– Это мое имя?

– Какое?

– М… малек…

– Ну-у…

До меня вдруг дошло, что я не знаю имени пацана. Одел, накормил, на службу, получается, взял, а как звать-величать не спросил. Неправильно это как-то.

Спросил.

Оказалось, нет у него имени.

– А как тебя раньше звали?

Сказал три слова: два из них матерные, третье тоже. Если верить Кранту.

Наехал я на него с утра пораньше. Какого, спрашиваю, посторонние предметы и личности в моей комнате валяются? А он, мол, ничего такого нет и не было. Тогда я на пацана показал. А это чего? Оказалось, что я сам дурак: принял подарок и забыл. А добрые люди принесли и на кровать положили. Аккурат перед моим приходом.

Пришлось напомнить кое-чего Кранту. Про опасные подарки в том числе. Что здорово укорачивают жизнь.

– Я знаю о таком, – ответил он. Спокойно и невозмутимо.

– Ну и… Или хочешь сказать, что этот малек совершенно безопасен?

– Тени все опасны. А он подходит к перелому.

– Так какого ты его в комнату пустил?

– Он твой подарок. И его принесли.

– Один хрен! Этот «подарочек» мог глотку мне перерезать. Моим же ножиком. Или нет, скажешь?

– Мог.

– Ну так?..

– Я был рядом и оберегал тебя.

– Из-за двери?!

– Да, нутер.

– А если б не успел?

– Оберегатель не может не успеть.

– Ну да, «не может». Отошел по надобности, а меня в это время…

– Я знал, что у тебя омлакс.

– Кто?!

Оказалось, грелка. Одноразовая. Они тут разные бывают. Есть и живые. Не только для обогрева хозяина или его постели, но и для интимных услуг. Если у владельца есть настроение. Вообще-то грелками рождаются и становятся. Одноразовыми – только становятся. С помощью колдуна. «Пошептал» он и устроил кое-кому небольшую амнезию. В «грелку во весь рост» превратил. А как только попользуются этаким по полной программе – память к нему и вернется. Но это может быть чревато неприятностями для пользователя. Так что пока омлакс своего хозяина не обидел до смерти, с ним обычно разбираются. Самым радикальным образом. «Ножом по горлу и в колодец…» – один из вариантов.

Такие вот правила и нравы.

А я за каким-то хреном эту «одноразовую бомбу замедленного действия» в слуги взял.

Плохо быть дураком. А пьяный дурак вообще опасное сочетание.

Малек ест – имя теперь у пацана такое, а я с Марлой разговариваю. Рядом Крант стоит-молчит. Надежный, как железобетонная стена. Что от ветра и пули защитит. И заботливый… как эта же самая… железобетонная. Чихнешь – и «будь здоров» от него не дождешься. Или «пей, Лёха, ралмуси, хоть залейся!..» – и ни словом про его побочные эффекты. Если бы не Марла, я б так и считал, что обычным вином набрался до «розовых ежиков».

Пацан жует так, будто неделю еды не видел. Марла глянула на него, потом на меня и спросила, не удержалась:

– Ты приказал ему раздеться? Или он сам без покровов к тебе и пришел?

Пришлось объяснять.

Малек под мои объяснения половину всего, что было, умял.

– Ты купил омлакс, чтобы сделать из него слугу?!

– Я его вообще не покупал!

То, что мне подложили пацана, это ей по фигу, а когда я его в слуги взял – не специально, так уж получилось – вот этому Марла удивилась. Странные бабы существа. В любых мирах.

– Зачем ты принял подарок, если он тебе не нужен?

– Да пьяный я был, пьяный! Не сообразил, что к чему.

– Ты не бываешь пьяным.

Вообще-то бываю. Но мне и количество соответствующее надо. Правда, до состояния «как бревно» упиться здесь пока что не получалось. Нет в этом мире водки «Буратино», чтоб выпил и почувствовал себя дровами…

И вдруг такой конфуз.

Каким-то слабеньким винцом – и до полной потери соображения.

Первый раз со мной такое.

А Малек жевать вдруг перестал. Уставился на стол и катает недогрызенную лепешку. Пока о нем самом болтали, ему вроде как по фигу было, а обо мне заговорили – у пацана «ушки на макушке».

Марла первая заметила перемены.

– Прикажи своему слуге говорить, – сказала она мне.

Я приказал. Юнец из-за стола выгребся, и ко мне. А Крант между нами встал. «Телохранитель»… Как же, как же!

– Миной ралмуси пил! – заложил меня мой новый слуга.

– Зачем?! Он и без ралмуси хорошо может. – Марла так удивилась, что с Мальком говорить стала. Не со мной.

Ралмуси сильным возбуждающим средством считается. Вроде нашей «Виагры».

Н-да, попадалово… Марла обошла меня, принюхалась. Потом Малька пару раз нюхнула. Потом Кранта. Тот даже порозовел чуть.

– Кто был с тобой в комнате?

Я сказал.

– А почему ты его не…

Не думал, что Лапушка моя такие слова знает и что русский – не самый великий и могучий.

– Почему, почему… Вот пусть Малек и отвечает. А я спал. И ничего не помню.

– Спал?! После ралмуси?

Крант тоже удивился, но промолчал.

– Ага. Наверно, перебрал я этого пойла.

Ну Малек и ответил:

– Миной не нашел меня.

– Не нашел на своей лежанке? Она большая, но…

Они меня за дурака держат? Слепого и глухого к тому же?

– Да не было никого на кровати! Я б заметил.

– Если ты не отличаешь мужа от жены, когда на них нет покровов…

– Стоп. Во-первых, до мужа этому еще расти и расти…

– Он родился мужем.

Малек одернул короткий плащ.

– А во-вторых, на нем была… были какие-то «покровы». И совсем немало к тому же.

Пацан открыл рот и тут же закрыл его. С лязгом.

– Пусть говорит, – предложила Марла.

– Пусть.

После аукциона Мальку приказали раздеться и танцевать. Так уже было. И не один раз. Потом его отпускали. Всегда. Но в этот раз он упал. Во время танца. Запутался в чем-то. И не увидел. Хотел подняться, освободиться, но только сильнее запутывался. Даже двигаться больно стало. Потом еще и темно стало. А голос какой-то все говорил и говорил…

Крант схватил пацана за горло, поднял на вытянутой руке. Их глаза оказались на одном уровне.