Ренди вздохнул и раскинул из рукава очередную контрольную сетку, превратившуюся в новый глайдер, рванувший вверх в восходящем потоке. И с Бабс он сам виноват, потому что вел себя с самого начала как болван. В первую очередь, с какой целью он приперся утром во вторник, загруженный камотом под завязку? Он смутно помнил, что пытался завалить в кровать одного из этих пришельцев, примерно так же, как задорная псина прыгает на чью-нибудь коленку, и краснел от этих воспоминаний. От невыносимости муки он закатил глаза так, что остались только белки. Ох. С тех пор ему было настолько стыдно упоминать в разговорах пришельцев, что он даже не решился спросить у Бабс, куда они отправились.

А кроме того было и другое. Вечером во вторник, прежде чем Ренди успел сделать хоть что-то, чтобы восстановить свой статус, Бабс отправилась на свидание — на свидание! — а ночью его снова мучили кошмары, снилась чертова улитка, которая гонялась за ним повсюду, улитка, от которой никуда было не деться, как бы быстро он ни бежал и где бы ни прятался.

Сидя теперь на утесе, Ренди ежился от мучительных воспоминаний, чувствуя как свеж и остр в нем ужас той ночи, когда он, проснувшись, понял, что с ним по-прежнему не все в порядке, что улитка настоящая и гонится за ним, тянет за собой свой огромный домик посреди мерзкого мира реальности, улитка, говорящая с ним голосом его бедной мертвой матери, так громко и отчетливо, что даже Йок и Кобб услышали и проснулись, услышали все о том, что улитка очень-очень хочет насесть ему на лицо: «Мне так хочется забраться на тебя, Ренди Карл».

А ведь он не урод и совсем не заслужил такого дерьма, но попробуй объясни это Бабс, после того как эта маленькая лунная извращенка Йок ей все рассказала; каждый раз, вспоминая подробности его кошмара, Йок давилась от смеха, и так раз двадцать в течение дня.

А сегодня утром Йок рассказала все про улитку этому прилизанному красавчику Теодору. Поскольку они договорились, что будут держать алла в секрете, Йок пришлось изменить историю таким образом, чтобы не раскрыть Теодору тайной части. Йок подала все так, словно это она сделала чудовище своими руками, пока Ренди спал, или ходил по дому как лунатик, или бредил от наркотиков — он уже не помнил точно что.

Вот теперь скажите, с кем пойдет Бабс, с клоуном-уродом — или с калифорнийским музыкантом с хорошо подвешенным языком и прекрасными манерами, который всегда говорит правильно и только на правильные темы — дьявол, этот слизняк, кроме того, еще и работает в галерее, что уже само по себе всегда было самой сладкой и мокрой мечтой Бабс. Вчера ночью Теодор переспал с Бабс. И, видно, парень тоже запал на нее. Ренди ощутил тошнотворную ненависть к самому себе. Все пошло наперекосяк, все мерзости, которыми он занимался в прошлые годы — будут ли когда-нибудь обычные женщины испытывать к нему чувства?

Следующий глайдер Ренди поджег и проследил за тем, как планер сгорел и сломался на лету, после чего пепел по широкой спирали полетел к бесконечному прибою.

— Вот такой уж я, — пробормотал он, черт возьми, едва сдерживаясь, чтобы не прыгнуть с утеса самому. И тогда все закончится, и у него больше не будет забот. Таких, каков он теперь, никто и никогда не полюбит. Ему лучше помереть. Ренди подвинулся поближе к краю утеса, глядя на то, как под его весом несколько кусков земли оторвалось от края и полетело вниз. Значит, лучше умереть? И вся причина — эта толстощекая малышка Бабс Муни?

— Давай, мальчик Ренди. Тат тван аси.

Ему пришел в голову лучший выход, достаточно дерзкий и утоляющий его желание смерти, но не требующий обязательного самоубийства. В своем алла-каталоге он разыскал свой мотоцикл, потом нашел настоящий глайдер и мысленно совместил титановую раму крыльев глайдера и мотоциклетную раму. Изучив изображение, он немного подправил угол наклона крыльев и отдал приказ: «Осуществить». Вырвавшийся из алла пучок контрольной сетки сформировал контур вблизи края утеса, после чего внутри сетки появился новый летающий мотоцикл Ренди.

Океанский бриз ударил в раскидистые двадцатифутовые крылья, грозя скинуть мотоглайдер с края утеса. Ренди подхватил несколько полосок дерна и подпер ими крылья, потом дополнил корму мотоцикла ракетным двигателем. Потом еще раз взглянул на океан. Бесконечный ряд волн имел вид серый и холодный, совершенно не обещающий комфорт для оказавшегося в них человека. Будет обломно свалиться в такую воду. На хрен смерть! Он не будет умирать; он просто станет другим! Ведь еще не поздно. Ренди решил, что достаточно будет отправить один мотоцикл в беспилотный тестовый полет. Получится у него что-нибудь или нет, потом он с легкостью может сделать себе другой байк, а тем временем он придумает что-нибудь, чтобы стать более приемлемым для женщин, да и для людей тоже.

Для того, чтобы полет был более натуральный и для лучшего баланса, Ренди изготовил при помощи алла манекен — из полированного земляничного дерева, а почему бы и нет? Это был самый приятный с виду материал, который он когда-либо видел, розовое дерево со средней структурой волокон, почти такой же плотности, как человеческая плоть. Сидящая в седле моторакетоглайдера фигура из земляничника выглядела очень роскошно. Класс. Добавим ему глаза из зеленого стекла и крутую улыбку «имел я вас всех». Ренди запустил ракетный двигатель и дал своему детищу ход прямо по направлению к утесу. Одно из крыльев согнулось; байк полетел с утеса криво и тут же потерял равновесие и перевернулся. Ракетный двигатель продолжал работать исправно и — плюх! — байк упал в воду на скорости около сорока миль в час. Деревянный манекен всплыл и закачался на волнах лицом вниз, и скоро волны уже били дерево о камни.

— Это был старый «я», — рассмеялся Ренди, испытывая облегчение от того, что там, внизу, не он настоящий. — А этот парень начнет все с нового листа.

Ведь у него еще есть шанс с Бабс. Он бросит камот и перестанет трахать молди. Он не будет больше иметь дела с такими слизняками, как Аарби Кид. Да, именно так. Лучше быть трезвым, чем мертвым.

Остатки байка-глайдера под водой вызывали жалось, и Ренди направил вниз контрольную сетку, чтобы спасти байк. Просто потрясающе, что ему достаточно только подумать и пожелать, и сетка сразу же появляется сама собой в том месте, куда он ее направит.

Ощутив сеткой разбитый мотоцикл, Ренди немного изменил очертания сетки, потому что искривленный мотоцикл больше ей не соответствовал. Связь через алла была настолько чувствительная, что Ренди словно руками ощупывал содержимое сетки; внутри находилась пара рыбок, несколько камней, и полным-полно всяких ракушек — не стоило превращать в ничто все это. Он стянул потуже сетку вокруг мотоглайдера и превратил машину в воду. Остался только деревянный человек, которого волны продолжали колотить о скалы. Неудачник плохой Ренди.

— Попробуем еще разок, — сказал он и сделал еще один мотоцикл с крыльями. На этот раз он добавил соединенную с рулем систему управления крыльями, плюс седока получше, такого, что мог бы выправить летательный аппарат. Ренди материализовал имиполексовую фигуру и оборудовал ее глазами-камерами, ювви и рудиментарной нервной системой на ниобиевых проводах, а также управляющей пиявкой нового типа, такой же, какую он наклеил на Вилла Джин. Как чревовещатель, таинственным незримым образом применяющий свой голос, Ренди вложил свое сознание в имиполексового мотоциклиста, глядя на мир сквозь его глаза и шевеля его руками и пальцами. Чем дальше он продвигался по этой дорожке, тем меньше и меньше чувствовал в себе желание покончить с собой.