Пуйлл соглашается и отправляется в Аннувин. Здесь он сталкивается с непредвиденной трудностью. Прекрасная жена Арауна приняла его за своего мужа. Но когда король и королева отправлились в спальные покои, Пуйлл отвернулся к стене и не сказал женщине ни слова; до самого рассвета он так и не дотронулся до нее. Затем они встали, и Пуйлл пошел на охоту. Он стал править королевством, но, как бы он ни выказывал жене Арауна свою любовь прилюдно, каждая ночь проходила так же, как первая.

Наконец приблизился день битвы, и, как это обычно делают воины в ирландских сагах, Пуйлл и Хавган встретились у брода. Они сразились, и Пуйлл первым же ударом копья пронзил противника насквозь[158]. «Во имя неба, – возопил Хавган, – добей меня и закончи начатое!» – «Я не стану делать этого, чтобы не раскаяться, – сказал Пуйлл. – Пусть другой убьет тебя, я не буду». Тогда Хавган понял, что ему пришел конец, и попросил своих рыцарей унести его; а Пуйлл стал господином обоих королевств и властителем всей земли Хавган, и правители ее принесли ему клятвы верности.

Затем он в одиночку отправился в Глин-Кух, чтобы встретиться там с Арауном, как было договорено между ними. Араун поблагодарил его за все и сказал: «Когда ты приедешь домой, то своими глазами увидишь, что я сделал для тебя». Они снова поменялись обликами, и каждый отправился в собственные владения.

Во дворце в Аннувине день прошел в веселье и торжестве, и никто, кроме короля, не знал, что случилось. Когда наступила ночь, Араун поцеловал и приласкал свою жену так, как прежде, и она стала размышлять, в чем же причина этой перемены и той, которая произошла год и день тому назад. Араун дважды или трижды обращался к ней с вопросом, но она, задумавшись, не отвечала ему. Тогда он спросил, почему она молчит. Она же сказала: «Уже год я не говорила столько слов в этой комнате». – «Разве мы не беседовали?» – спросил он. «Нет, – отвечала она, – уже год между нами не было ни разговоров, ни ласк». «О небо! – подумал Араун. – Другом моим стал человек самый верный и самый честный в дружбе». И он поведал своей королеве о том, что произошло. «Поистине ты приобрел верного друга», – молвила она.

А Пуйлл, вернувшись в свою страну, собрал вождей и советников и спросил, как, по их мнению, он правил этот год. «Господин, – сказали они, – никогда еще ты не был столь мудр, столь добр и столь щедр. Никогда еще твоя справедливость не сияла так над всеми твоими подданными, и никогда еще они не ценили ее так высоко». Тогда Пуйлл рассказал им о своих приключениях. «Воистину, господин, – сказали они, – мы благодарим небо за то, что оно послало тебе такого друга, а тебя просим, не отнимай у нас то, к чему мы привыкли за последний год». – «Клянусь небом, я ни в чем вас не обижу», – пообещал Пуйлл.

Так два короля укрепили свою дружбу и послали друг другу много коней, гончих собак и драгоценных камней; и в память об этом приключении Пуйлл получил титул Повелителя Аннувина.

Свадьба Пуйлла и Рианнон

Близ замка Пуйлла в Нарберте возвышалась гора под названием Арберт; существовало поверье, что тот, кто сядет на ее вершине, либо получит множество ран, либо увидит чудо. Однажды, когда все знатные вожди собрались на пир у Пуйлла в Нарберте, король объявил, что хочет подняться на гору и посмотреть, что будет.

Так он и поступил и вскоре увидел, как по дороге к нему направляется дева, облаченная в сверкающие золотом одежды, сидящая верхом на белоснежной лошади. «Знает ли кто из вас эту даму?» – спросил Пуйлл своих воинов. «Нет, господин», – ответили они. «Тогда пусть один из вас подойдет к ней и спросит, как ее зовут и откуда она пожаловала к нам». Но когда всадники подъехали к ней, дева стала удаляться от них, и, как бы они ни спешили настичь ее, расстояние между ними оставалось тем же, хотя белый конь вроде бы и не ускорял шага.

Несколько раз Пуйлл отправлял людей, чтобы задержать незнакомку и расспросить, но все напрасно.

В очередной раз поднявшись на гору и увидев приближающуюся прекрасную деву на белом коне, король сам отправился в погоню, но дева ускользала от него так же, как раньше – от его слуг, пока он наконец не воскликнул: «О госпожа, во имя того, кого ты любишь сильнее всех, прошу тебя, остановись!» – «С радостью, – отвечала она, – и твой жеребец устал бы меньше, попроси ты меня раньше об этом».

Пуйлл спросил, что привело ее в эти края, и она сказала: «Я – Рианнон, дочь Хевида Хена. Меня хотели отдать замуж против моей воли, но мне не нужен никто, кроме тебя, если ты меня не отвергнешь». – «Клянусь небом! – воскликнул Пуйлл. – Если бы мне пришлось выбирать между всеми дамами и девицами на земле, я бы выбрал тебя».

И они договорились, что ровно через год Пуйлл приедет во дворец Хевида Хена и попросит ее руки.

Пуйлл сдержал обещание, явился в замок вместе с двенадцатью рыцарями, обнаружил, что там его уже ждет великолепное пиршество, и воссел между своей возлюбленной и ее отцом. Когда они пировали и беседовали, в залу вошел высокий юноша благородной внешности, с рыжеватыми волосами, одетый в атлас, и поприветствовал Пуйлла и его воинов. Пуйлл пригласил его сесть за стол вместе с ними. «Нет, – отказался юноша, – я пришел сюда просителем, и потому не откажи выслушать меня». – «Проси, чего хочешь, – сказал наивный жених, – и, будь это в моей власти, я ни в чем не откажу тебе». – «Ах! – вскричала Рианнон. – Зачем ты так ответил?» – «Но он ответил так перед всеми знатными рыцарями и дамами, – сказал юноша, – и вот чего я прошу: отдай мне твою невесту Рианнон и место на праздничном пиру в этом дворце». Пуйлл молчал. «Можешь молчать, сколько тебе будет угодно, – сказала Рианнон. – Никто еще не поступал глупее тебя». И она объяснила, что рыжеватый юноша – это Гваул, сын Клуда, тот самый, кого прочили ей в мужья.

Пуйлл связал себя словом, но Рианнон объяснила, что место на пиру не может быть отдано Гваулу, поскольку это не во власти Пуйлла, но что она сама станет женой сына Клуда через год; тогда состоится и новый брачный пир. А Пуйллу она изложила план спасения и дала ему некий волшебный мешок.

Прошел год. Гваул пришел, и снова был устроен пир, на котором уже он, а не Пуйлл сидел во главе стола. В разгар веселья в зал неожиданно вошел нищий в лохмотьях, в огромных башмаках, с мешком на спине. Он обратился со смиренной просьбой к Гваулу. Просьба состояла в том, чтобы наполнить его мешок едой с праздничного стола. Гваул радостно согласился, и слуга отправился исполнять желание пришельца. Но сколько бы в мешок ни клали, он никак не наполнялся – постепенно там оказались все лакомые яства, и Гваул наконец воскликнул: «Неужели твой мешок бездонный?» – «Нет, клянусь небом, – отвечал Пуйлл – ибо это был, разумеется, он, – в него не так много и помещается, если только богатый и знатный господин не побрезгует влезть в него и утоптать, приговаривая: «Довольно уж тут всего». Рианнон убедила Гваула самого проверить вместимость мешка. Стоило ему поставить туда обе ноги, как Пуйлл поднял края мешка и завязал его над головой жениха. Затем он затрубил в рог, и тут же его притаившиеся снаружи воины ринулись в залу и связали людей Гваула. «Кто это в мешке?» – спрашивали одни. «Барсука поймали», – отвечали другие, и все пинали и катали по полу неудачливого жениха. Так была изобретена игра «Барсук в мешке».