыток выдавать желаемое за действительное главный управитель западного берега решился все-таки удовлетворить своего грозного покровителя и нанести удар по Месту Истины, да так, чтобы Мехи был доволен.

Поднялся Абри рано, надеясь, что хоть позавтракать удастся в относительном спокойствии. Но не успел он распробовать пирог, как заявилась эта ведьма, осыпавшая его упреками, — на этот раз она озаботилась хлебами: за полями, видите ли, нужен глаз да глаз, а хозяин, если это определение уместно, не мычит и не телится. Вот почему пришлось в очередной раз нанести урон пищеварению и, наспех проглотив несколько больших круглых пирогов, вылететь из дома. И направиться в селение ремесленников.

Почему жители Места Истины соглашаются жить в таких условиях? Ни роскошных садов, ни пальм, в тени которых можно передохнуть, только пустыня и бесплодные холмы, над которыми царит беспощадное солнце. И что это за таинственное предназначение, которое мастера скрывают от непосвященных со времен основания своего поселка?.. Но Абри не завидовал их суровому существованию, такому близкому и вместе с тем невероятно далекому от берегов Нила и городских удовольствий.

Когда носилки с главным управителем западного берега прибыли к первому укреплению, стоявший на страже нубиец встретил его, строго следуя указаниям начальника Собека. Он потребовал, чтобы Абри назвал себя, и дождался разрешения от старшего, прежде чем позволить управителю продолжить свой путь. Попытки Абри возмущаться пропали впустую.

Поведение стража лишь подтвердило его опасения: Собек донельзя ужесточил охрану и отменил пропуска.

Абри изучил личное дело Собека и весь служебный путь охранника, от первых шагов в страже до назначения в Место Истины. В результате он пришел к неутешительному выводу: получалось, что Собек — честный страж и интересуется только своей работой. Никаких намеков на подкуп или иное предосудительное поведение на всем протяжении безупречной службы. Высокий сановник не обнаружил ни единой подробности, пригодной для предъявления Мехи в качестве зацепки, ухватившись за которую можно было бы отделаться от этого неподкупного нубийца. А убрать его стоило, ибо расставленные им препятствия нелегко обойти.

Начальник Собек вышел Абри навстречу.

— Что-то случилось? — спросил страж.

— Я, как управитель этого берега, всего лишь хочу убедиться, что у помощников все благополучно.

— Извольте.

Управитель не имел права проникать в селение, и даже проходить через укрепления он мог лишь в сопровождении начальника стражи.

— Как вам работается, Собек? Должностью довольны?

— Дело непростое, но затягивает. Вот только то нераскрытое убийство…

— Что, по-прежнему никаких следов?

— Никаких.

— Годы идут, никто вас ни в чем не винит… И вы тоже забудете.

— Никогда. Убит один из моих подчиненных, но я знаю: настанет день и преступление будет раскрыто.