Я сел в машину и укатил. На этот раз действительно навсегда, а сёстры стояли во дворе и смотрели, как я уезжал из их жизни.

Что-то настроение так себе. В полк я пока не хотел и до вечера решил провести время на речке. Она мне всегда помогает. Благополучно покинув город и найдя отличное место, я до вечера купался и рыбачил, приходя в норму. А пока отдыхал, вспомнил об амулете в виде серёжки, купленном в Лондоне. А ведь за это время я о нём так и не вспоминал, постоянно не один был, кроме ночей, где развлекался, работая под немцев-десантников. Сейчас же, пользуясь свободным временем, да и клёв закончился, вечерний жор прошёл, я убрал удочки, достал нужный амулет из комплекта мага-артефактора и, привязав его к себе – укол опознания прошёл, – стал изучать линии и магемы этого амулета. И надо сказать, был поражён. Работа настоящего мастера, больше трёх тысяч узелков. Чёрт, да в телепорте у Гарда и то их меньше было. Что же это такое? Амулет настолько меня заинтриговал, что я углубился в исследования. Да тут месяца два нужно, чтобы разобраться, тем более здесь была высшая артефакторика, которая мне незнакома, но, пробежавшись поверхностно, я примерно определил, что амулет влияет на разум, и выборочно, это точно. Однако за что он отвечает, можно узнать только методом тыка, чем я и занялся в уже сгущающихся сумерках.

Закончить мне не дали немцы, налёт, в Москве объявлена воздушная тревога. Световые столбы прожекторов выискивали в небе немцев. А вот это даже хорошо, «Мустанг» испытаю и в деле проверю. Я достал истребитель и провёл «руками» обслуживание, подготавливая его к вылету. Хотя, в принципе, он уже был подготовлен, ещё английскими механиками, я больше проверял уровень их работ. Нареканий они не вызывали. Высотный костюм я надевать не стал, и раньше он был нужен, только чтобы показать другим. А сейчас этого не требовалось, амулеты меня защищают. Шлемофон на голове, парашют под задницей, фонарь закрыт, двигатель работает, прогреваясь, и вот, отпустив тормоза, я стал разгоняться и поднялся в воздух. Нормально, разбег на неподготовленной полосе не сильно превышает такой у МиГа, триста семьдесят метров на глазок. Амулет-помощник помог с подсчётом. Скороподъёмность тоже неплоха, и это с учётом того, что машина без дополнительных топливных баков. У этой четвёрки две машины с ними были, две другие – без, именно последнюю я и выбрал. Далеко лететь не собирался, бой будет у Москвы, хватит и основных баков.

Я стал в стороне активно подниматься. Стараясь это делать так, чтобы не попасть в поле зрения советских истребителей-«ночников». К счастью, я находился в том месте, где их не было, с другой стороны Москвы. Это и позволило мне подняться на четырнадцать тысяч и атаковать высотников прямо над целью. А сбивал я их классически, из бортового вооружения, всё же шесть крупняков – это мощь. К тому же под крыльями у этой «малышки» в трубчатых направляющих находилось шесть ракет. Я тоже их испытал, со ста метров пускал, и высотники взрывались яркими фейерверками. Правда, пока приноровился к ракетам, две ушли мимо, всё же они неуправляемые. В результате из тринадцати «Юнкерсов-86», встреченных мной на высоте четырнадцать тысяч километров триста метров, были сбиты пять из пулемётов и четыре ракетами. Оставшиеся стремительно стали улепётывать кто со снижением, кто в стороны в одиночку. То, что я вернулся, они теперь поняли.

Но был и неприятный сюрприз. Привыкнув к их беззащитности, я обнаружил, что два высотника имеют выдвигаемые гондолы с оборонительными пулемётами, которые держат преимущественно заднюю полусферу. И я отметил, что, как только немцы обнаружили моё появление, обе гондолы были выдвинуты и управление бомбардировщиками заметно ухудшилось. Ну а пулемёты им не помогли, оба бомбардировщика с ними были сбиты пулемётами. Кстати, именно эти вооружённые машины и замыкали строй, чтобы я, как обычно, не атаковал их с хвоста.

Управляя же «Мустангом», я разобрался, в чём он хорош, а в чём не особо, то есть машина мне далась, заодно я управлял тремя «Юнкерсами-86», которые повёл на посадку за Москвой. К сожалению, их появление заметили посты воздушного наблюдения, но пока подоспели истребители, я уже посадил их, раздел и выкинул экипажи и убрал все бомбардировщики и истребитель в хранилище. Вот только находился я в сорока километрах от моего лагеря. Ничего, достал мотоцикл и доехал, а там, устроившись в палатке, вскоре уснул.

Утром, позавтракав, я свернул лагерь и покатил обратно в Москву, на улицу Кирова, где размещался штаб моего авиационного корпуса ПВО. Выглядел я на все сто: форма выглажена и чистая, в отражении начищенных ботинок хоть смотреться можно и бриться. Всё было идеальным. Оставив машину недалеко от входа в штаб, я дошёл до него пешком, постукивая тростью по брусчатке, и прошёл внутрь, козыряя командирам, встречавшимся мне на пути. Дежурный по штабу, уточнив цель моего появления, указал, где находится отдел кадров, и сообщил обо мне командиру корпуса. Я не успел дойти до кабинета кадровиков, как дежурный бегом нагнал меня и, развернув, направил прямиком в кабинет комкора. Там, видимо, только что закончилось совещание, командиры, отодвигая стулья, вставали, собирали со стола документы. В основном были майоры, пара полковников и один генерал, похоже зенитчик. Войдя, я представился, и комкор велел мне подойти к нему и, не обращая внимания на присутствующих, ласково так спросил:

– Майор, почему вы не прибыли вчера согласно предписанию явиться в штаб корпуса?

– Товарищ полковник, в предписании не указано явиться немедленно, а – в течение суток. Срок ещё не вышел. К тому же я знакомого встретил, он испытателем в НИИ ВВС служит, новую машину испытывают. Предложил мне ночью поучаствовать в полётах. Было интересно.

Тут комкор громко хлопнул ладонью по столу, получилось оглушающе, все вздрогнули, и зло рявкнул:

– Так это ты, скотина, ночью высотников сбивал?! Меня за это по всем инстанциям песочат, хотят знать, кто сделал, а я не в курсе. Сам звонил, – поднял он указательный палец к потолку.

– Так надо же машину было проверить, товарищ полковник. Только не спрашивайте какую, я подписку дал.

– Чем ты их? – успокаиваясь, спросил комкор.

– Крупнокалиберными пулемётами, а потом подходил и реактивными ракетами. Красиво взрывались. Пятерых пулемётами сбил, и четырёх ракетами. Четверо ушли. Их тринадцать всего было.

– И как тебе эта новая машина?

– А-а-а, – разочарованно махнул я рукой. – «Спитфайр» лучше.

– Иди отсюда, – так же, как я, махнул рукой комкор, и я с частью других командиров вышел в приёмную и направился к кадровикам.

Встретили меня несколько странно, но ладно кадровик чернильницей не кинул, хотя такая мысль у него явно была, в руках крутил, но сдержался. Видать, с моим делом его серьёзно достали, довели до белого каления. Знакомый кадровик, к которому я зашёл, как раз положил трубку на аппарат и повернулся ко мне, встречая такими словами:

– Здоров. Полковник как раз насчёт тебя звонил.

Пожав майору руку, я вручил ему банан, сел у стола, положив руки на рукоятку трости, и спросил:

– И куда меня теперь? Говорят, полк мой в другое место перекинули, на переобучение.